Когда же руки обратились в человеческие, урок подошел к концу. Я проводила недовольного Яна в лечебницу и, получив у Алафиры задание по отработке и свитки Пути Превращения, вернулась в свои покои.
Положив груду свитков на стол, опустилась на стул. Все как будто не изменилось: я по-прежнему чувствовала себя изгоем и по-прежнему не могла получить ответы.
Мой взгляд уперся в разбитые гусли Феда, которые лежали на подоконнике.
Я подошла к ним и прикоснулась к осколкам, вспоминая уроки, которые мне давал Фед. Он всегда подчеркивал важность терпения и настойчивости в мастерстве колдовства, и я решила применить эти уроки и сейчас.
Вернувшись к столу, я села за свитки.
В Обители колдунов про Путь Превращения мало что знали, и теперь стало понятно почему. Вскоре оказалось, что Превращающие, в отличие от всех остальных, не пользовались рунами и не плели свое колдовство из нитей. Они колдовали через свой, как выразился Лис, Сад Души.
Это совсем другой подход. Я попробовала плести знакомые мне заклятья, но вскоре поняла, что это гиблое дело. Все нужно было познавать по новой…
Значит, пока я не научусь чувствовать внутри себя это место, книги мне мало чем помогут. Пока я не пойму природу своего Дара.
Я перечислила вслух все, что знала про свой Дар.
Черные когти. Черная кожа.
– Оборотень, – сказал, появляясь из воздуха, Царёг. Он завис над свитками, выжидающе глядя на плошку, в которой я обычно оставляла ему дарочки.
– Оборотень?
Эта мысль вызывала во мне странные чувства: с одной стороны, было страшновато, но с другой – любопытно. Каково это, быть кем-то другим? Стану ли я, как Лис, менять облики, или буду кем-то одним? Насколько я смогу менять что-то вокруг себя, как Дарен? И смогу ли вообще?
Оказалось, что этот Дар, как и прежний, отказывается идти по первому зову. Я сосредоточилась на превращении рук, а когда, злясь, мне все же удавалось отрастить когти, пыталась понять, как измениться полностью.
А вдруг нет никакого полного превращения? Может, когти и все?
Я озвучила свои опасения вслух, но Царёг выразительно молчал, витая над свитками. Вздохнув, я снова сходила до трапезной и по дороге поняла, что новый Дар сделал меня невосприимчивой к холоду. На это Царёг, недовольно морщась, сказал, что теперь моя кровь слишком горячая.
– А что, такая тебе не по вкусу? – поддела я его.
– Да при чем тут это? – Царёг сделал вид, что не обиделся, но сам отлетел к потолку. – Теперь от тебя разит колдовством. А мне больше нравится запах человека.
Я со смехом откинулась на спинку скамьи.
– Но ты ведь все равно не откажешься от моих дарочков?
Царёг фыркнул, но пищу принял.
Отщипнув кусок каравая, я уселась на постель и принялась искать ту самую точку покоя внутри себя.
– Ничего не выходит! – воскликнула я спустя несколько часов. Волосы взмокли от пота, голова стала тяжелой и одновременно пустой, как чугунок без каши, но исход оставался тем же – я ни на каплю не продвинулась в приручении Дара. Стоило только настроиться, как слышала плеск воды и больше ничего не происходило.
Царёг разлепил глаза и выгнул спину. Все это время он проспал на подоконнике рядом с разбитыми гуслями и, кажется, был совсем не в восторге от пробуждения.
– Поговори с другими колдунами, – буркнул он и исчез в открывшемся для него проеме мироздания.
– С кем это, интересно? – крикнула я ему вдогонку. – Со мной никто, кроме тебя, не разговаривает!
– Не прибедняйся, – долетел ехидный голос.
Я решила, что мне нужно освежиться.
Несмотря на ледяной ветер, который продувал улицы, я чувствовала тонкий аромат благовоний и запах раскаленной хвои и шла на них до тех пор, пока не оказалась на Бел-Горюч-Озере.
В столь поздний час я была здесь не одна, потому что не меньше дюжины колдуний купались в нем. Оставив рубаху на берегу, я вошла в воду и направилась к самому укромному уголку, где туман становился гуще и непроницаемее.
Но колдуньи заметили меня и, перешептываясь, расступились, пропуская вперед.
– Мы не потревожим тебя, Лесёна!
Я кивнула, скрывая удивление. Они боялись меня? Нет… Благоговели.
Обретение мной Дара было чем-то важным и для них тоже.
Но после всего, что мне довелось испытать, я искала одиночества и не хотела разрушать странное перемирие внутри себя.
Закрыв глаза, я погрузилась глубже, позволяя воде смыть все мои тревоги. Я чувствовала, как она омывает меня, забирая воспоминания о холоде и боли.
– …так отпусти ее, – раздался знакомый голос.
Я резко повернула голову. Лис?
Туман все еще скрывал женскую половину Бел-Горюч-Озера от мужской, но, похоже, не устоял перед силой оберега и моего нового Дара.
– …да много чего полезного. Сам знаешь.
Я ощутила, как спину обдало ознобом: голос собеседника Лиса принадлежал Дарену.
– Думаешь, она найдет для тебя в Нзире еще что-то? – растягивая слова, спросил Лис.
– Ее связь с городом поразительна и даже пугающа.
Дарен говорил с явной неохотой, но Лис не отставал:
– Но она еще может пригодиться, когда мы будем драться с наследничком Мечислава.
– Кто знает.
– Только поэтому, да? – с насмешкой спросил Лис. В его голосе чувствовалась ревность. – Только поэтому ты держишь ее здесь?
– Забываешься, Лис. Она будет жить здесь столько, сколько пожелает.
– Но ты ведь расскажешь ей правду?
Дарен молчал, и озноб, предвещающий нечто ужасное, прошелся по моей спине.
– Ты расскажешь Лесёне, что подстроил ее испытание Ангмалой?
Я чувствовала, что мне не хватает какой-то части этой истории, как будто я знала только половину правды. И чудовище, отныне дремавшее во мне, словно бы только и ждало этого.
В глазах потемнело. Не помня себя, я бросилась вперед. Завеса тумана, пропитанная старым защитным колдовством, натянулась, словно паутина. Что-то пыталось вытолкнуть меня! Но я дернула потемневшей от превращения рукой… Р-Р-РАЗ!
Туман охнул и распался, повиснув на мне серыми густыми клочьями.
Они сидели на камнях, словно небесные божества, но я знала, что вместо молнии и грома у них были лишь тени и лживые слова.
Я быстро пересекла разделяющее нас расстояние, на ходу занося руку.
ДВА-А-А!
Мокрый лис, повизгивая, выскочил из воды, но я даже не остановилась, хотя безумно хотелось догнать.
А Дарен даже не шелохнулся. Блики воды скользнули по ключицам, когда чародей чуть подался вперёд.
– Подслушивала.
ТР-Р-РИ!
Но едва я коснулась Дарена, как нечто обхватило мои руки и оттянуло их назад. Толчок в спину, и вот уже я стою, прижатая лицом к кромке воды. Еще немного – и окажусь без воздуха. От этой мысли отчаяние и гнев ворвались в мое сознание, я попыталась встать, но сразу два морока Дарена полностью обездвижили меня в воде.
Я закусила губы, чтобы не закричать. Чудь побери, было ясно, что так и произойдет!
Дарен не позволит бросать ему вызов в Нзир-Налабахе.
– Значит, ты начинаешь превращаться, когда злишься, – сказал он как ни в чем не бывало. Как будто мы сидим на уроке!
– Отпусти меня!
– Ты будешь драться.
– Уж прости, что не рассыпаюсь в благодарностях!
Раздался топот. Судя по звуку, на берег купальни высыпала сразу дюжина человек.
– Господин! – воскликнул кто-то. – Что прикажете?
– Всем выйти. Я разберусь, – процедил Дарен. – Лис, забери свою свиту.
Раздраженное ворчание Лиса и топот стихли. Тем временем я заставляла себя дышать медленнее. Настоящего Дарена было не видно, но я следила за его отражением в воде, пытаясь угадать, что он сделает дальше.
– Я и не жду твоей благодарности, Лесёна. – Колдун с плеском поднялся из воды. – Ты прошла испытание только благодаря себе. Могла погибнуть, но обрела Дар.
Он приближался, погружаясь все глубже в воду. Краем глаза я заметила очерченный каплями воды мужской живот и уходившую вниз дорожку темных волос.
– Откуда ты знал, что я выживу? – процедила я, отводя взгляд.
– Не знал, – теперь его голос звучал совсем близко. – Я…
Я чувствовала, что Дарен смотрит на меня, словно взвешивая свои слова. Все мое тело напряглось, ожидая ответа. Наконец, он заговорил:
– Да, я помог подстроить это испытание, – с этими словами он заставил исчезнуть все свои мороки. – Я знаю, что это звучит жестоко, но ты должна понимать, что я делал это для блага всех нас.
Гнев и отчаяние сражались внутри меня. Я взглянула на свои руки и, выпрямившись, отступила в сторону. Вода мягко качнулась в такт моим шагам.
– Ты опять решил все за меня.
Дарен усмехнулся, но его глаза оставались холодными и серьезными. В тумане его образ расплывался, но временами мой взгляд выхватывал покрытую мурашками загорелую кожу. А еще – проступающие на ней чернильные узоры, как у Эсхе, только тоньше и незаметней.
– Знаешь, что я думаю? – сказал он. – Я думаю, что ты сама не знаешь, чего на самом деле хочешь. Тебе нужна эта игра, ведь она заставляет тебя чувствовать себя живой. А Дар… Он лишь кусочек этой игры. Но ты не хочешь, не можешь без него, потому что иначе было бы слишком просто. Ты любишь играть в сложные игры, даже если это может быть опасно. Прямо как я.
Я смотрела на Дарена, не зная, что ответить. Может быть, он прав. Но моя гордость не позволяла соглашаться.
К тому же я и сама хотела использовать его. Но эта мысль была такой же ложной, как и моя улыбка в тот миг – натянутая и ломкая.
– И вновь ты все просчитал.
– Не все, – ответил он, возвращая мне улыбку. – Всего лишь догадка, что на место пустоты придет что-то другое. И то успел в последний миг…
Дарен почти не двигался, но его взгляд скользил по мне, словно молния, раскаляющая воздух перед грозой. Я чувствовала, как он пытается прочесть меня, и отвела взгляд.
– А ты знал, что мне устроили твои подданные?
Теперь отвел взгляд он.
– Нет? Да неужели?