Я знала, что на этот раз без помощи мне не справиться.
И должна была заполучить себе наставника еще и по Пути Превращения.
Лис отказывал, другие тоже отказывались, не иначе как вдохновленные примером верховных колдунов.
Я начала подслушивать каждую встречу Дарена со свитой. Царёг как-то хитроумно, своими ходами, прятал заклятье подслушивания. Но, стоя на площадке с рунической вязью, я втайне надеялась, что он явится, чтобы отчитать меня, и мы поговорим. Но шли дни, а этого не происходило.
Дарен вводил новую меру для нашей казны, и все представители Путей, а также доверенные ученые мужи и счетоводы из Ардонии сейчас скрипели умами, придумывая, как воплотить его замысел. Дарен вводил свою монету – колдовской анк, и в пересчете на привычные златы и сребы она должна была скрепить между собой все денежные единицы Светлолесья.
Царёг в красках рассказал мне о разговоре, который ему удалось подглядеть в Палате Судеб.
– Разве есть необходимость в своих монетах? – Инирика бросила мимолетный взгляд на лица других советников, как бы ища поддержки. – Торговля с Ардонией проходит без сложностей.
– Сиирелл уже проявили интерес к вещицам Созидающих, – сказал Дарен.
– И они готовы даже поступиться расположением жрецов? – Инирика сузила глаза. – Не понимаю, какой у тебя расчет.
– Расчет такой, что наши вещицы они смогут покупать только за наши деньги, – сказал Дарен с елейной улыбочкой, которая, как он наверняка знал, заставляла кровь собеседников бурлить от раздражения. – Мы ослабим Святоборию, не прибегая к битве. Их деньги потекут к нам. И они не смогут кормить жрецов на своей земле.
– Ты хочешь вести дела с теми, кто еще вчера предавал нас, – с убийственной холодностью сказала она. – Не думала, что у того, кого нарекли Полуденным царем, нет гордости.
– Инирика, – предостерегающе сказал Леслав, вставая со своего места. – Ты забываешься.
Дарен и сам послал колдунье недвусмысленный взгляд, и та утихла.
– Мне нужно больше чародеев-мастеров и кузнецов из Второго Круга, – продолжил Дарен. – Пусть горны работают день и ночь! Пусть казна Святобории опустеет настолько, что они вспомнят, на чье золото построен Злат.
В зале послышались шепотки. Я вспомнила, о чем говорили в Нзире: когда город захватил Мечислав, жрецы разорили его, а на сокровища и отстроили столицу Святобории.
– Деньги – сила не меньшая, чем колдовство, – сказал Дарен, и все утихли.
– Ты говоришь, как сын своего отца, – сказал Леслав.
– Мы будем печатать нашу монету, а им для того, чтобы покупать у нас наши изделия, придется в свою очередь закупать ее у нас, – разъяснил он собравшимся. – Мы будем устанавливать обмен, и со временем все торговые отношения в Святобории будем устанавливать мы. Святобория, а потом и все Светлолесье.
А потом услышала знакомое имя.
– …Минт добился значительного успеха в переговорах со Старейшинами Сиирелл. Они даже сами предложили нам встретиться у нас на годовщину войны Трех Царств. – Судя по хрусту, Алафира свернула грамоту, с которой читала обращение.
– Мы успеем подготовить все необходимое? – спросил обеспокоенно Леслав. – Осталось три седмицы.
– Что ж, тогда мы ускорим приготовления, – ответил Дарен. – А я отправлюсь вниз, – добавил он чуть подумав.
– А что делать с донесениями из Злата?
– Сначала я должен убедиться, правдивы ли слухи. Как только станет ясно, мы разом нагрянем во все темницы.
По собранию прошелся судорожный вздох.
– Когда ты отправишься вниз, господин? – спросил Леслав.
– В ближайшую с Червоточиной ночь.
Я со своей площадки вздохнула тоже и, поняв, что на сегодня все, поплелась вниз.
Успешные переговоры с Сиирелл! Хотя бы Минт добился того, чего хотел.
Я скучала по нему. Слушая разговоры чародеев-воинов, ловила каждое их слово, надеясь узнать в них его шутку. Знал ли Минт, что со мной произошло здесь? Жалел ли о том, что его отец оказался тем самым безответственным колдуном, которого он всегда презирал? Простил ли он меня? И возможно, он уже никогда не захочет видеть меня, узнав правду, и возвращение в Нзир станет для него неприемлемо.
Сегодня был последний день назначенной мне Алафирой отработки.
Из всех работ мне выделили одну из самых сложных, даже несмотря на то, что мои руки могли превратиться в когти, – приглядывать за детьми, которые построили настоящий городок в недрах ледяного сада. Правда, не обходилось и без проказ. Вот и сейчас я выговаривала Ханзи за то, что она подговорила устроить беготню за детьми колдунов на оттаивающем озерце, и пятилетний сын горожанки из Второго Круга провалился под лед. Не сильно, не глубоко, но его, орущего и испуганного, быстро вытащили, и тут досталось уже мне.
Правда, потом родители мальца все же поблагодарили меня и всучили теплый каравай. Велена, смеясь, шепнула, что люди уверены, будто если я разделю с ними пищу, то часть моей удачи и благословений передастся им.
Я бы на их месте поостереглась охотиться за такими благословениями, как у меня, но то, что мое положение в городе поменялось в лучшую сторону, радовало. Но это была тревожная, настороженная радость: вчера все хотели видеть, как меня пожирает Ворон, а сегодня звали разделить с ними хлеб. Это перемены в мире делали людей такими непостоянными? Или соседство Чудовой Рати?
В конце дня я сидела на ступеньках, кидая в Ханзи снежки. Девчонка мастерски пряталась за своими ледяными деревьями, которые в свою очередь с каждым разом становились все толще и прочнее.
Кинув в Ханзи последний снежок, я крикнула:
– Все, перемирие! Давай так: ты со своей разбойничьей ватагой идешь на вечернюю трапезу, а я за это уговорю Велену рассказать вам страшную сказку на ночь.
– Ха! Лучше скажи, а ты правда превращаешься в чудовище? – высунув голову из ветвей, спросила несносная вакханка.
– Еще в какое! – Я растопырила пальцы и пошла на нее. – Пожираю непослушных маленьких девочек!
Ханзи с радостным визгом наколдовала еще одно ледяное деревце. Которых, надо сказать, итак вокруг было с лихвой. На ярком солнечном свете они быстро таяли, но Ханзи ответственно выращивала новые, намереваясь, похоже, засадить весь Первый Круг до того, как сойдет снег.
Вдалеке прозвонил колокол, возвещающий, что у колдунов закончились уроки и отработки. Толпа весело переговаривающихся учеников шла в крепость, обсуждая, как быстро сегодня им удалось возвести перекрытия между Вторым и Первым Кругом с помощью заклинаний изменения веса. Среди них была и Инирика. Заметив меня, она сделала знак своим подручным следовать дальше, а сама осталась у деревьев.
– Мило. – Инирика стянула перчатку и прикоснулась к ледяной ветви, которая тут же треснула от ее касания. – Вырастишь на берегу реки для меня такие же, девочка? Там, где я веду уроки?
– Ханзи, зови своих и бегом в трапезную, – сказала я.
Ханзи пискнула и скрылась в ледяном саду.
– Лесёна, какая встреча! – Инирика разыграла приятное удивление.
Я оправила сбитую рубашку и с равнодушным лицом поприветствовала колдунью Совета. Ни к чему ей видеть мои настоящие чувства. Стоять рядом с ней утомительно уже само по себе. Не то, что дышать. Я заставила себя собраться. Она здесь явно не просто так.
На Инирике был простой, но дорогой синий плащ цвета Крылатой. После моего появления из реки многие жители Нзира запросили у мастеров города синие одеяния со звездами.
– Прогуляемся?
Я кивнула, и мы пошли по дороге, ведущей из Первого Круга в остальные.
– Ты подарила нам всем веру, – мягко сказала колдунья, когда мы отошли от крепости. – Все мы увидели твое чудесное возвращение и перевоплощение.
Я промолчала.
– Ты становишься легендой, Лесёна, – продолжила она. – Ты стала знамением перемен, нравится тебе это или нет. Ты привела в мир Чудову Рать для нашего царя, а теперь показала всему миру, что наши боги сильны, наши обряды важны…
Интересно, к чему она ведет?
– Сознаешь ли ты это? Сознаешь ли, какая на тебе ответственность?
– Госпожа, я не избалована собраниями Совета и не умею вести такие разговоры, – сказала я. – Скажите прямо, что вы от меня хотите.
Инирика поджала губы и чуть приподняла подбородок. Крылья ее носа затрепетали так, будто ей приходится переводить дух, чтобы снизойти до тех объяснений, что я потребовала.
– Ты должна выбрать, с кем ты, – сказала она одновременно с созданием щитового заклятья.
Я с поднятой бровью оглядела расползающийся вокруг нас золотой щит. Теперь никто не мог нас подслушать.
– Я с городом, – процедила я.
– Мы все с городом, – улыбнувшись, сказала Инирика. – Но кто поддержит город и колдовство по-настоящему? Кто даст ему то, чего ему так долго не хватало?
– Вы не боитесь навлечь на себя гнев Полуденного царя?
– Я знаю, что ты тоже не во всем поддерживаешь его решения.
– Твоим решением недавно было отдать меня Чудовой Рати.
Инирика чуть прищурила глаза. Это был все тот же оценивающий, тяжелый, прямой, как ее намерения, взгляд.
– Я слышала, Дарен отказался учить тебя, – сказала она. – Что за игру ты ведешь, Лесёна?
Я выдержала ее взгляд.
– Я думала, мы здесь все заодно, – ответила я с прохладой.
Инирика усмехнулась.
– Дарен не считает нужным рассказывать нам все, что происходит внизу.
– О чем ты?
– Дарен умалчивает о том, что происходит. Если бы все знали, что червенцы удерживают десятки колдунов в темницах, мы бы давно заставили их заплатить за все то зло, что они нам причинили! А мы… мы торгуем с этим подлецами! Пускаем их жить в Нзир!
– У него могут быть для этого свои причины. Он же царь.
– Конечно, Лесёна. Но зачем он тогда постоянно спускается вниз? Он что-то ищет рядом с исчезнувшими городами. Он не договаривает всем нам.
– Ты не боишься, что он прочитает твои мысли, госпожа?
– Я, как и ты, предпочитаю держать их взаперти. – Она вынула из рукава склянку с сон-травой и покачала ей. Будто говоря этим, что знает о моих тайнах больше, чем я думала.