Меня всю трясло, когда я повернулась к воротам.
– Нет. – Я загородила Дарена собой. – Больше не убегу.
Пахнуло гарью и сладковатым до тошноты запахом крови. Оберег раскалился, словно готовясь вместе со мной встретить чудь.
Вдруг Дарен подался вперед. Вместе с облаком пара с его губ слетело:
– Аррадо маос! – И рванулся, превозмогая цепи. – Аша!
Что еще за… Зов чуди! Дарен сделал два валких шага мимо меня, прежде чем я очухалась и потянула его на себя. Затем забросила одну руку ему через плечо и повисла всем своим весом.
Затрещали швы великолепного кафтана…
– Я здесь! – кричал Дарен.
– Куда ты?! – зашипела я ему в ухо. – Только попробуй выйти за ворота, я сама тебя убью!
Я попыталась зажать ему уши, но он уворачивался. Тогда я повалила Дарена в снег и, не замечая сочащейся из ран крови, прижала к себе. Колдун охнул от боли и пытался спихнуть меня в сторону. Надо сказать, сделать это со связанными руками было не так-то просто.
– Что, не нравится, когда тебя морочат? – взревела я. – Лежи спокойно!
Обхватив Дарена ногами, я вытащила оберег, стянула его с себя и кое-как нацепила на сопротивляющегося колдуна.
Как только оберег лег ему на грудь, Дарен замер. В его взгляде читалась смесь неверия, боли и… радости?
– Ты чуть меня не задавила, – прохрипел он с дерганой улыбочкой.
– Не благодари. – Я кое-как откатилась в сторону. – Если выберемся, будешь должен!
– Если ты из-за книг, то лучше уходи.
Он еще и торгуется!
– Тогда научи меня Пути!
– Лесёна… – начал было Дарен, но я его уже не слушала, а дрожащими руками вытаскивала из снега свой клинок.
Весчане рядом с нами скулили от страха.
Смахнув с глаз слипшиеся от крови волосы, я выставила перед собой оружие и направилась к воротам. Если боя не избежать, то лучше принять его в ясном разуме.
Задрожала кровь в жилах.
– Лесёна, вернись! – рявкнул Дарен. – Я приказываю!
Я остановилась на пороге, вглядываясь в тьму.
Пора…
Но вдруг тьма взвыла и отхлынула от ворот.
Ночь стала хоть с Червоточиной, но все же ночью.
Из нее появился человек в выцветшем червенском плаще. Его лицо до глаз скрывали слои ткани. На клинке – кровь.
– А вы все так же не можете договориться с чудью, – сказал он.
Незнакомый мне жрец. Но незнакомый, похоже, только мне…
– Долго же ты. – Дарен, шатаясь, встал на ноги.
– Я отогнал ее, но она вернется.
Они долго смотрели в глаза друг другу. Улыбались, но между ними чувствовалась некая скованность. Даже тишина, прерываемая всхлипыванием весчан, казалось ненастоящей. Она была заполнена чем-то невысказанным.
– Благодарю, – наконец выдохнул Дарен.
И все вокруг будто бы выдохнуло вместе с ним. Жрец отвернулся, смахнул что-то с заблестевших глаз.
Во взгляде и речи чувствовалось долгое знакомство. Кто этот жрец? Может, один из тех, с кем Дарен учился в Цитадели на просветителя? Наверное, это один из его соглядатаев.
Я следила за действиями бледного, пытаясь понять, что происходит. Жрец подошел к Дарену, обтер плащом окровавленный ключ и вставил его в замок. Щелк! Цепи упали в снег.
– Нужно добить ее, – сказал со вздохом Дарен.
– Ты же, насколько я понимаю, ищешь в Мглистом лесу другую чудь, – рассмеялся жрец.
Я в недоумении переводила взгляд с одного на другого.
– Встречаться с чудью в лесу в ночь Червоточины безрассудно даже для вас.
– Особенно для нас. – Дарен потер запястье. – Лесёна, идти можешь?
– За меня не беспокойся.
Жрец перевел на меня взгляд, как будто бы только сейчас замечая:
– Лесёна? Все-таки та самая?..
Я со злостью бросила ему:
– Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
– Сперва позаботимся о павших, – сказал жрец. Я различила в прорези его одеяния бледную кожу и бесцветные глаза, но это мне ни о чем не сказало.
– Тела нужно сжечь, – сказал Дарен. – Кровь приманит чудь. Я попробую провести для них обряд перехода. Знаешь их имена?
– Нет, – резко сказал жрец. – Но я сам… Сам предам их огню.
Дарен дышал хрипло, с присвистом.
– Лесёна, принеси сюда мой посох.
Стараниями Дарена вокруг веси вспыхнул зеленый обережный круг. За ним, в свете Червоточины, виднелись следы на снегу.
Мы могли бы уйти в Нзир. Алафира бы исцелила Дарена одним Касанием, но он решил остаться со жрецом.
Я теряюсь в догадках, но радует, что мы живы.
Жрец на удивление четко раздал приказания, и вскоре мы устроились в избе старосты. Лица Барсы и его семьи при виде нас радость не выражали. Но еда, теплая вода и одеяла появились перед нами незамедлительно, а сам Барса с женой и детьми ушли к родне. Бледный жрец, взяв с собой нескольких крепких мужиков, ушел позаботиться о телах червенцев.
До чего чужеродно смотрелся Дарен в избе людской!
А колдун меж тем стянул тяжелый кафтан, расстегнул бесчисленные петли защитной вязи и остался в одной черной рубахе с высоким горлом, которая тоже вся была исшита наглухо защитными обережными заклятьями.
Я тоже не сидела без дела: в деревянной плошке разбавила Живу, разорвала на полоски чистую холстину и села напротив Дарена. Он в свою очередь привалился к печи и прикрыл глаза, готовый терпеть мою заботу. Я потянулась к его перепачканному кровью вороту.
– Ну и как это понимать? – прохрипел он вдруг. – Зачем ты пошла за мной?
Я принялась развязывать одну за другой тесемки на его рубахе. Пальцы дрожали, слушались плохо, и пару раз я дернула за них слишком резко.
Дарен поморщился.
– Так что ты здесь делаешь?
– Устала бегать за тобой по Нзиру. – Я ухмыльнулась. – Решила ради разнообразия побегать по Светлолесью.
– Лесёна. – Мое имя в его устах звучало как проклятие.
Из меня так себе лекарь, но, похоже, у Дарена были сломаны ребра.
– Очень больно?
– Твой батюшка сильнее стегал. – Я замерла, но потом поняла, что Дарен пытается шутить.
– Мы можем уйти в Нзир.
– Нет. – Дарен бросил на меня вновь посерезьеневший взгляд. – Лесёна, пообещай, что впредь будешь слушать меня и не ввяжешься здесь больше ни во что.
– Сделай меня своей ученицей, и, клянусь, я буду послушной.
– Уходи, – с досадой пробормотал Дарен.
– Но ты можешь помочь мне соприкоснуться с Даром через созвучие!
– Мне придется снова войти в твой разум, – сказал он зло.
Он попытался стянуть оберег, но я остановила его. Сама не знаю почему. Но казалось неправильным забирать его.
– Я готова.
Мы еще какое-то время смотрели друг на друга, а потом он поморщился.
– Обсудим это потом, – сказала я. – Зачем мы тут?
– Я ищу хозяина Мглистого леса. Самого старого лешего. Он не показывается, а в это время другая чудь пожирает людей. В ночь Червоточины найти его будет легче.
– Ты хочешь узнать у него про Ворона?
Дарен не ответил.
– А не эта ли чудь убила Терна?
– Нет. – Дарен помолчал. – Это сделал Тормуд.
От удивления я слишком сильно надавила на него, и он снова поморщился.
– Я увидел это, когда говорил с ним о том, что произошло в твоих покоях. Он пожелал занять место самого сильного колдуна с Пути Созидания.
Отец-Сол… Крылатая…
– Алчность и тщеславие ходят рука об руку, я боюсь, что мы никогда не избавимся от этих пороков.
– Так вот почему ты назначил ему отработку в Третьем Круге.
Он печально улыбнулся, глядя на светец. Я задержала ладонь на его груди, и он перехватил ее своей.
Я вскочила.
– Ты замерз!
Стащив с полатей несколько одеял, я обернула ими Дарена. Колдун терпел, хотя временами его взгляд заволакивала боль.
– Кто этот жрец? – спросила его я, чтобы отвлечься.
– Один старый знакомый.
– Ему можно доверять?
Дарен усмехнулся.
– Сегодня – да.
– Почему мы не можем уйти отсюда?
– Я должен поговорить с ним, – едва слышно проговорил он.
Я дала ему настоя сон-травы, чтобы облегчить боль, и продолжила промывать раны. Его тело остывало, тонкие руны и змеи, высеченные на ней, будто плясали в свете чадящего огня.
Дарен соскользнул в сон. Еще тысячи вопросов готовы были сорваться с моего языка, но я медлила, не желая мучить его и себя.
Ждала.
Что за цепи были у жрецов?
Дарена трясло от холода. Я подошла к постели, посмотрела с горечью. Временами он дергался сильнее, стонал сквозь зубы, и от этого становилось страшно.
Я согрела воды в печи и напоила его.
Бледный жрец появился, когда за окном стало уже совсем черно. От него пахло костром и кровью. Пока он топтался в прихожей, скидывая плащ и стаскивая кольчугу, я подошла к нему.
– Как жрецы могли создать такие оковы?
– Это какой-то умник при Цитадели, – ответил жрец, смывая с рук кровь. – Точнее, двое.
Мое сердце рухнуло вниз. Неужели?..
– Они использовали кровь колдунов, не так ли? – Дарен проснулся, но, говоря это, смотрел только на жреца. – Закалили металл в нашей крови.
– Не только, – произнес с неким тайным значением жрец. – Я пытался остановить их.
В комнате стало как будто холоднее. Суседко проявил осторожное любопытство, показав из-под лавки мохнатую лапу, но потом резко слился с тенью.
– Мне это тоже не по нутру, – произнес бледный жрец. – Сама суть этих мерзких оков – то, против чего я поклялся сражаться.
– Много вас таких?
– Таких, что против? – жрец хмыкнул. – Немного. Остальные жрецы сейчас все в охоте. Не видят дальше своего носа.
Жрец сел за стол и стал молча есть из горшка остывшую кашу. Он так и не стянул с лица покров и просовывал под него ложку за ложкой. Я рассмотрела его: лицо и руки покрывали шрамы, бровей и вовсе не было. Как и румянца. Глаза отливали красным…
– Но почему вы ничего не сделали, чтобы остановить убийство колдунов? – спросил, вперив в жреца тяжелый взгляд, Дарен.
Жрец ответил:
– Мы бы могли, если бы не успехи Альдана. Он своими подвигами всех очень порадовал.