– Мы ссорились из-за того же, что и вы. – Я закусила губу. – И отдалились друг от друга, но судьба снова свела наши пути. Я нашла в себе силы простить, даже если не смогла забыть, кто мы.
– Вы помириться!
– Ну… можно и так сказать, – сказала я, отводя взгляд.
– Он будет помогать нам?
– Нет. – Я подошла к ней. – Мы оба будем помогать друг другу.
Ханзи задумчиво смотрела на ледышки под ногами.
– С колдуном из одной чаши пить – мед и яд напополам делить, – сказала я. – Послушай, Ханзи, в мире есть огромное множество смыслов и разных взглядов на вещи. Часть людей может испугаться того, чего не понимает.
– Я украшать этот мир, да! – Ханзи оглядела свой сад. – Я любить этих маленьких дураков! Я вырастить еще больше красивое!
– Обязательно. Но уже почти ночь. Идем, я отведу тебя к Велене, – со смехом сказала я.
– Ой, нет, давай к Ксантре в мастерскую, она мне разрешала поиграть со светящимися камнями, а Велена уже такая пухлеть, она уже не хочет за мной бегать.
– Ханзи…
– Да шутит я, шутить! Мы с Ксантрой делать колыбельку для ее ляль. Только тш-ш-ш! Не проболтаться!
Ханзи ловила ртом снежинки, попутно рассказывая мне про сказки, которыми их на ночь потчует Велена.
Внезапно Ханзи вздрогнула и остановилась, словно наткнулась на невидимую стену.
– Лесёна, – в ее глазах мелькнул страх, – я только вспомнить… В эту ночь мне явился во сне голос, кажется, родом не отсюда.
– Неужели? – Я склонилась к ней. – Он… он говорил что-то?
– Он сказал, что когда я встречу тебя, то должна передать тебе… – Она наморщила лоб. – Должна передать, что ему понравилась твоя загадка для лешего. Может, это был Странник?
Ханзи глядела в пустоту, словно пытаясь изгнать призрачные откровения из своей памяти.
– Или просто сон, – сказала я, ощущая, как вокруг меня снова сгущается туман неопределенности и неизвестности. Странника почитали сиирелльцы и вакхане, они поклонялись ему в обличии странствующего воина, но в Нзир-Налабахе у него не было идолов. Во всяком случае, уцелевших.
Я отвела притихшую Ханзи в свои старые покои к Велене. В прошлом году вакханка Айрике видела Странника во сне, но тогда я не придала этому особого значения, и теперь тоже. Уходя, я слышала, как за стеной Велена ругается на малышню, раскидавшую на ее столе самоцветы, а Аза учит вышиванию подружек Ханзи, и их голоса казались далекими от меня, как голоса богов.
– Выглядишь потрепанной, Лисичка! – из перехода появилась Ксантра. На ней была темная походная одежда, а к поясу приторочен пояс со светящимимся камнями и моток светящейся пряжи.
К слову, сама Ксантра тоже выглядела уставшей.
– А ты откуда такая? – спросила я.
– Да так, любилась с новым тайным поручением. – Она смахнула с плеча пыль и, взявшись за ручку двери, оглянулась. – Зайдешь? Малышню уложим и посидим все вместе. У меня есть кувшинчик ардэ.
Я вздохнула.
– Не могу. Иду на Совет.
Ксантра поморщилась.
– Ох, чудь побери, я совсем забыла! – Она провела ладонью по отросшим прядям, с которых ссыпалась разноцветная слюдяная крошка. – Мне ведь тоже надо. Сегодня будут обсуждать новый караван зачарованного оружия для Сиирелл.
– Возможно, ардэ – это именно то, что нам сейчас нужно, – сказала я со вздохом. – Только оно и поможет пережить речи Инирики и ее помощников.
– Занудство Инирики и ее прихвостней, ты хотела сказать?
– О, боги, да!
– Ладно, перенесем вечеру на завтра, – сказала Ксантра, когда мы шли по переходу на Совет. – Посидим, посплетничаем, а то от происходящего уже на стенку лезть хочется.
– Согласна! – сказала я с грустным смешком. – Приду с радостью. И попробую добыть угощений. Вы не против человеческих лакомств?
– Тебя пускают в корчму во Втором Круге? – удивилась Ксантра. – Нас уже несколько седмиц не пускают под разными предлогами.
– Меня бы тоже, наверное, не пускали, если б не кот, – призналась я. – Я как-то возвращалась с уроков и видела, как он к ним захаживает.
И я со смехом рассказала, как недавно благодаря Царёгу получила целый кулек леденцов и засахаренной клюквы.
– А, так вот откуда у малышни оказались те сладости, – со значением протянула Ксантра. – Ох. Помню, как мои дядья привезли мне с торжища целый пряник. Я об него тогда передний зуб сломала. Но оно того стоило, пряник был страсть какой вкусный. И я бы еще один зуб отдала, чтоб снова попробовать такой.
– Ну, мне не надо ни зубов, ни других частей тела…
– Просто тащи своего кота и сладости! – простонала Ксантра.
Мы дошли до Палаты, попутно припоминая самые лучшие лакомства, и сошлись на мнении, что люди действительно знают в них толк. Но едва мы очутились перед резными дверями, как обе, не сговариваясь, замолкли.
– Что ж, белой дорожки нам, – сказала я Ксантре и потянула за ручку.
Первым, что я заметила, оказался пустующий каменный трон-трилистник. Не было также Леслава с Лисом, но остальные представители Путей сидели на местах.
К центру Палаты Судеб тянулась цепочка просителей, и все, начиная от жителей Второго Круга до учеников, обращали свои просьбы к Инирике, которая, в свою очередь, восседала на престоле Пути Созидания.
Как шепнула нам одна из подруг Ксантры, тоже прибывшая на Совет по случаю отправки зачарованного оружия в Сиирелл, первая часть собрания шла уже пятый час. Это объясняло, почему на лице Казимека и Ежа запечатлелось отсутствующее выражение и почему Эсхе то и дело прикладывалась к кубку.
При Инирике, у подножия престола, сидел тонколицый писарь в высокой шапке. Иногда Инирика небрежно указывала писцу на просителя, излагала свое решение, и тот, едва ли не возя по бересте носом, с усердием вписывал указ.
Когда с общей частью было покончено, на Совете остались только я, Ксантра, Алафира, несколько учеников из свиты Дарена и представители ардонийской знати. Когда обсуждались торговые соглашения, которые Нзир-Налабах намеревался заключить с вольными купцами, я не вмешивалась, но, когда речь зашла о сиирелльском караване и Инирика велела удесятерить указанное Дареном число клинков, я высказала сомнение.
– Чем вызвана эта нужда? – спросила я.
– Жрецы собирают в Злате оборонительную рать, – сказал вместо Инрики Казимек. – Если они нападут на нас, то нам понадобятся хорошо вооруженные друзья.
Все это время Инирика бросала на меня снисходительно-насмешливый взгляд, как будто говоря, что ничего серьезного от меня не ожидается.
– И дружат наемники через выгоду, – добавила она.
– Мой друг-наемник пожертвовал ради меня половиной своей жизни, – холодно сказала я. – И если он сказал, что десятка клинков будет достаточно, а Дарен согласился, то к чему перегружать мастерские?
Ксантра тяжело вздохнула рядом со мной.
Инирика подалась вперед и проговорила:
– Потому что жрецы наверняка приготовят для всех нас ловушку.
– Они совершенно точно приготовят ловушку, – произнес, появляясь посреди Палаты, морок Дарена.
– Тогда к чему полумеры? – Инирика резко встала. С ее колен соскользнула шаль. – Давайте нападем на Злат и Цитадель первыми! Мы готовы! Сколько можно откладывать?
Она спустилась к Дарену и остановилась напротив. Чувствовалось, что в этот раз ее сильно задела беспечность в его голосе.
– Сколько еще колдовской крови должно пролиться, прежде чем ты выжжешь их гнездо дотла?! – сквозь зубы процедила она.
Морок Дарена пошатнулся и вдруг растаял, как если бы Инирика наложила на него заклятье Разрушения. Мы все озадаченно переглянулись. Даже сама Инирика выглядела застигнутой врасплох. Но тут двери Палаты распахнулись и на пороге показался Леслав. Его черная вороненая кольчуга была заляпана гарью и бурой засохшей кровью, а сам он едва шел.
Когд Алафира бросилась к нему, он положил лекарке на плечо руку, чуть отстранил и сказал так, что услышали все:
– Мы с Дареном и воинами-колдунами только что вернулись с Луч-поясов. В тяжелом бою мы пробились к темницам и освободили сто тридцать шесть колдунов, среди которых было двадцать четыре ребенка.
Палату оглушило тишиной.
Они сделали… что?
– Сколько… Где… – слабым голосом произнесла Алафира.
– Бывшие пленники слишком слабы, чтобы открыть дорогу, и некоторые поднимаются сюда на маарах. Их сейчас встречает Лис, – доложил Леслав. – Аспиды Дарена выжгли разбойничье логово, но часть разбойников скрылись на кораблях, но мы доберемся до них…
Лекарка вдруг стиснула Леслава в крепких объятиях, и он умолк.
Дарен… на аспидах? Вместе с Леславом и колдунами-воинами разнесли Луч-Пояса? Во времена моей жизни на Сиирелл про те места ходили ужасные слухи. Там обитали самые отъявленные морские разбойники-головорезы. И конечно, то, что придумали делать там жрецы, непростительно.
– Первый раз вижу слезы на твоих щеках, Алафира, – сказал, возникая за спиной Леслава, Дарен.
Он шел, с усилием опираясь на посох. Прежде чем осознать, я невольно сделала несколько стремительных шагов ему навстречу.
– Ты ранен?
Я заметила на посохе следы подпалин, хотя на самом Дарене ран не было. Во всяком случае, видимых мне.
– Я цел. – Его глаза быстро осмотрели меня с головы до ног, и мне захотелось поговорить с ним наедине. Спросить, как все прошло. Удалось ли обойтись без Рати?
Но Дарен прошел мимо.
– Чудь побери, сегодня великий день! – Ксантра выпустила вверх сноп разноцветных искр. – Белой дороги Полуденному царю!
– Ох, чего же я стою! – Алафира опомнилась и потащила за собой смущенного Леслава. – Бегом в лечебницу! Ксантра, со мной!
– Позволь и мне с вами, – тихо сказала Эсхе и степенно удалилась после утвердительного кивка Дарена.
В Палате остались только он, колдуны Совета, несколько ардонийских придворных, Леслав и я.
– Поэтому, как я говорила, действовать нужно немедленно, – сказала Инирика. – Такие чудовищные поступки должны жестоко караться. Ты, мой царь, наказал Тормуда, одного из лучших колдунов, но проявляешь снисхождение к врагу.