– В Злате много неповинных! – воскликнула я. – И не все жрецы знали об оковах!
Инирика закатила глаза.
– Это мы, советники, ничего не знали про освобождение Луч-поясов, – сказала она, оборачиваясь к Казимеку и Ежу. – Видимо, у тебя от Совета свои тайны.
– Ты отвечаешь за внутреннюю жизнь города, Инирика.
В его голосе таилась угроза, которую почувствовали все. Сев на трон, Дарен обвел тяжелым, давящим взглядом всех собравшихся, и этот его взгляд вытеснил из Палаты все недовольства, оставив после себя однозначную тишину.
– Теперь червенцы не смогут изготавливать оковы, – проговорил он сухо. – Но они успели вывезти и спрятать уже созданные. Наш человек в Злате говорит, что у жрецов осталась последняя темница. Туда они, видимо, и увезли оковы. Этим займется Леслав и его люди.
Он перевел взгляд на Инирику.
– На праздник окончания войны Трех Царств к нам прибудут старейшины из Сиирелл. Это через седмицу. Я жду, что к этому времени все внутренние разногласия между людьми и колдунами будут сглажены.
Беловолосая колдунья с изяществом склонила голову.
– Да, мой царь.
– О безопасности нашего города позаботится Лис и его свита. – Дарен бросил мимолетный взгляд на пустующие престолы Пути Превращения.
Лис? Это что-то новенькое. Я огляделась и поняла, что действительно не видела рыжего колдуна и его помощников уже очень давно.
– Заключив договор с Сиирелл, мы лишим Святоборию их последнего союзника, и они уступят, – тем временем продолжал Дарен. – Также я намерен выкупить у царя Святобории Стрелы.
Дарен собирается выкупить Стрелы? Червенские Стрелы?
Это что-то совершенно невообразимое.
Было заметно, что всем тяжело держать себя в руках.
Дарен заметил это и пояснил:
– Наша торговля со Светлолесьем была настолько успешной, что теперь мы можем позволить себе выкупить даже весь Злат целиком. Денай, скажи точно, сколько у нас сейчас в казне золота?
Один из ардонийских придворных, лысый старик в изумрудном кафтане, юркнул вперед и, поклонившись, растянул перед Дареном свиток, конец которого тут же скрылся где-то на противоположной стороне палаты.
– Мой ц-ц-царь, – срывающимся голосом сказал он. – Мы три дня считали и пересчитывали… И… наша казна золотом составляет тринадцать палат, равных этой, и еще сотню палат в самоцветах.
Казимек шумно вздохнул.
Интересно, где же хранится столько золота? У меня мелькнула мысль, что Дарен мог спрятать свою золотую казну в Ардонии. На это указывало то, что всем этим заведовали люди, счетоводы и умники его родного царства.
– Стрелы станут еще одним защитным Кругом, – Дарен махнул посохом, обрисовывая в воздухе зеленый круг, внутри которого возникло видение щетинившегося Стрелами Нзира. – А если у царя Святобории возникнут сомнения, я предложу ему прогуляться до ближайшей границы и посмотреть на ардонийскую рать, что короткой лешачьей тропой прошла незамеченной через Мглистый лес. Как у нас с вооружением в Ардонии, Денай?
Денай резво ответил:
– Все воины обучены и готовы сражаться. Вороненая кольчуга, зачарованные клинки и преданность своему повелителю!
– Откуда у нас столько клинков? – сдавленно спросила Инирика. – Я думала, мы и без того выжали почти все, что могли, из мастерских для Сиирелл…
– Сиирелл получит не вооружение, а представление о нем, – сказал Дарен. – Они должны стать на нашу сторону, даже если кто-то из них колебался, помогая нашим врагам. После договора с Сиирелл жрецы будут изгнаны на столь обожаемые ими Луч-Пояса. Есть вопросы?
Ему ответила тишина.
– Хорошо. Совет окончен.
Может, я не всегда понимаю, что делает Дарен, но надо отдать ему должное – он действительно заботится о своих подданных.
Но у меня больше нет времени считать ворон.
Я сделаю то, что должна.
Я шла по Нзиру, и шум моих шагов дробил тишину ночной крепости подобно ударам хлыста. Страха не было. Я чувствовала себя частью тьмы, обитавшей здесь. Нзир вел меня через Главную башню, и я поблагодарила город, коснувшись камней кладки.
Навстречу мне вынырнул Царёг. В зубах он сжимал какой-то крошечный черный шарик. При виде меня Царёг выронил его, и тот, на удивление, деловито скользнул в щель между рамок и кладкой.
– Кто это?
– Обережка, – фыркнул Царёг. – Столько их развелось! И всех учить надо!
– Ты выглядишь скорее довольным, а не утомленным, – заметила я.
– Ты тоже. – Царёг запрыгнул мне на плечи. – Куда идешь?
Я подняла повыше кувшинчик, что несла в руках. Царёг принюхался.
– Пахнет обманом, – сморщился он.
– Да тише ты, – шикнула я на него. – Это снадобье для Дарена. Я вызвалась отнести его.
– И Алафира доверила это тебе? – с сомнением произнесла чудь.
Я пожала плечами.
– А что ей оставалось? Лекарские покои переполнены, я его ученица, а у нее передо мной должок. И вообще-то я иду помогать героическому царю.
– Ты добавила туда свежего сока из сон-травы. Много свежего сока из сон-травы.
– Тихо ты, ну!
Царёг фыркнул:
– Хочешь погибнуть ужасной мучительной смертью?
– А ты знаешь другой способ добраться до книг царя Полуночи? – прошипела я. – Осталась седмица до годовщины!
– Ну, удачи! Я в этом не участвую. – Царёг соскользнул с моего плеча и растворился в разрыве.
– Прикормили тебя люди, да? – ревниво сказала я, но тут же умолкла.
Главную башню выше яруса с лечебницей охраняли десятки колдунов. Но меня уже знали, как ученицу Дарена и одну из приближенных к Совету, а потому пропускали.
Поднимаясь все выше и выше, я столкнулась с Лисом. Казалось, он хотел что-то сказать, но я с невозмутимым лицом постучалась в покои Дарена.
– Да? – голос, приглушенный дверью, выдавал раздражение.
«Что ж, придется тебе меня потерпеть», – подумала я и вошла.
Колдун полулежал на постели у очага и удивленно приподнялся, увидев меня.
Кафтан с созвездиями валялся на полу, а под воротом черной распахнутой рубахи мелькнули выписанные мазками шрамов ключицы.
На мне была простая одежда, в которой я к тому же и проходила весь день, чтобы не дай боги Дарен не подумал, что я пришла к нему с какой-то другой целью.
А если бы и пришла?
Чудь бы побрала Эсхе с ее порочными помыслами!
– Для уроков уже поздновато, – мрачно сказал Дарен. – Зачем ты пришла?
Да уж. Он явно не в духе.
Зайдем с правды.
– Пришла сказать, что восхищена твоим поступком, – невинно произнесла я.
– Лесть тебе ничего не даст. – Он опустил глаза на кувшин. – Что это?
– Целебное снадобье от Алафиры.
– И с каких это пор ты у нее на посылочках?
– Вот вечно ты мне не доверяешь, – произнесла я, вздохнув. – А между прочим, я пришла позаботиться о тебе.
Дарен приподнял брови.
У очага стоял накрытый стол. Горшочки с нежнейшим румяным мясом в брусничной подливе и с хрустящими тонкими слоями теста, розоватые пласты копченой на щепе рыбы, присыпанные асканийскими пряностями… А сладости! Хрустящие тонкие слои теста, в которые, как в кафтан, были укутаны всевозможные ягоды. Все было щедро полито медом и пахло так, что рот тут же наполнился слюной.
И в животе заурчало так, что слышно, наверно, было даже за стенкой.
Я сегодня почти не ела.
– Ставь свой кувшин на стол, – сказал Дарен. – И садись за кушать.
– Благодарю. – Я прошла в глубину покоев, спиной ощущая его внимательный взгляд. Сама же быстро осмотрела полки с книгами: как и думала, тут просто груды всего. Потребуется немало времени, чтобы найти что-то. Боги, вся надежда на оберег.
А совместная трапеза… Хороший повод, чтобы напоить его, и плохой, чтобы остаться.
Поэтому, сделав все, как он сказал, я устроилась на асканийских подушках и принялась наполнять тарелку перед собой. Не смотреть на Дарена было легко.
Сложно сказать, поверил он мне или нет.
Я взяла рогалик, разломила его, смочила край в пряном меду и с наслаждением откусила.
Но, подняв взгляд, поняла, что он-то как раз на меня смотрит.
Я проглотила ставший вдруг слишком приторным кусочек и спешно припала к кубку с ардэ.
«Боги, он что, наложил на меня морок?» – вдруг подумала я. Какого чудня мне так хочется, чтобы он сказал хоть слово?
– Наливай свое снадобье, – вдруг сказал он.
Я отыскала чистую кружку и, наполнив, протянула ее Дарену.
Огненные сполохи и тьма сплелись в едином танце его облика, и вперед проступила искрящаяся мелким потом кожа и глаза, изливавшие на меня горячую, неприкрытую злость.
Или боль? На мгновение, всего на мгновение мне почудилась боль.
Но Дарен выпил все до капли, по-прежнему не сводя с меня взгляда. Молчание мучило сильнее, чем страх перед его словами, в которых он бы изобличил меня во лжи.
Но колдун молчал и смотрел мне в глаза до тех пор, пока веки его не опустились.
Я взяла из обессиленных рук Дарена кувшин и поставила его на стол. Тогда и сама опустила голову на руки, давая волю дрожи.
– Давай, Лесёна, – прорычала я себе и с усилием направилась ко второму столу и полкам со свитками.
«Воспоминания о Нзире».
«Торговые соглашения».
«Все не то».
Свет от очага был мне подмогой. Но не только: я сгребла в горсть свой оберег.
– Покажи то, что скрыто!
Оберег превратился в раскаленный уголь и явственно дернулся в сторону третьего стола. Я обернулась, увидев среди исписанных листов аспидно-черный ларец. На ларце было заклятье для отвода глаз! Оберег дернулся, подтверждая мою догадку.
Я откинула крышку и замерла.
Ларец был доверху полон черными жемчужинами. Разной величины, они напоминали виденные мной сокровища на дне Ангмалы.
Воспоминания.
Дарен нашел не книги… Он нашел настоящие воспоминания царя Полуночи!
У меня перехватило горло.
Я могу увидеть всю сделку от начала до конца!
Оберег.
– Покажи мне, с чего все началось!