Вдруг Дарен улыбнулся ломкой, нехорошей улыбкой. И тут же рассек воздух, и тот поплыл, вспыхивая рунами.
– Ты забыл, старик, что я уже очень давно веду с тобой эту игру.
Ворон вздрогнул и улыбнулся, будто Дарен сделал ему приятный, но неожиданный подарок.
– Ты выпил много моей крови. – Дарен вскинул руку. – И я связываю тебя ею.
Ворон пошатнулся. Его тело одеревенело. Дарен все еще имел власть над чудским воеводой!
– Ты не удержишь меня, – прошептал он. – У меня все время мира, а у тебя, царь, ничего.
Терновник вдруг метнулся к Дарену и опутал его. Шипы впились в кожу, и грудь, лицо и руки Дарена украсились кровоточащими ранами. Его кровь запечатывала Ворона, останавливала наступление Чудовой Рати, но разве он первый жрец? Мечислав, получивший благословение богов, мог сдержать в прошлом Рать. Но смертный колдун?
Я бросилась к Дарену, чтобы сдернуть его путы, но они не поддались. На лице Дарена оставалась та же отстраненная решимость, что пугала даже сильнее, чем раны и безвыходное положение, и полубезумная ухмылка.
– Что мне делать? – прошептала я.
Силы Дарена уходили на то, чтобы сдерживать Ворона. Сколько он так продержится?
Внезапно я поняла, что Ворон смотрит прямо на меня своим высасывающим, немигающим взглядом.
– Я надеюсь, ты вспомнишь свое имя, ведь что бы ты ни делала… Все равно станешь частью моей Рати. Я бы хотел распробовать и этот вкус.
Насмехается. Как всегда. Особенно теперь, когда власть Дарена над ним ослабла и повеления, что были отданы, тоже.
И вдруг я поняла. Ворон не стал дожидаться сражения между колдунами и жрецами, потому что испугался, что у нас получится восстановить защиту? Но почему?
Голоса за стеной терновника звучали умоляюще. Я сжала оберег, встретилась с красными, полыхающими голодом глазами Ворона и поняла.
Леший и Дан говорили, что мой оберег, с помощью которого я вижу то, чего не видят другие, – семя.
Галлая взяла семя у Лешего, смогла защитить Обитель, а Фед передал семя мне…
Я стиснула в горсти теплый кругляш.
Мы настолько с ним сроднились, что я уже не представляла, как теперь быть без него.
Но час настал.
Отстранившись от пут терновника, я шепнула Дарену:
– Держись. – И побежала в крепость.
Меня встретили десятки встревоженных, недоуменных взглядов. Разгневанные Леслав, Казимек и Инирика сразу же потребовали объяснений, но я молча искала взглядом ту, что могла помочь мне сейчас.
Эсхе была неподалеку, она медленно скользила мимо замерших колдунов и деревьев ледяного сада. Глаза асканийки были закрыты, и двигалась она так плавно, что казалось, будто ей снится танец. Но Эсхе была в кожаном боевом облачении, и в каждой ее руке блестело по короткому изогнутому клинку.
Я вдруг вспомнила, как когда-то давно, в корчме Сиирелл, Колхат рассказывал мне про женщин-танцовщиц из Аскании, что сражались наравне с мужчинами. И направилась прямиком к асканийке.
– Эсхе, – выдохнула я. – Нужна твоя помощь.
Эсхе распахнула карие, с алыми искрами глаза.
– Кому? Тебе? Ему?
Клинки замерли над ее головой, звеня от нетерпения продолжить смертельную пляску.
– Нзиру, – ответила я.
– Слушаю. – Эсхе резким взмахом, напоминающим полусолнце, убрала оружие за спину.
Казимек, спешащий за мной, вкрикнул, а я сказала, стаскивая с шеи оберег:
– Я хочу вырастить Древо.
Казимек задохнулся от возмущения, но асканийка промолчала, задумчиво разглядывая кругляш, заключенный в лунницу.
– Есть один древний обряд. – Эсхе положила ладонь мне на плечо. – Но ты уверена, что сумеешь пробудить Древо?
– Я бы сказала, что у нас нет выбора, но знаю, что ты назовешь это силой доли, – я попыталась усмехнуться. – И говорят, колдуньи знают верный черед…
Эсхе подошла к Мании и Азе и, взяв их за руки, обернулась ко мне:
– Для этого обряда потребуются выносливые и сильные колдуньи! Соберите всех в полях за крепостью, когда посадите семя. А я пока приготовлю все необходимое.
– Стой! – Инирика схватила меня за локоть. – Куда вы все собрались? Мы должны укрыться в крепости! Сплести щитовые заклятья…
Меня будто оглушило.
– Что?
– От имени Совета я запрещаю проводить обряды, пока наш царь не вернет себе власть над Чудовой Ратью!
К моему ужасу, ее поддержало несколько колдунов из Созидающих. Я шагнула к Инирике, и она, явно не ожидавшая этого, отшатнулась.
– Снова бросите всех, спасая себя? – спросила я, едва сдерживаясь, чтобы не обратить руки в когти. – Забыли, как погибла Обитель?
Еж, Велена и Казимек не посмели отвести взгляд.
– Если не хотите гибели Нзира, как гибели Обители, сейчас же встаньте в круг вокруг Древа! – крикнула я. – Зовите всех, кто способен совладать с Даром! Царёг!
В воздухе над нами появился чудов кот в окружении сотен черных существ.
– Да? – мурлыкнул он.
– Зови всю чудь сюда!
– Водяного тоже звать?
– Всех зови!
– Мы будем под садом в Нижнем городе.
Царёг облизнулся и исчез вместе со своей сворой духов-обережек.
Колдуны, некоторые из которых впервые видели чудь Нзира, опешили.
– Я с тобой, – проскрипела, выступая вперед, Алафира. Старая колдунья щелкнула пальцами, и сквозь ледяной сад, к центру, пролегла тропинка. Колдуны вокруг нас зашумели.
Инирика, побелев, отпустила мою руку.
– А что мы будем делать? – спросила непонятно откуда взявшаяся Ханзи.
– Играть, Ханзи.
Глаза маленькой вакханки зажглись любопытством.
– Во что?
– В твою любимую игру. Вырастим дерево.
Колдуны Нзира под руководством Алафиры выстроились в круг на полянке. Пестрая толпа чародеев в масках и личинах, украшенных светящимися камнями, водила хоровод в ледяном саду, утопая по колено в грязи и воде. Бел-Горюч-Озеро, благодаря заботам Водяного, сдабривало землю.
Но небо над нами все сильнее затягивало черной, беззвездной тьмой. Капля за каплей, вместе с кровью Дарена, истекло отпущенное нам время.
Когда я встала в центр поляны, от земли начал подниматься молочно-искристый туман междумирья. Чудь уже водила свой хоровод под землей. Вдалеке, за гомоном колдунов, раздавался говор Ангмалы и слышалось что-то похожее на то, как падают и с шипением погружаются на дно звезды…
Из озера к поляне протянулся ручей.
Я разомкнула лунницу и достала семя.
– Вот и все, дружок. Послужил ты мне, теперь и я послужу тебе.
– Что ты делаешь? – Инирика заметила мои приготовления и подошла ближе.
– Прошу о милости.
– Богиню жизни и смерти? – Инирика посмотрел на меня с жалостью. – Богиню-праматерь, сильнейшую? Ты знаешь, что древних богов прежде всего почитают за их силу?
– Милости для города, – сказала я отрешенно. Вдруг мне стало совершенно все равно, что она думает о жертвах, о моей вере, да и обо мне в целом.
В лице Инирики что-то поменялось.
– Галлая не сумела вырастить такое, и ей самой пришлось стать им. Кто отдаст жизнь за то, чтобы вырастить Древо? За колдовство нужно платить.
Я тряхнула головой.
– Да, ты права! – Я вскинула голову, обводя всех взглядом. – Но тогда она была одна. А нас много. Дарен собрал вас всех здесь! Мы должны попытаться. Ради нашего Полуденного царя.
– За Полуденного царя! – откликнулся стройный ряд голосов.
Ко мне подошла Аза. Ее глаза горели решительным огнем. Она протянула мне белое, расшитое рунами Пути Созидания полотнище.
– Тебе понадобится это, – сказала она. – Ради всех нас. Ради того, что сделала Ксантра. Пусть у нас получится.
Я с поклоном приняла полотнище и положила свое подношение у кромки ручья так, что оно намокло, и, придавив камнем, зашептала мольбу Крылатой. Над Нзиром сгустились тучи, терновник Нижнего мира грозил нам всем бедой, и мы нуждались в свете.
Ханзи стояла рядом мной.
Достаточно ли такого подношения для великой пряхи, управительницы ветров, хозяйки ночи и нитей жизни?
Вдруг из ручья поднялся завиток воды, и мы увидели, как сверху на подношение льется тонкая завеса сияющих нитей, на каждой из которых горит нестерпимым блеском звезда.
А затем от каждого колдуна и колдуньи к оберегу-семени протянулась сверкающая нить…
Все длилось не дольше мгновения, и после вода отступила.
– Ты…
Инирика обернулась ко мне. Кажется, впервые за долгое время у нее не находилось слов для описания происходящего.
Я кивнула Ханзи на оберег, и она с непринужденной легкостью, будто проделывала это сотни раз, вырыла ямку и опустила туда семя. Ладошки примяли влажную землю.
Как только в полотне сияющего дождя погасла последняя искра, небо и все вокруг погрузилось во мрак. Сплошная, чернильная темнота ночи, в которой в одно мгновение вдруг зажглись созвездия. Вместо камней и реки под ногами плескалось гладкое черное озеро, в котором как будто бы отражались звезды.
Небо словно зависло над нами, но каждый из нас хранил молчание, боясь нарушить священную песню происходящего, шепот звезд и танец ночи.
И тут же из черной глади прорезалась червоточина белого сияния.
Я шагнула к ее распахнутому зеву, и последние шаги потонули в ослепительной вспышке…
– А теперь что? – спросила с придыханием Ханзи.
– А теперь – танец.
Эсхе ждала нас с другими девушками на поле, как и было условлено. С собой у нее был кувшин с ардэ, в которое она подмешала травы.
– Это древний обряд колдуний. – Она дала Азе выпить первой, а потом начала обносить кувшин среди остальных дев. – Я не могу рассказать всего, что произойдет в эту ночь. Часть таинств вы должны навсегда унести с собой.
– Это опасно? – спросила я, оглядываясь на затянутое тьмой небо.
– Это весело. – Эсхе вскинула подбородок. – Мы встретим пробуждение города этой ночью, пробежимся по оттаявшим полям, чтобы земля вспомнила о плодородной силе. Эта ночь сегодня принадлежит нам, сестры!