Но теперь он смотрел на стену и думал, что это все.
Даже Мечислав в конце концов разочаровался в своем наследии.
Колдуны были чудовищами, люди разочаровывали…
Стоило ли бороться дальше?
Альдан чувствовал, что что-то в нем дало трещину, и зазор этот, столкнувшись с нечестивцами-жрецами, лишь углубился, лег на каменную домовину, в которую он сам уложил себя, снедаемый гневом и местью. И сквозь этот зазор била злая сила, и маетно ему, и чуял он, как из того разрыва тянется рука и, найдя его, ослепшего, втягивает в недра свои, откуда ему никогда не выбраться.
– Единый, за что? – в исступлении шептал Альдан.
Быть может, это его расплата за гордость; быть может, надо было схватить Лесёну еще тогда, в Линдозере, и любить ее столько, сколько суждено. Не слушать то, что говорила ему кровь, победить разум, твердящий о скверне колдовской. Если бы еще хоть раз увидеть ее! А ведь она хотела быть с ним… Если бы он мог, если бы сумел все поворотить… Все бы сейчас отдал, чтобы только прожить с ней остаток дней.
Альдана стерегли червенцы, выращенные Рагдаром, а за кровью приходили белые жрецы, те, что теперь ходили под Алисаем и Ерангом. Но дядьке Усору все-таки удалось второй раз пробиться к нему. Увидев, в каком состоянии находится Альдан, он долго молчал, а потом сказал, глядя ему прямо в глаза:
– Народ потерял тебя. Жрецы не сказали им, где ты.
Альдан даже не дослушал то, что ему говорил Усор. Отошел к стене, сел. За прошедшие дни он часто садился так, на холодный пол, на изморозь. С потолка капала вода, и капли заглушали неупокойничьи голоса.
– Ты правитель, Альдан. Ты рожден для этого. У тебя есть все, чтобы стать хорошим правителем. Ты уже он; ты рассудителен, наблюдателен, ты умеешь сопереживать и вместе с тем в тебе есть твердость принимать решения. Да ты и сам все это понял еще в Линдозере. Но чего ты не знаешь, Альдан, так это вот чего… Не только это делает человека хорошим правителем, но и умение вынести последствия своих ошибок, не ожесточаясь сердцем на всех и на себя. Не хорони себя виною. Да, ты ошибся. Но ты шел к верной цели.
Несмотря на холод подземелья, тело Альдана покрылось липким потом.
– Ты не один, Альдан. Мы с тобой, – горячо сказал Усор. – Мы простые люди, но идем за тобой. Я, Игмар, Яния, Мышур и твои люди из Линдозера. Я уверен, народ из Злата и Лихоборов с тобой согласится.
На его крики прибежали червенцы. Схватить старого вояку не посмели, но выпроваживали с недвусмысленными ухмылками.
– Во славу Единого! – громко сказал Усор на прощание. – Во славу!
Как только дверь захлопнулась, Альдан рухнул на спину и закрыл глаза.
Несколько часов Альдан лежал, содрогаясь от внутренних волнений, и потом провалился в беспокойный сон, а когда проснулся, услышал, что жрецы говорят о том, что темницы с рабами и пленными колдунами разбиты.
Вскоре и Колхат пришел к нему.
– Наши планы поменялись, – сказал он доверительно. – Ты поплывешь с нами в Сиирелл. Если будешь послушным, я дам тебе издали полюбоваться на твои творения.
И слово свое он сдержал: когда Альдана вывезли, Игмар приподнял его повязку, и он увидел десятки судов, вооруженных Стрелами.
– Мы проведем их в облачный день и спрячем на Черном мысе, где прятались прежде работорговцы, – с гордостью сказал Игмар. – А потом расставим по всему острову, даже колдуну не увидеть.
Колхат, не иначе как в издевку, приставил к нему сторожем Игмара. Но он просчитался, Альдану уже было все равно.
Оставаясь безучастным, он позволил запереть себя в трюме. Колхат даже смилостивился и оставил ему полную плошку с водой, отменив сегодняшний сбор крови.
– Ты нам еще понадобишься. Подумай, может, отрубишь голову царю колдунов. Рухара пока побудет у меня, – сказал он напоследок.
Почти перед самым отплытием к Альдану явился сусед из дома Рагдара. Игмар в это время как будто бы задремал – видимо, чуди хватило силы усыпить сторожа.
– Не могу пробиться в Нзир, – хрипло сказал сусед. – Город защищен на всех ярусах.
Мысли о том, что он хотя бы успел предупредить Лесёну о предательстве, давала ему надежду.
Но теперь…
Альдан просто закрыл глаза, принимая еще один удар своей жестокой доли.
– Но я могу исцелить тебя.
Сусед коснулся бывшего червенца, и тот вздрогнул. Альдан снова закрыл глаза, вдыхая тягучую, медовую, пряную силу чуди. И сила легла в его жилы, как нож в старые ножны, и на миг стало легко и хорошо, как будто стоит он на лесной прогалине, а солнце греет веки, и пряный запах родного леса окутывает его с головой.
– Благодарю, – выдохнул он.
– Белой дороги.
Альдан провалился в исцеляющий сон. Зимнее море, неспокойное, злое все-таки пропустило святоборийские корабли к Сиирелл, напоследок помучив качкой, и потому Альдан пришел в себя уже в другом месте. Вокруг было по-прежнему холодно и темно – его бросили в новую темницу. Лишь запах соли сменился на древесный. Значит, он в Сиирелл.
Руки были туго обхвачены оковами. Не оскверненными, но оттого не менее отвратительными. В углу тлел масляный светец. Вот и все убранство тесной земляной клетушки. Его все стерег Игмар, весь раздувшийся от важности, он сидел снаружи, но больше никто из жрецов к нему приходил. Альдан не слышал даже привычного шепота неупокойников.
Блаженная тишина.
Гроза внутри Альдана отгремела, порушила, разбила и унесла все, во что он верил и что любил. Он еще не знал, что дальше…
И не загадывал.
Вдруг в темноте раздался шорох. Альдан почуял чужую силу, юркую и быструю. На слабый огонь светца вышел зверь. Рыжая лисица. Колдун-оборотень? Блеснули любопытные черные глазки.
– Кто ты? – присутствие этого колдуна казалось знакомым. Раздражающе знакомым. – Ты можешь передать мое послание в Нзир-Налабах? – прошептал он.
Лисица шмыгнула в угол и пропала. В душную темницу зашел Игмар. Осмотрел Альдана, недовольно бросил:
– Прости, сегодня воды не будет. – И ушел.
Но вскоре за дверью послышался сдавленный крик и звук упавшего тела. А еще через несколько мгновений дверь открылась. На пороге появилась длинная тень. Внезапно та заковыристо выругалась.
– Минт? – хрипло произнес Альдан, не смея поверить.
– Что тут за хренотень творится? – Минт шагнул, сжав губы, и осмотрел Альдана. Его и самого было не узнать: похудел еще больше, да и повзрослел с виду лет на десять.
– Воды…
Сопровождая руганью каждое действие, Минт вытащил баклагу и напоил Альдана.
– Я не знал, что в Сиирелл есть темницы под землей, – хмуро сказал он. – Их нашел Лис. Мы ищем пленных колдунов… Вот так встреча. Не знал, что ты тут.
Альдан заметил рядом с Минтом знакомую лисицу.
Полыхнуло колдовством, и зверь обратился в щуплого рыжего мужичка. Сноровисто, с узнаваемыми лисьими ухватками, он затворил дверь и, не успел Минт отнять от губ Альдана баклажку с водой, как рыжий приставил к горлу Альдана свой клинок.
– Лис! – предупреждающе прорычал Минт.
– Если я убью еще и этого, червенцы многого лишатся, – прошипел Лис.
Игмар… Стало быть, рыжий убил его.
– Он мой друг. – Минт молниеносно вытащил меч. Острие уперлось в грудину рыжего колдуна, но тот только с усмешкой покачал головой.
– Неравноценный обмен.
Прежде чем они что-то решили, Альдан хрипло произнес:
– Я больше не хочу убивать. Я хочу уйти вместе с Лесёной.
В глазах рыжего вспыхнули и заводили хоровод чудовы огни. Минт не сдвинулся.
– Куда уйти? – спросил он холодно у Альдана.
– Все равно куда. Лишь бы подальше отсюда.
Лис переглянулся с Минтом, и оба, не сговариваясь, спрятались оружие.
– Хорошо. – Колдун танцующей походкой направился к двери. – Спасай свою девицу, жрец, и оба больше никогда не показывайтесь в Светлолесье.
– Куда ты? – спросил его Минт.
– Так и быть, побуду пока в личине того жреца, что валяется за дверью, а сейчас пока пойду поищу колдунов. Минт, тело на тебе. – Лис смерил Альдана взглядом и, ничего не ответив, превратился в лисицу и юркнул в тень.
Минт тем временем осматривал оковы Альдана.
– Такая дрянь творится, Альдан. Я и сам от Лиса только что все это узнал, своими глазами увидел тайные подземные ходы под Священной рощей. Не знаю, сколько из наших в этом замешано. Лис прав, если ты исчезнешь, они лишатся своего преимущества.
– Червенцы и ваши готовят западню для колдунов. Жрецы стоят на Черном Мысе, они нападут Стрелами…
– Я видел, на что способен Дарен. – Минт покачал головой. – Однажды он уже устроил шторм. И у него есть аспиды. Лучше бы твои жрецы прикупили себе разум, а не нашего Мечевластителя. Это будет даже не битва, это будет бойня.
– За жрецами тоже стоит Ворон.
– Поэтому ты хочешь бросить все это?
– Я не хочу больше проливать кровь, – сказал Альдан. – Мне все равно, что с ними будет. Лесёна… Мы должны спасти ее.
– Думаю, я смогу помочь.
– Уйдем все вместе?
Минт покачал головой.
– Нет. Наши старейшины хотят мира с колдунами, а Мечевластитель сговорился за спиной с червенцами. Я помогу Дарену убрать его.
Альдан поразмыслил над его словами.
– Рухара у Колхата. Я не могу уйти, оставив ему родовой меч.
– А я-то думаю, чего рожа такая знакомая, – произнес с ухмылкой Минт. – Мы с ним видались. Ох и чушь я ему тогда наплел.
– Оставь меня здесь. Я дождусь его и перед самым праздником верну Рухару.
– Идет. Ты позаботишься о Лесёне? – вдруг спросил Минт без тени улыбки.
– Если она этого захочет.
Минт вдруг усмехнулся:
– Говорят, она изменилась.
Но Альдан был готов сделать следующий шаг и чувствовал себя как никогда ясно. Словно прозрачный, словно его видно насквозь, вместе со всем, во что он верил. Со всеми своими мечтами и прежними планами. Он стал простым, как рисунок на листке, изученный и скомканный. Черты в нем перемешались, смазались, и теперь выброшенный, выпотрошенный, он лежал никем. Все с него слетело, он превратился в прах, просочился с грозовой водой терзаний в землю. Альдан еще не знал, что будет дальше.