– Все верно. Арзу пытался выкрасть жену и названную дочь. И у него это получилось. Царь Полуночи заставил лешего водить Арзу по Мглистому лесу.
– Мы забыли про Ворона, – веско сказала я. – Он все это время был при царе Полуночи.
– Выполнял поручения, но со временем сила Рати нарастала и голод ее рос.
– Ты хочешь сказать, что, когда Арзу похитил у него дочь, царь Полуночи понял, что не справился с силой Чудовой Рати?
– Да.
Дарен подошел и взял в руки одну из книг царя Полуночи.
– Царь Полуночи понял, что мир, который он оставит своей дочери, стал не лучше, а только хуже с его правлением. Тогда-то он рассказал о сделке с Вороном своей дочери. Открыл ей все, но во время побега она все передала Арзу и Галлае, и, когда Арзу бродил по Мглистому лесу, он нашел Странника. Что было дальше, я не знаю, но вскоре из леса вышел человек по имени Мечислав.
Я сжала край стола.
– Мечислава звали Арзу Костяника?!
Дарен слегка улыбнулся.
– Он получил свою силу от Странника, но назвал его Единым. И вместе со своими сыновьями создал многое.
– Ну а что же царь Полуночи?
– Царь Полуночи создал Печать и запечатал Рать кровью Мечислава и им самим, – произнес Дарен тихим, спокойным голосом, как будто не озвучивал самое поразительное открытие трех сотен лет. – Царь Полуночи был колдуном с Пути Созидания, и ему под силу было создать такое колдовство с основой-условием.
– Но что же это за уловка? Про которую он говорил в письме?
– Что-то, связанное с доверием, быть может.
Быть может… Это очень похоже на заклятье, окружающее Печать.
– А что же сын? Сыновья Мечислава и Галлаи сели один в Злате, другой в Линдозере. А дочь царя Полуночи?
– Похоже, она вместе с Галлаей основала Обитель.
Значит, Галлая хотела защитить свою дочь-колдунью и попросила семя-оберег у лешего. А он предложил ей сделку, попросив взамен возрождение старого леса. Потому, когда пришел час оберега, Галлае пришлось пожертвовать собой.
Я запустила руки в волосы. Дарен, посмеиваясь, смотрел на мою растерянность.
– Получается… Потомки царя Полуночи жили в Обители! Я могу их даже знать!
– Эту часть историю я могу поведать сам. – Дарен остановился напротив меня. – Весть о Полуденном царе и история Галлаи передавались потомкам, пока однажды одна колдунья из Обители не пожелала стать матерью нового царя. Она сбежала из Обители и сумела приворожить царя Ардонии. У нее родился…
– Ты, – выдохнула я. – Так вот оно что…
Дарен – потомок царя Полуночи. И на его долю выпало немало предательств.
– Теперь ты знаешь. – Он положил руку на свитки. – Насколько кровавая история стоит за моим родом.
Я прокручивала в голове все услышанное.
Галлая попыталась спасти то, что уцелело. И она предсказала, что царь еще вернется. И исправит все. Значит, в Вести о Полуденном царе говорилось не только об объединении людей, чуди и колдунов, а еще и о спасении всего мира от проклятия, связанного с богами и Червоточиной.
Вот что пытался остановить царь Полуночи.
Вот почему он призвал Чудову Рать…
– Но все это история. – Дарен подошел ко мне. – Важнее то, что предстоит сделать нам.
– Значит, Ворону проложил дорогу в наш мир сам Странник, а сильнейший колдун помог ему закрепиться, – произнесла я. – Но остаться здесь он не может просто так. Поэтому пожирает все и всех. И Червоточина тоже его усиливает. Ворон и Чудова Рать поглотят наш мир. Жертвоприношение. Царь Полуночи пытался исправить это, но только приблизил… Как и ты.
Дарен нехорошо усмехнулся.
– Если бы мы не разрушили Печать, Ворон не сумел бы добраться до Рати, – проговорила я.
– Ты точно меня хорошо слушала? Я изначально говорил тебе, что все будет непросто. Но иначе нельзя.
– Ты собираешься остановить Ворона?
– Собираюсь, – отрывисто сказал он, поднимаясь. – И остановлю.
– Когда?
Он шел к выходу. И не обернулся.
– Скоро.
Его шаги стихли, а я сидела, пытаясь осознать все эти события далеких дней. Уловка царя Полуночи, способная разрушить иглу, связь между Вороном и Чудовой Ратью… что-то человеческое. Связанное с доверием?
Значит, вот про что спрашивал Дарен у лешего.
Он искал подтверждение этим воспоминаниям.
Фед учил меня собирать предания, выявляя скрытые в них тайные смыслы. Его уроки не прошли даром, и я сумела найти и увидеть истину.
Я научилась себя защищать.
Теперь я сама стала себе оберегом.
26. Время собирать камни
Снег валил всю ночь, превращая в сугробы все, что было снаружи. Будто зима не вернулась в Нзир, но дохнула на него так, что сдуло и посевы целебных трав, и набухшие почки в новой священной роще, и красные цветы, выросшие на терновнике вокруг Второго Круга.
Для купцов дорогу в Нзир открыли прямо через мастерские, и те все утро ходили от одной палаты к другой, охая и восхищаясь колдовским искусством. К ним были приставлены писари. Береста в их руках полнилась перечнями желаемых товаров, а также идей-заделов на будущее вроде «вот если бы у вас был плащ, делающий человека невидимым» и «весчанам бы очень пригодилось самосеющее сито». Дарен благодушно кивал, но обещать ничего не спешил: пока самый главный договор не был озвучен и подписан, все остальное оставалось всего лишь шелухой. Следовало проявить терпение, пока за восторженными лицами купцов скрывались холодные подсчеты.
Я ходила следом за Дареном, одетая в очередное нечто по заказу Эсхе. Так как для всех в Светлолесье я все еще считалась колдуньей Разрушения, сегодня мой наряд был соответствующим: огненные искры срывались вниз с широкой ленты, охватывающей мое горло, и живые языки пламени танцевали по оголенным плечам, стекаясь к подолу в полосы тлеющих углей. Волосам тоже досталось, и стараниями Азы часть прядей сплеталась с украшением из сияющего хрусталя, которое напоминало венец из языков пламени. Эсхе же нарисовала на моем лице пеплом руны Разрушающих, отчего вид у меня получился поистине устрашающий.
По задумке колдуний, мой вид должен отвлекать купцов от Дарена, хотя сразу было понятно, что задумка эта провальная. Купцы все как один таращились на него и искали повода перекинуться с царем Нзир-Налабаха хотя бы словечком. Больше всех повезло мужчине с промасленными и поделенными ровным пробором волосами. Его звали Ерх, и, судя по тому, как перед ним отступали другие купцы, за ним было главное слово.
Поэтому, следуя за Дареном, я молчала, даже играя по предложенным правилам. К середине дня моя рана разнылась, а к вечеру мне и без того стоило немалых трудов ходить с прямой спиной.
К вечеру в кузницы явились наемники.
Три дюжины воинов и наставников, среди которых по росту и широкому развороту плеч я узнала угрюмого Любомудра, наставника Минта. Казимек, выступая вперед, поднес Старейшинам ларцы с драгоценностями и заговорил о славе Нзира и Сиирелл. Пока Казимек топил ледок между нашими братиями, я высматривала среди воинов Минта. Он явился, и я, найдя его глазами, несмотря на боль в ноге, расплылась в улыбке. Его настороженное выражение лица будто спрашивало меня: чего ожидать от тебя, Лесёна? Он смотрел и будто не узнавал меня.
Но в моем лице, в прорвавшейся улыбке он и нашел свои ответы. И ухмыльнулся.
Рядом с Минтом стояла черноволосая высокая воительница. Заметив меня, она вдруг подмигнула мне и что-то шепнула Минту, отчего он только еще больше разулыбался. Я надеялась, что нам удастся переговорить, когда все представления закончатся.
Договор с вольной гильдией купцов – несомненный успех Дарена. Вряд ли люди Святобории так уж с охотой покупали бы у чародеев хоть что-то. Скорее нехотя и иногда. А у купцов они всегда горазды глядеть на диковинки. Особенно их интересовали защитные обереги от чуди.
Перед тем как пойти в трапезную, гости пожелали взглянуть на Древо вблизи, и всей честной толпой мы двинулись на улицу. Там решимость глядеть на чародейские диковины у гостей чуть поугасла, столкнувшись с неоднозначной погодой Нзира: снег растаял, земля превратилась в грязь, а от приветливой молодой зелени остались лишь скукоженные коричневатые листья. И дорогие гости, пачкая шубы и кафтаны, по колено в грязи шли к Древу.
Вблизи золотой свет, струящийся с Древа, вызвал у купцов тихий вздох, и вздох этот сказал о трепете перед Нзиром и его обитателями намного больше, чем громкие восхваления, звучавшие все часы до этого в мастерских. Наемники молча опустились на колени.
Пока Эсхе и Казимек рассказывали про защитные свойства Древа, про то, как важно возвращение таких деревьев в Светлолесье, за моей спиной Алафира ворчала на погоду, на мороз, побивший всходы, и успокоилась, лишь когда Инирика, тоже оказавшаяся не в восторге от убытков, пообещала ей самолично взрастить ее травы. Остальные советники тоже сохраняли на лице торжественность, будто бы не затянуло Второй Круг терновым плетением, и будто бы мы не знали, что кто-то из сиирелльцев сговорился с червенцами, чтобы напасть на Нзир.
Представление вызывало у меня жгучее, не связанное с моим нарядом и тянущей болью в ноге желание вернуться в читальню. Дарен и его надменное лицо раздражали больше всего, и еще больше выводило из себя то, что он совсем не смотрел на меня.
Вдруг от пестрой толпы гостей отделился Минт. Он поклонился Дарену и вдруг попросил позволения переговорить со мной.
Многие колдуны наблюдали за нами с настороженными лицами, но Дарен соблаговолил просьбе и вовсе отошел в сторону со своей свитой.
Если в Нзире Минт постоянно мерз и жаловался на холод, то после нескольких седмиц в Сиирелл он изрядно похудел, хоть, видит Странник, и прежде не щеголял лишним телом. На его лице, шее и руках появилось множество новых отметин.
– Ты изменился!
Я хлопнула Минта по плечу, и он, сперва выругавшись, расплылся в улыбке.
– Так-то встречают старых друзей? – Он окинул меня взглядом. – Гляжу, тебе удалось здесь неплохо устроиться.
– Это не главное. – Мы обнялись. – Я добралась до воспоминаний царя Полуночи. И, кажется, знаю, откуда явился Ворон.