Глаза Минта загадочно блеснули.
– Это хорошо, – сказал он. – Мне тоже нужно многое тебе рассказать.
– Сейчас уйти не получится. Давай встретимся у идола Крылатой на рассвете?
Наклонившись ко мне, чтобы полюбоваться особенно искусным шитьем на ленте, Минт вдруг шепнул:
– Будь осторожна.
– Знаю. Ты тоже.
Я уловила скрытое в его словах послание. Ловушка? Среди гостей могут быть жрецы? Но я не могла уйти с приема. Дарен и советники ясно дали понять, что рассчитывают на меня в этих переговорах.
Я кивнула Минту и отошла к своему месту рядом с Дареном.
– Полуденное царство во всем своем великолепии. – Ерх поднялся с колен. – Ты молод, но уже царь, венчанный на царство дважды – на земле и на небе. Но я не девчонка из корчмы, не преданный жрец, не колдун и не пахарь. Меня не пугают предания, я всю жизнь живу на изломе. Сегодня ты на вершине, а завтра стоишь без гроша в очереди на помои. Я за свою жизнь насмотрелся на бедность и на роскошь. Я трижды терял все, что имею. Свое нынешнее богатство и положение обрел на войне Трех Царств и хочу знать, куда ты всех нас ведешь. Про тебя говорят разное, так пришел ты разрушить или создать?
Алафира и Инирика переглянулись. Эсхе спрятала улыбку за широким рукавом. Я тоже ощутила, что Древо влияло на тех, кто стоял рядом. Похоже, здесь трудно было лгать и намеренно утаивать. Как и Древо, росшее прежде в Обители, оно лило свет ясности на всех вокруг.
Дарен произнес:
– Как правитель, я с радостью приветствую объединение людей и колдунов в Городе-на-Облаках. Наша с вами встреча – знак, что объединение идет своим чередом, привнося новые возможности и надежды.
Я не всегда разделяла взгляды Дарена, однако не могла не признать, что его стремление создать процветающее царство в Нзире имело в себе нечто возвышенное, почти колдовское.
– Но тебе служат самые опасные твари, – вдруг резко произнес Ерх. – Аспиды, Чудова Рать… – Его взгляд остановился на мне, и все это заметили. – И вот она. Такая редкость. Разрушительница древних заклятий. Как тебе, царь Полуденный, удается заставить все это зло повиноваться?
– К чему все это? – резко спросил Казимек.
– Я слышал, что прежде, чем забраться так высоко, ваша придворная чародейка Разрушения была танцовщицей в Сиирелл.
– У нас много колдунов с необычными прошлым и Дарами, достойными восхищения, – в голос Дарена пробрался холод.
– И все-таки… – Купец улыбнулся, одновременно пожимая плечами, будто говоря «да, я такой простачок, что с этим поделать». – Все-таки немногим выпала честь видеть танец огненной колдуньи из Нзира.
Купцы за его спиной согласно зашумели.
Я сжала зубы и чуть сузила глаза, не выдавая закипающий гнев. Этот скользкий купец желал испытать власть Дарена над нами. Хотел посмотреть, преданы ли мы ему по-настоящему, или за всей мощью Нзира стоят колдовские уловки.
Дарен молчал, но в воздухе повисло неприветливое молчание. Колдуны позади купцов тоже выглядели недовольными.
Что ж, представление должно продолжаться. Ночь уже опустилась на город, но свет Древа окрашивал все вокруг золотым сиянием и радужными бликами.
– Желание гостя – закон. – Я стащила с головы украшение и передала его в руки побелевшей Инирике.
– Танцуй для нас, Лесёна, танцовщица из Сиирелл! – резко выкрикнул Минт.
Голос его был и радостен, и насмешлив, и даже в чем-то горд. Он будто спрашивал, бросал вызов: «Осмелишься ли?»
Дарен бросил на меня короткий взгляд, темный и обжигающий, он о чем-то говорил, но я не могла и не хотела его разгадывать.
Я вспомнила ту ночь, когда бежала из Сиирелл. Наемников и резкие удары барабанов. Как страстно я хотела тогда танцевать с ними… Как сильно я тогда хотела защищать себя сама! Как искала я силы и защиты.
Как нашла ее в себе и друзьях.
Пусть терновые путы морока связывают нас, заставляя притворяться, и вражда пока не утихла, но ясный свет Древа уже засиял.
А потому не было еще на свете такой силы, что заставила бы меня не откликнуться на призыв барабанов сиирелльской ночи.
Преодолев боль, я шагнула под полог сплетенных золотом ветвей и крикнула:
– Только кто же сыграет мне?
– Я!
Колдуны и купцы заозирались в поисках звонкого голоса. Толпа расступились, и вперед вышла Ханзи. В ее руках были гусли Феда, на плече сидел Царёг, а над головой летал беспокойный дух-обережка.
– Так играй же так, чтоб лед растаял!
Маленькая вакханка дерзко взглянула на купцов и Совет, а затем, дождавшись кивка Дарена, устроилась у подножия Древа.
Купцы расступились. Чавкающая грязь под ногами не только мешала мне двигаться, но и веселила гостей. Подол наряда потух и чадил, но я остановилась в центре поляны, ожидая музыки. Алафира, Инирика и Аза создали тысячи маленьких цветов, осыпавшихся на нас прямо с Древа.
Ханзи робко тронула струны… Я закрыла глаза, понимая, что она заиграла «Царевну – бродяжку».
Взмахнув руками, я начала танец, но музыка смолкла, не успев преодолеть первый перебор струн. Послышались смешки. Гусли не подчинялись маленькой вакханке, и одна из струн лопнула.
Я ощутила подступающий к горлу ком, но не потому, что испугалась. Вид Ханзи с гуслями высвободил всю мою тоску по Феду.
«Настоящее колдовство всюду заплетено», – так сказал мне однажды Фед.
Он был прав.
Невидимая музыка звучала у меня внутри. Я начала, не дожидаясь, а подхватывая то, о чем незримо пело Древо. Шепот листвы. Едва слышимый.
Взмах, поворот, прыжок!
Смешки гостей.
Боль в ноге слабела, отступая перед величием тихого голоса всего сущего. Я закрыла глаза, прислушиваясь к ветру, шумящему в ветвях. Ветру, звучащему в переходах Нзира. Ветру, что держал колдовской город, словно ребенка, баюкая на руках.
Воет ветер, словно музыка.
Звучат слова, словно колыбельная.
Я буду петь с ним…
Вдруг мою руку перехватила чья-то крепкая рука.
Смех сменился тишиной.
Я распахнула глаза и увидела Дарена. Одной рукой он держал мою руку, а другой – притягивал к себе.
– А как же посох?
– Эта хромота связана с моим Даром. – Его руки были теплыми, крепкими, но неожиданно бережными. – Пока силы не вернулись, я могу двигаться, как прежде.
Мы закружились в танце, как будто делали это десятки раз. Только удивленные лица вокруг напоминали о том, что все это слишком даже для Нзира.
Я заулыбалась. Дарен, явно подхватив мой настрой, тоже.
– Инирика явно не знает, то ли ей подыграть нам, то ли отвлечь всех на себя, – с ухмылкой шепнула я.
– Я мог бы приказать Казимеку пригласить ее на танец.
– Ты слишком жесток.
Вместо ответа он отпустил меня. Я в отместку закрутилась вокруг него волчком. Подол моего одеяния взвился вверх и хлестнул Дарена по груди, но он задержал его и притянул меня к себе.
– Смотри на Ханзи, – прошептал он.
Краем глаза я заметила, что один дух-обережка отлетел и с разбегу упал на гусли… занимая место порванной струны.
– Погоди, – проговорила я. – Это еще не все.
Когда наконец грянула музыка, нас подхватил поток воздуха, и я, увлекая Дарена за собой, подняла нас вверх. Зрители внизу охнули.
Никогда не думала, что он может так танцевать.
Что я могу так танцевать.
Что небо будет сходиться в полосы золота и тьмы, что шепот звезд и листвы станут чем-то большим, чем колдовство, – они станут музыкой.
А мы и вправду окажемся по ту сторону преданий.
Когда музыка смолкла, мы опустились к корням Древа и замерли перед толпой колдунов и людей.
И только тогда отовсюду грохнули хлопки, свист и улюлюканье.
– Что ж, пожалуй, теперь мы действительно все видели, – сказал купец. – Колдуны покоряют все мыслимые пределы Срединного мира. Мы готовы обсудить продажу всего имеющегося у нас свирюлла и наше дальнейшее сотрудничество.
– Хэй-хэ, Странник! – закричала со смехом Лада и, протискиваясь сквозь толпу, и увлекая за собой Минта, топнула ногой. – Слушайте же, слушайте же биение сердца нашего племени!
Минт ударил в ладоши. Это подхватили и другие наемники. Не успела я оглянуться, как воины и воительницы зашлись в удалом танце.
– Они пляшут для Нзира, Лесёна, – вдруг сказал Дарен. – Ты показала им, что мы можем быть заодно.
– Пусть сегодня нас спасают танцы, – я потянула его за собой.
Грянула музыка, и мы ринулась в самую гущу танцевавших воинов и воительниц. Некоторые со смехом расступались, одобрительно кивая, другие кричали нам в уши: «Держитесь, колдуны!» Дарен поднял меня на двух руках вверх так же, как Минт поднял Ладу. Капельки пота выступили на его лбу. Я видела внутри него радость, что-то такое мальчишеское.
К Ханзи присоединилось несколько колдунов с гуслями и наемники с барабанами. Кто-то из Созидающих приволок поющие камни, и музыка начала сотрясать Нзир как будто бы до самого основания.
Рокот, пот, крики.
Руки, руки, руки…
Ритм барабанов совпал с ритмом сначала моих ног, потом поднялся выше, заставив звучать кровь, а меня – сделаться прыгучей, устойчивой, затем поднялся к сердцу, заставив его биться в едином порыве.
Десятки сердец как одно целое.
Прыжок, поворот, касание.
Все быстрее и быстрее.
Колдуны присоединились к танцу. До чего же чудной была наша толпа! Все смешалось. Наемницы и колдуньи взбирались на своих избранников, и движения их становились все раскованнее, и, будь это где-то в Святобории, их осудили бы за непристойность. Но Сиирелл и его вольные нравы, замешанные с чудными обычаями колдунов, да еще и всеобщее объединение дали сегодня дикую смесь, и все казалось возможным, правильным, таким, как надо.
Рядом Минт держал Ладу. Ее крепкие ноги обвивали Минта, их танец был похож на любовные игры. Дарен посмотрел на меня из-под упавших на глаза влажных прядей, отсвет Древа дал мне застать в них вызов и веселье, а также вопрос: «Можно?» Я кивнула, и в следующий миг он забросил меня к себе на бедра.