– Следи за своей подружкой, Минт.
– Дарен поймет, что вы его предали!
– Интересно как? – Инирика извлекла из-за пояса пузырек с сон-травой. – Благодарствую за идею, кстати.
– Вы все равно его не обманете!
– Больше это продолжаться не могло. Я должна была взять все в свои руки. Снова! Галлая! – Она рассмеялась. – Галлая моя прапрабабка, Лесёна. Мой род жил в Обители. Моя сестра поверила в Весть и отправилась в Ардонию охмурять царька. Если кто и должен взять в руки этот город, так это я.
Лада достала еще одни оковы и передала их Инирике.
– Мы оставим здесь следы червенцев, – сказала она. – Пусть думают, что это их рук дело.
– Вы не понимаете! – Я попыталась вырваться. – Мы все погибнем, если эта битва состоится! Отпустите меня! Давайте поговорим!
– Время разговоров вышло. – Любомудр оглянулся на крепость, явно опасаясь погони.
И не зря.
Щит, созданный Инирикой, блеснул золотом, и из снопа искр вылетела чья-то стремительная тень. Лада стояла первой, но чего-то подобного явно ждала и потому успела закрыться от атаки плащом с защитными рунами.
Но плащ не выдержал, ссыпался на земь пегими хлопьями пепла, и сквозь них возникла Эсхе.
В ее руках танцевали пламевидные клинки, длинные черные волосы были забраны в две косы, а змеи-узоры на теле светились и двигались будто бы сами по себе.
– Законы гостеприимства в Светлолесье всегда были так себе, – ухмыльнулась Эсхе. – В Аскании за ложь в доме хозяина полагается изгнание. А за предательство…
Инирика побледнела и, не опуская щит, другой рукой создала перед собой еще один поменьше. Но Эсхе швырнула клинок, и тот прошел сквозь щитовые чары, попав светловолосой колдунье в грудь.
– Клинки из свирюлла. – Эсхе выпрямилась, меняя хват на оставшемся клинке. – Зачарованы тобой же, Инирика. Лучшая кара для предательницы, не находишь?
Пятясь, Инирика вскинула руку, будто пытаясь ухватиться за собственные сплетения… Но те растаяли. Колдунья захрипела. Наемники не шевельнулись, как и я, понимая, что клинок засел слишком глубоко. Инирика сделала еще несколько шагов назад, пока не угодила в Ангмалу. Я успела поймать ее растерянный взгляд, а потом Инирика упала, и воды колдовской реки скрыли ее.
Это произошло так быстро, что какое-то время я не могла осознать произошедшее. Ладу трясло, но она вытащила клинок и встала напротив Эсхе.
Но Любомудр рявкнул:
– Я сам! Открывай лестницу!
Кому он это сказал? Вдруг я замерла, пораженно глядя на то, как Лада кладет руки на траву, и та чернеет. Под ее руками осыпался пепел. Лада смогла открыть лестницу… Путь Разрушения! Лада – колдунья Пути Разрушения!
– Учти, что это будет не то же самое, что торговать рабами из Аскании. – Эсхе плавно обошла его по широкой дуге.
– Учти, что это будет твой последний танец. – Любомудр ударил сразу же, с разворота.
Не тратя времени ни на увертки, ни на слова. Он махал своим огромным двуручным мечом, словно мясник. В этом не было ни игры, ни пляски, ни позерства. Он шел убивать и прокладывал к смерти Эсхе самую прямую дорогу.
По тому, как он бился, я с леденящим ужасом поняла, что при всей гибкости асканийке долго не продержаться.
Если воитель был гибелью, то Эсхе была воздухом, обнимающим его. Она уворачивалась, танцевала, она была всюду! В один миг ее клинок очутился очень близко к шее Любомудра, но тот успел остановить удар.
Мы все замерли, глядя на это противостояние. Даже Лада, вызывающая простейшим заклятьем лестницу, то и дело сбивалась, начиная сначала.
Любомудр обрушил на Эсхе бурю атак. Его клинок танцевал так же быстро, как и ее, но его удары были мощнее. Асканийка отражала их, сколько могла. Пот зернами блестел на ее лице, она улыбалась, и улыбалась даже в тот миг, когда меч Любомудра пронзил ее насквозь… Вдруг одна из светящихся змей на ее теле превратилась в настоящую и с резким рывком впилась в предплечье воителя. Тот отпрянул, клинком отсекая змее голову.
– Последняя милость богини, – хрипло сказала Эсхе, выплевывая эти слова вместе с кровью. Она зашаталась и рухнула бы, но я успела подхватить ее. Минт позволил мне сделать это, рванувшись к ней вместе со мной.
Я, плача, взяла ее пылающее лицо в свои руки.
Эсхе улыбнулась в последний раз и хрипло сказала:
– Я вмешалась и заплатила за это… но она простила меня. Да… Я уже слышу ее голос. Она зовет меня. Я лечу к ней…
– Лестница! – прорычал Любомудр.
Он снова направился к Эсхе. Его тяжелый шаг раздавался по земле, заглушая волны Ангмалы. Он занес руку с мечом, а Минт оттащил меня в туман открывшейся лестницы.
– Лесёна, все кончено!
Я увидела, как взмыла вверх занесенная над Эсхе рука Любомудра, а после видела только туман.
В Сиирелл солнце еще только всходило. Вдалеке, в море, плескались распавшиеся на куски льдины. На берегу реяли полотнища с тремя клинками – знаменем Сиирелл. Пахло ржавчиной и солью. Оковы подавляли мой Дар, а вместе с ним и внутренний жар, а потому воздух, сырой и синий, пробирал до костей. Стылость, сквозящая всюду, пробиралась куда угодно и была куда острее, чем казалось.
На моих руках еще остывала кровь Эсхе.
– Что вы натворили, – прохрипела я.
Инирика и Эсхе погибли, но на кону стояли жизни всего Светлолесья. Нужно было вернуться в Нзир! Я лихорадочно пыталась понять, как мне вырваться. Левая рука у меня все еще была свободна, но выхватить клинок у сиирелльцев – непосильная задача, а все мое оружие Минт отнял сразу же на берегу.
– Не поднимай шум, – сказал Минт. – И не делай глупостей. Тебе это все равно не поможет. Если окажешься сейчас перед Мечевластителем, будет только хуже.
Я уже поняла, что Лада и Любомудр пойдут до конца ради своих целей, но оставался еще Минт.
– Отомкни оковы, пока не поздно, – прошептала я, обращаясь к нему.
– Молчи, колдунья, или я заставлю тебя замолчать! – Любомудр вытащил из-за пазухи коробок с мазью и на ходу попытался смазать ужаленное предплечье.
– Довольно. – Минт, решительный и бледный, потянул меня за собой в сторону священной рощи. Любомудр пошел впереди, а Лада – сзади.
Но я не отступала:
– Ваши старейшины в Нзире. Они заключили договор, Минт. Там твой отец. Там семья Лады. На что вы рассчитываете?
– Они вернутся, колдунья, – сказала Лада. – С вашей зачарованной сталью.
– Вы больше не увидите их. Вот и все, – сказала я. – Кто вас надоумил вести такие игры? – Мой взгляд уперся в широкую спину Любомудра. – Вы все поплатитесь за это.
– Не каркай, колдунья. – Любомудр обернулся, окидывая меня тяжелым взглядом. – Лучше благодари моего ученика за то, что жива. Червенцы хорошо платят за твою голову.
– Наставник, – с нажимом произнес Минт.
Мы вошли в священную рощу. Любомудр вел нас напрямик, через чащу, избегая хоженых троп. Ветер раскачивал над нашими головами ветви, роща стонала, дышала холодом и моросью. Грязь и снег быстро набились сквозь тонкие сапоги, но мне было все равно, я вглядывалась в небо, туда, где за слоем белесых облаков пока еще парил колдовской город. Страшно было представить, как огромные камни полетят вниз, а после голодная Чудова Рать ступит на землю.
Где-то там Дарен. Я представляла, как он смотрит на Древо. И не понимала, что он чувствует. Все, к чему мы шли, висит на волоске. Мира не будет. Я видела, как наяву, как он хмурит брови, и на усталом лице не мелькает ни капли нерешительности. Чародеи последуют за ним, за его словом…
Что будет дальше?
Куда они поведут меня? Ответ пришел скоро. Подойдя к высокому деревянному столбу, издали похожему на засохшее дерево, Любомудр остановился и отвесил низкий земной поклон. Лада сделала то же самое, а Минт едва заметно кивнул. Приглядевшись, я заметила вырезанные в дереве лик Странника и кузнечный молот в основании. Скрытый идол! Меж тем Любомудр счистил снег, а затем отомкнул плиту, лежащую в основании. Лаз.
– Ты запрешь меня под землей, правда? – Я повернулась к Минту, надеясь хоть на малейший проблеск осознания всей происходящей жути.
– Подземелья под хоромами Старейшин и…
– Хочешь все ей рассказать? – с насмешкой спросила Лада. – Пускай сама увидит.
Минт подтолкнул меня к лазу. Прыжок, и ноги уперлись в выложенный морской галькой пол. Лада уже держала в руках светец. Любомудр не пошел с нами, он скрыл плитой лаз, бросив перед этим Минту:
– Буду ждать тебя у Мечевластителя.
От меня не укрылось, что наставник Минта побледнел и от, казалось бы, несложных усилий уже покрылся испариной. Должно быть, змея Эсхе была ядовитой. Но подумать сейчас над этим не получилось: мы шли через узкий, светящийся бледно-голубыми рунами переход! Похоже, царь Полуночи был прав, и Сиирелл когда-то являлся частью одной со Светлолесьем и Асканией земли.
– Жрецов здесь водить не пробовали? – спросила я.
– Они как раз разместили тут свою темницу для колдунов, – ответил Минт со значением.
– И ты все это время знал?!
– Нет. Не все…
– Быстрее, – прикрикнула на нас Лада.
Минт потащил меня следом за ней, и спустя какое-то время мы вдруг оказались в просторных хоромах. Земляные, высокие, с продухами наверху и такие же испещренные рунами, как и переход, они пахли дымом и землей. Это место могло рассказать многое, но оковы, подавляющие Дар, не давали мне услышать шепот нитей времени. Оставалось полагаться лишь на наблюдательность: в полумраке угадывались огромные столы и очертания каких-то инструментов. Меня мазнуло ощущением, что нечто похожее я видела в мастерской Ксантры.
Лада зажгла светец, и я увидела рядом с ней огромные меха и горн. Минт вытащил ключ, освободил свою руку, а меня приковал к чему-то, похожему на огромные кузнечные клещи.
– Тебе придется подождать здесь, – сказал он, пряча взгляд. – Мы с Любомудром переговорим с Мечевластителем. Если все пройдет хорошо, скоро тебя выпустят.
– Хорошо? – переспросила я. – Минт, ты меня не слышишь! Неужели теб