– Они без Рати! Поднажмем, ребята! – кричали наемники жрецам. – Мы дожмем этих дохляков!
Я заметила, как со стороны города к поселению наемников шло подкрепление. Присмотревшись, я не поверила своим глазам: это были святоборийцы. На их сине-золотом знамени заходящее солнце золотило орла… Это правда были они.
Впереди во́йска, на белогривом коне, восседал воин в золотой кольчуге. Рядом с ним ехал рослый червенец верхом на яростном вороном.
– А вот и сам царь Залесский пожаловал, – прошептал Ворон. – Не дают ему покоя колдовские сокровища. Поглядим.
Не успела я оправиться от удивления, как поняла, что Ворон прав: святоборийцы не пытались атаковать колдунов, не лезли в гущу схватки, а наоборот, окольными путями подбирались к лестницам. Пока все были заняты сражением, они искали способ ограбить Нзир.
Это было ужасно, но я верила, что Дарен не оставит город без защиты. Те же аспиды окажут незваным гостям правильный прием.
Но и внизу дела шли не слишком хорошо.
Наемники, даже с малым количеством зачарованных клинков, и жрецы, с копьями и оковами из свирюлла, оказались неприятными противниками для колдунов. Здесь и там они пробивали сплетения, с трудом уклоняясь от летящих камней и копий, что колдовали Созидающие им в ответ. Продвижение к Роще давалось с трудом.
– Призови Рать! – алчно шепнул Ворон.
Но Дарену и его ученикам удалось внести раздрай в ряды противника. Они остановили жрецов и, удерживая их на одном месте, бились на две стороны. Возвели преграды из деревьев и корней. Наемники бежали, но увязли в наколдованном болоте. Дарен дрожал от усталости, как и ученики рядом с ним. Они в изнеможении продолжали сдерживать превосходящие их вдесятеро силы.
Тем временем из клубов тумана появился Леслав. В кольчуге и шлеме и со знаменем Ардонии в руках. Во главе еще одного отряда колдунов он прорвался к хоромам Старейшин. Со стороны берега ему на подмогу спешил Лис в своем пестром кафтане. Его рыжая макушка всполохом огня мелькала посреди битвы.
Леслав с колдунами пробились к хоромам. Им удалось даже обездвижить нескольких наемников, накинув на них заговоренные сети из мастерских, а червенцев они ввели в заблуждение, забросав их склянками с цветным туманом.
Вот Лис с Леславом уже у хором, в которых я когда-то провела ночь вместе с Федом и Минтом. Вдруг дверь распахнулась, и навстречу им вылетели Минт с Ладой. У Минта на спине мелькает Обличитель.
Леслав замешкал, и мое сердце провалилось в пятки, но Минт закричал:
– Мы с вами! – и показал куда-то за спину.
И я увидела, что там толпятся изможденные люди. Люди в грязных одеждах, оборванцы, бледные, обескровленные колдуны – узники жрецов! Их несколько дюжин, и среди них есть дети.
Минт и Лада вывели пленников!
Лис тут же проложил лестницу в Нзир, а его воины возвели заслоны вокруг входа. Очень вовремя, потому что сверху на них посыпался дождь из стрел. К счастью, обычных, и их наконечники не могли пробить золотое щитовое заклятье.
Минт и Лада встали плечом к плечу с Леславом и Лисом, прикрывая узников. Зазвенел металл, тяжелое дыхание повисло в воздухе. Минт и Лада бились со жрецами, рассекая сухожилия, жалили их в прорехи брони, заставляя замедляться.
Но и червенцы не мешкали: разобравшись с туманом и корнями, они пробились вплотную к узникам. Жрец впереди них показался мне смутно знакомым… Колхат.
Его глумливую улыбку я не смогу забыть, как бы ни старалась. Что бы ни пряталось за шрамами, это все еще был он, мой мучитель из детства, жрец, оставивший мне шрамы.
Я нашла глазами Дарена. Он и его поредевший отряд все еще держали оборону со стороны рощи, в то время как Колхат со своим отрядом подобрался вплотную к лестнице в Нзир-Налабах. Узники исчезали, поднимаясь в спасительные клубы тумана, но недостаточно быстро.
Колхат извлек свое оружие… Это была огромная коса, выкованная из оскверненного свирюлла. Она пробивала зачарованные щиты, и через получившиеся бреши жрецы подбирались к колдунам. Колдуны-воители вступили в ожесточенную схватку со жрецами. Полилась кровь.
Колхат шел к Лису, и Леслав бросился на него, перерезая дорогу. Они схватились, как два зверя.
– Предатель! – заорал Леслав. – Ты предал нашего царя! Проклятый душегубец!
Леслав был опытным воином, но Колхат всегда дрался бесчестно. Выждав миг, он на излете полоснул Леслава по плечу, и тот, вдруг закачавшись, уже не смог поднять свою палицу.
Лезвие Колхата было отравлено.
– Как был подлецом, так и остался, – едва шевеля губами, сказал Леслав. Он рухнул на колени, и следующим взмахом косы Колхат лишил его головы.
Лада, крича, бросилась на Колхата сверху, но тот успел увернуться и в следующий миг атаковал воительницу. Она едва успела увернуться от отравленного лезвия, как вдруг из гущи схватки появился Минт. Он отбил хитрый удар Колхата и схватился с ним.
Колхат бился против Минта и Лады. Каждый раз, когда отравленное лезвие взмывало рядом с ними, я переставала дышать. Время словно замедлилось. Не было сил смотреть.
– Что, все еще не научился драться, как настоящий воин? Отрыжка ты воронья! – крикнул Минт Колхату. Дерзкая усмешка танцевала на его губах, и он, увернувшись от очередного выпада, все-таки достал Колхата, попав ему прямо в бок. Но кровь не полилась.
– Зато я бессмертен, – скривился Колхат. Он даже не обращал внимания на рану, даже не замедлился.
Минт и Лада успели обменяться растерянными взглядами, прежде чем Колхат снова замахнулся и опустил на них свою косу. Минт поддел носком сапога червенский щит и успел подкинуть его так, чтобы тот лег между Ладой и косой. От удара девушку прибило к земле, и она потеряла сознание, но лезвие не успело коснуться ее тела.
Колхат свободной рукой ударил Минта в плечо. Послышался хруст. Его рука повисла, как плеть, и он, извернувшись, перехватил здоровой рукой косу Колхата, после чего перевернул ее, направляя острие прямо в череп жрецу.
Я зажмурилась, понимая, что не в силах вынести этот вид.
Но Колхат, даже получив такое ранение, отступил только для того, чтобы, взявшись за черенок косы обеими руками, вытащить ее из себя.
– Отступайте! – крикнул Лис Минту.
Мир вокруг утонул в криках, но все пленные чародеи сумели подняться в Нзир. Лис и его отряд взяли последних узников под руки и увели с собой. Минт подхватил Ладу, и они, к моему великому облегчению, успели подняться по лестнице прежде, чем их настигнет Колхат и его коса.
Колхат зарычал от злости.
Дарен, видя, что все пленники освобождены, дал приказ своим колдунам отступать в Нзир. Но потом заметил плененных святоборийцами колдунов, открытые дороги в Нзир и Колхата над израненным телом Леслава.
Воздух рядом с ним налился пронзительно-зеленым, болотным огнем.
Колдуны, получившие приказ обороняться, исчезли на лестницах, но жрецы преследовали их, и Дарен отрезал пути в Нзир, пытаясь спасти колдунов, но одна из летящих стрел ранила его в плечо.
Нескольких колдунов и колдуний, среди которых я увидела Азу и Алафиру, держали дороги в Нзир.
Дарен расшвыривал всех рядом с собой потоком воздуха, а затем, стирая кровь с губы, следил за тем, как пленные колдуны успевают уйти.
Теперь он один против всех.
– Уходи! Уходи! – шептала я отчаянно, зная, что он меня не слышит.
Но Дарен направился к Колхату. Рядом с ним с земли закручивался вихрь гари, грязи и щепок. Над ним летали изумрудные кольца, а зачарованный плащ отражал зачарованную сталь.
– Ищешь кого-то? – рассмеялся Колхат. – Зови Рать! Ты не воин! И даже не настоящий Полуденный царь!
Он поднял косу.
– Ты не бессмертен. – Дарен рассек воздух посохом, и в Колхата полетели зеленые сполохи колдовства. – Ты всего лишь часть Чудовой Рати.
Колхат увернулся, но колдовство Дарена окружило его.
– А кто же тогда бессмертен? Может быть, ты… хозяин?
Я похолодела. Было что-то в словах Колхата, в тени, легшей на лицо Дарена, нечто такое, что пугало меня даже больше, чем угроза, нависшая сейчас над миром.
– Почему он так говорит с ним? – спросила я. – Почему?
И тут я все поняла. Поняла даже раньше, чем раздался Шепот:
– Согласно условиям нашей сделки, царь Полуночи должен был отдать мне себя, но схитрил. Сделал так, что мы оказались связаны тем же орудием, что я дал ему.
Связаны… Из клубов тумана выступило лицо Дарена, глаза, горящие зеленью и отчаянием. И его глаза… разноцветные.
– Царь Полуночи, – с содроганием произнесла я, не смея прикоснуться ко всему, что вложено в это имя.
– Поэтому, когда Арзу-Мечислав сразил его, он не смог уйти ни в один из миров, – услужливо прошептал Ворон. – Его вынесло на Изнанку. В ничто. В первородную тьму! Ни одна душа не попадала на Изнанку. Сколько он пробыл там? Вечность? Прежде чем голоса колдунов призвали его обратно. Да-да, не удивляйся. Ваша сила помогла ему вновь вернуться в Срединный мир. Он воплотился в одном из своих потомков.
Красно-черный мир Ворона поплыл перед моими глазами. Казалось, хуже уже быть не могло, и он, многоликий бог, наслаждался, вбивая в меня слово за словом:
– Он родился в семье царя. Царю Ардонии не давала покоя Весть, и он искал Чудову Рать.
Я хотела знать лишь одно…
– Он знает?
– Сложно сказать, колдунья. Вместе с именем вы, люди, теряете память. Дарен пытается исправить то, что натворил века назад, но правда в том, что ему это не удастся. Для меня он интереснее всех вас, потому что соприкасался с вечностью, и мне любопытно, как это изменило его. Он сильнее любого колдуна. Его воля крепка, он умеет закрываться от меня. Он даже больше похож на меня, чем на вас!
– Но как… Дарен ведь пытается изменить мир…
Ворон расхохотался так, что заложило уши.
– Он пытается загладить свою вину, вот и все.
Дарен сражался с Колхатом. Летели искры, и скорость, на которой они бились, была неразличима для взгляда.