Из туалета дурно пахло, по пути на кухню Холмский не удержался, заглянул. Как он и думал, куча в унитазе не смыта, на полу валяется рулон туалетной бумаги. А еще к туалету тянулся след из крупных капель крови. От комнаты к туалету, а потом обратно – примерно к тому месту, откуда был произведен выстрел. Но что делал Платков Антон Денисович в прихожей, пока Смоленцев тянулся к пистолету, который он почему-то оставил в сортире? Чем так был занят Платков, что не заметил опасный маневр? И почему шкаф в прихожей заметно сдвинут с места? Получив пулю в спину, Платков схватился за шкаф? Очень может быть.
Холмский не спешил сесть за стол. Его внимание привлекла сорванная подоконная доска. Ее сорвали, вернули на место, но закреплять не стали. Видимо, незачем было закреплять.
Наконец Холмский добрался до стола, но не успел сесть, как появился криминалист Веперев.
– И снова господин Холмский! – раздался в прихожей бравурно-злорадный голос. – С его сомнительной методикой разоблачения преступника!
Холмский промолчал. Даже опередив полицию, скорая опоздала, ему оставалось только официально констатировать смерть потерпевших. Чем он в общем-то и занимался. Вепереву пришлось пробираться к нему на кухню через трупы, впрочем, привыкшего к смерти эксперта это ничуть не смущало.
– А наследили, Илья Геннадьевич!
– Издержки профессии, Юрий Сергеевич! Но вы же все равно разберетесь?
– Да как два пальца… По пальцу на покойника… А чем это воняет?
– Видимо, старый хозяин квартиры справлял большую нужду, когда домой вернулся новый хозяин.
– Старый хозяин, новый хозяин.
– Некто Смоленцев сел в тюрьму, что там случилось, я не знаю, но эту его квартиру отжали и отдали некоему Платкову. Смоленцев освободился, вернулся за своим пистолетом, нашел его под подоконником…
Для убедительности Холмский поднял подоконную доску, указал на пустой тайник под ней. Совсем небольшое углубление, пленка полиэтиленовая там. Пленки много, хватит обернуть револьвер. А углубление маленькое, пистолет в него не влезет.
– А может, здесь находилось что-то другое, – вслух подумал он.
– Что другое? – заинтригованно спросил Веперев.
– Не знаю… Возможно, то, что Смоленцев так и не нашел. От душевного расстройства у него случилось желудочное расстройство, присел, положил свой револьвер на пол в туалете, а когда появился Платков, забыл о нем. Впрочем, поначалу Смоленцев очень хорошо обходился и без пистолета. Избил Платкова, но в конце концов получил от него удар ножом в живот. Возможно, Платков держал нож за шкафом в прихожей, надо выяснять. Или держал при себе. Так или иначе он смог отбить атаку Смоленцева. А тот, умирая, вспомнил про револьвер, забытый в туалете. Вспомнил, дотянулся до него и выстрелил. Все. Соседи услышали выстрел, я приехал, раненых уже нет, только трупы.
– И что ж вы так припозднились, батенька?
– Приехали не позже вашего.
– Ну нам-то положено на трупы выезжать… У вас все? Или вы всерьез думаете, что мы здесь без вас не разберемся? И без вас ясно, что потерпевшие убили друг друга. И поверьте, следы пальцев это подтвердят!
– Верю!.. У меня все!
Холмский закончил с документами, холодно попрощался с Веперевым, забрал Лию, и они вместе спустились вниз.
Он открыл дверь, помог девушке сесть в машину, в этот момент и увидел Парфентьеву, которая смотрела на него с подчеркнутым безразличием. Прошла мимо, даже не поздоровалась.
А примерно через час поступил вызов в тот же дом, где погибли Платков и Смоленцев. Холмский снял приступ бронхиальной астмы, от госпитализации больной отказался и этим развязал ему руки. Илья Геннадьевич не удержался от искушения подняться в сорок шестую квартиру, чтобы поделиться с Парфентьевой, если она вдруг сама не догадается, зачем Смоленцев сдвинул шкаф.
Трупы еще не увезли, но уже уложили в спецмешки, Парфентьева стояла на лестничной площадке, всем своим видом выражая безмерную усталость. Шкаф находился все в том же положении, слегка сдвинут.
Увидев Холмского, Парфентьева повела бровью – удивленно и с наигранным раздражением.
– Ну что, нашли? – не здороваясь, спросил Холмский.
– Что нашли?
– Буклет. «Бриллиантовая рука», экспертиза драгоценных камней и драгоценных изделий.
– Зачем нам экспертиза драгоценных камней? – не поняла Парфентьева.
– Давай камень, я тебе сразу скажу, бриллиант это или булыжник! – Из квартиры вышел самодовольный Веперев.
Он привычно хорохорился, стараясь привлечь внимание Парфентьевой.
– Даже не знаю, а вдруг я ошибаюсь?
– Не знаешь ты, как было дело. Платков действительно убил Смоленцева. А Смоленцев убил Платкова. На патронах в барабане его пальчики…
– Глубокая экспертиза.
– Научная база, на которой основаны наши выводы. А вот выводы доктора Холмского основаны на голых предположениях.
– На голых, ничем не подтвержденных догадках, – не осталась в стороне Парфентьева.
– А как же буклет?
– Был буклет. И на нем пальчики Платкова… Или ты думаешь, что снять отпечатки пальцев долгое дело? У Веперева Юрия Сергеевича все делается быстро!
– И чем занимался Смоленцев в прошлом, тоже быстро установили? – спросил Холмский, глянув на Парфентьеву.
– Установили, – кивнула она. – И чем занимался, за что был осужден. Статья сто пятьдесят восьмая, кража.
– Может, он что-то у кого-то украл и хорошенько спрятал. Под подоконником.
– Револьвер у него под подоконником был, – ничуть в том не сомневаясь, сказал Веперев.
– Как же он там поместился?
– Малокалиберный револьвер, ему много места не нужно.
– А за что Смоленцев Платкова избил?
– За то, что Платков квартиру у него отжал? – пожала плечами Парфентьева.
Она не сомневалась в своей версии, просто не понимала, какое это может уже иметь значение. Платков и Смоленцев убили друг друга, этот факт установлен и доказан, а когда преступление раскрыто, мотивы, причины и следствия уже не важны.
– А если Платков что-то нашел? Под подоконником. Нашел раньше Смоленцева. Смоленцев пришел, а в тайнике ничего нет. И следы взлома совсем свежие… Где драгоценные камни и ювелирные изделия, экспертизу которых Платков уже заказал?.. Откуда у Платкова буклет?
– Ну, мало ли…
– А в телефоне что? В интернете? Историю запросов смотрели? Может, Платков оценку драгоценностей заказывал? Может, уже и на фирме побывал. Буклет оттуда привез.
– И визитную карточку. В борсетке у него визитная карточка была… И телефон… Телефон у меня, – в раздумье кивала Парфентьева.
Артачиться она не стала, влезла в смартфон, открыла в браузере историю просмотров.
– Так, дом в Сочи, «БМВ-икс семь», оценка ювелирных украшений, скупка драгоценностей, – читала она.
– Ничего себе, дом в Сочи, – присвистнул Веперев.
– И запрошенный «БМВ» двадцать лимонов стоит, – усмехнулся Холмский. – Выходит, Платков что-то ну очень интересное нашел.
– И дорогое, – кивнула Парфентьева. И вдруг заинтригованно спросила: – В чем ты не уверен?
– В том, что Платков что-то дорогое нашел. Буклет подсказал, а история запросов подтвердила… Откуда у Платкова взялся нож? – Холмский посмотрел на Веперева.
– Ну ты же сказал, возможно, за шкафом. Чехол там прибитый висел, в нем нож. Пришел домой, услышал, в доме гость. – Веперев усмехнулся, жестом показывая, как приводят в действие бачок унитаза. – Сдвинул шкаф, взял нож.
– Это было уже потом, после того, как Смоленцев избил его.
– А это так важно? – не понимал Веперев.
– А если Платков отодвинул шкаф не только для того, чтобы легче было схватиться за нож? Но и для того, чтобы избавиться от опасной находки. Может, он знал, что Смоленцев освободился… Давайте просто посмотрим!
Шкаф тяжелый, дубовый, Холмскому пришлось поднатужиться, чтобы сдвинуть его с места на угол не меньше сорока градусов. И его усилия не пропали зря. На грязном полу лежала коробочка, относительно чистая, даже не запыленная. Пришлось еще сильней сдвинуть шкаф, чтобы добраться до нее.
В коробочке лежал золотой перстень с крупным драгоценным камнем.
– Кто там у нас бриллианты от булыжников отличать брался? – весело спросил Холмский.
– Ну, это точно не булыжник, – оторопело протянул Веперев.
– Голубой бриллиант! – с замиранием произнесла Парфентьева. – Каратов пять-шесть… За миллион долларов с руками оторвут.
– Вот тебе и дом в Сочи… А ведь я собирался за шкаф заглянуть! – попытался отыграть Веперев.
Но Парфентьева ехидно усмехнулась, глянув на него. Уходить он собирался, да и она тоже.
– Надо бы узнать, куда Платков обращался… А почему он сразу перстень не продал? – дрожащим от обиды голосом спросил криминалист.
– Наверное, в цене не сошлись… Возможно, Платков подумал, что это оценщики его опередили. Чтобы ограбить. Поэтому и скинул камушек, – поделился соображениями Холмский.
– А ты догадался. – Парфентьева завороженно смотрела на него.
– Чуть-чуть раньше вашего.
– Ну, не знаю, – глядя вслед уходящему Вепереву, сказала она. – Знаю только, что у меня ощущение новогоднего чуда. Как будто ты подарил мне этот бриллиантовый перстень.
– Забирай!
– Жаль. Очень жаль, что не могу… Перстень уйдет, а ожидание чуда останется. – Парфентьева выразительно смотрела на него. – Или даже свершение чуда!..
– Завидую тебе. Я уже давно не верю в чудеса.
– Может, нужно попробовать?
– Ну, хорошо, – улыбнулся он.
– Что хорошо? – замерла она внутренне.
– Если вдруг произойдет что-то такое нехорошее, вызывай.
– Надеюсь, что ничего плохого больше не случится. План по убийствам на год вперед выполнен.
– Ну, тогда встретимся через год, – уходя, развел руками Холмский.
Увы, но следующее убийство произошло ровно на следующий день. Холмский не успел даже добраться до своего дома, как позвонила Парфентьева. Убили человека, а в ее голосе угадывалась хотя и непрошеная, но радость.