– А что не так со сливочным ликером? – Шатеночка глянула на бутылку «Бейлиса», которая стояла у нее на трюмо, сразу возле входа.
Так бутылку ставят второпях, когда возвращаются откуда-то, переступают порог, а потом вдруг вспоминают о вещах, которым в доме не место.
– Сливочным ликером от вас пахнет.
– И что?
– Вы заметили, что я принюхиваюсь, поняли, что от вас пахнет чем-то, что наводит на определенные мысли.
– Давайте вы глупости мужу своему будете рассказывать! Если он у вас есть! – фыркнула шатенка.
– Зачем вы умывались?
– Просто.
– А на балконе что делали? – спросил Холмский.
– На каком балконе?.. Вы скорая помощь? – фыркнула шатенка. – Ну так давайте, до скорых встреч!
– Думаете, вам может скоро понадобиться скорая помощь? – едко спросила Лида.
– Потому что оберег сломан? – Холмский провел пальцами рядом с ракушкой, которая висела на нитке поверх платья. – Это же оберег? Зачем вам надевать его на новое, нет, на свежее платье? У вас же здесь были две ракушки? Другую вы потеряли на общем балконе. Там, где пепельница. Там, куда выходят покурить.
– Когда с вас, Инна Вадимовна, сорвали ракушку? – жестко спросила Парфентьева.
– Да не срывали, сама упала!
– А бокал с «Проституткой» почему разбит? – спросил Холмский.
– С какой проституткой?! – сошла с лица шатенка.
Слово «проститутка» подействовало на нее шокирующе, выбило из колеи.
– «Проститутка за три доллара». – Холмский смотрел на нее не мигая.
– Кто проститутка?! – Голос у Инны дрогнул.
– Коктейль так называется, «Проститутка за три доллара». Мятный ликер, пряный ром и «Бейлис».
– Ну, есть такой коктейль… – Женщину слегка отпустило.
– Мятный ликер и пряный ром в спальне потерпевшего, сливочный ликер в спальне у вас, – сказал Холмский.
– И что?
– Откуда вы знаете, что существует такой коктейль? – хищно спросила Парфентьева. – Я, например, не знала… Белозолов сказал? Когда подавал вам коктейль?
– Ну да, я была на балконе. Ночью. Покурить вышла. Валя подходит никакущий, на ногах еле стоит. В одной руке бутылка, в другой бокал… Бокал сам выпал, а бутылку я забрала, чтобы не выронил, – на ходу придумала шатенка.
– Что было в бокале? – Парфентьева не сводила с нее глаз.
– Коктейль был.
– Почему Белозолов приготовил именно этот коктейль? А он приготовил коктейль именно для вас! – нагнетала обстановку Лида.
– Да я откуда знаю?
– А если я наведу о вас справки? Если копну глубоко-глубоко. Вдруг выяснится что-то ну очень интересное? И не очень приятное. А ваш муж Стробилов Лев Леонидович недавно был избран в городскую думу. Представляю, какой будет удар по репутации!
– Да как вы можете? – топнула ногой шатенка.
– То есть вы не отрицаете, что ваше прошлое может нанести такой удар? – не щадила ее Парфентьева.
– Ну хорошо…
Стробилова дернулась, как будто собралась выскочить из спальни, Парфентьева схватила ее за руку, но женщина всего лишь закрыла дверь, чтобы ее откровения никто в доме не услышал. Закрыла дверь и отошла к окну, достала сигарету, теперь уже все равно, можно здесь курить или нет.
– Да, я была на балконе, да, Валя принес мне «Проститутку». И сказал, что все знает.
– Что все? – спросила Лида.
– Все!.. – выразительно глянула на нее Стробилова. – Этот урод сказал, что все узнает и Лева!
– И предложил вам заплатить за молчание?
– Расплатиться предложил. Натурой! Я взяла у него бокал и выплеснула ему в лицо… Валя выбил бокал из руки, я думала, он меня убьет. А он меня поцеловал… Ну, я, дура пьяная, уплыла.
– В спальню на третьем этаже?
– Да.
– А потом появился ваш муж!
– Нет! – мотнула головой Стробилова.
Сначала в дверь требовательно стукнули, затем она распахнулась. За порогом стоял высокий астенического типа мужчина.
– Да нет, ваш муж появился! – усмехнулась Парфентьева.
– Что здесь такое происходит? – спросил Стробилов возмущенно и на правах хозяина положения.
– Ничего не происходит, просто беседуем.
– А что здесь делает врач?
– Вы переживаете, что мы можем взять мазок на половой контакт? – усмехнулась Парфентьева.
– А вы можете взять мазок? На каком основании? Да вы хоть знаете, кому я сейчас могу позвонить?
– Семь бед – один ответ.
– Не понял!
– Лев Леонидович, далеко не уходите! Сейчас подойдет эксперт и возьмет у вас образец слюны на анализ.
– Ну, знаете!
Стробилов сначала протянул руку, подзывая к себе жену, но та не сдвинулась с места. И смотрела на него, качая головой, как будто хотела вразумить его. Но не вразумила. Стробилов зашел в комнату, схватил Инну за руку и увел за собой.
– Их нужно остановить, – сказал Холмский.
– Сами вернутся. Вещи-то здесь остались… И ключи от машины. – Парфентьева кивком указала на прикроватную тумбочку. – Перебесятся и вернутся. С повинной… Ревнивый муж в порыве гнева убивает без перчаток. На подушке точно остались потожировые выделения. Стробилов уже протрезвел и осознал всю тяжесть содеянного. И зачем нам его слюна, понимает. Что ему остается? Только и остается, что явку с повинной сделать. Вместе подождем или тебе уже пора?
– Да смена, считай, уже закончилась.
– А что, действительно есть такой коктейль «Проститутка»?
– Есть еще и «Горячая мексиканская проститутка». Текила с перцем и соком из консервов тунца, – вспомнил Холмский.
– Жесть!
Лида могла бы и предостеречь, чтобы он ей такую гадость не предлагал. Но не предостерегла. Как будто и не собиралась больше культурно с ним отдыхать. И в связях с проститутками уличить не пыталась, как будто ей уже все равно, как Холмский проводил и будет проводить время. Без нее.
– Меня смущает ваза на столе.
Холмский подвел Парфентьеву к столику с придвинутым к нему креслом.
– Ваза здесь была, не далее как вчера ночью. Кто-то слишком торопливо спускался вниз, поскользнулся, врезался в кресло, кресло ударилось в стол, ваза упала, разбилась. Остался только один осколок. Видно, человек торопился, поскользнулся, налетел на кресло.
– Здесь не скользко. – Парфентьева поводила ногой по полу.
– И кресло тяжелое. На нескользком полу.
Холмскому пришлось поднатужиться, чтобы сдвинуть кресло с места.
– Женщина бы не сдвинула, – кивнула Лида.
– И Стробилов не факт, что смог бы…
– Хозяин дома точно смог бы, туша здоровая!
– Хозяин дома точно бы убрал осколки разбитой вазы. На рефлексах. Чтобы жена не заругала.
– Так, постой, а спускался Рюмин с третьего этажа.
– И хорошо под газом.
– Значит, ночью.
– А ему зачем Белозолова убивать?
– Не знаю.
Ждали они недолго, Стробилов понял, что депутатская неприкосновенность его не спасет. И поспешил объясниться.
– Я не убивал! – заявил он, стараясь держать себя в руках.
– А кто убивал? – Парфентьева сверлила его взглядом.
– Не знаю… Я знаю только то, что на месте преступления меня не было!..
– А ваша жена?
– Моя жена… – сник Лев Леонидович.
И Стробилова опустила голову под тяжестью вины перед мужем.
– Моя жена была пьяна… Вы, конечно, можете объявить во всеуслышание, что Инна проводила время с потерпевшим, – в расчете на пощаду проговорил Стробилов и вздохнул.
– И время проводила. И знает, кто убийца… Инна Вадимовна, ну что же вы молчите? Говорите! – потребовала Парфентьева.
– Не знаю, – сказала она. Только тогда подняла голову. – Я знаю только, что это не Лев!
– Это сделал Рюмин. Евгений Денисович… Вы можете подтвердить это? – Парфентьева превзошла себя.
Прямая, как натянутый нерв, глаза горят, исходящая от нее энергия разила не хуже меча Фемиды. Стробилова вздрогнула, ее лицо перекосилось от страха.
– Да, – выдавила она из себя.
– За что?
Внизу что-то упало, послышалась возня, стоны, Парфентьева направилась к лестнице, Холмский за ней.
Толстяк Рюмин слышал все, у него сдали нервы, он рванул к двери, но Парфентьева успела предупредить капитана Веселова. Опер сбил беглеца с ног, сержант патрульно-постовой службы помог ему скрутить подозреваемого.
– Гражданин Рюмин, за что вы убили гражданина Белозолова? – хлестко спросила Парфентьева.
– А вы у этой сучки спросите! – Багровый от злости Рюмин кивком указал на Стробилову.
– Дурак, я же пошутила! – округлила глаза бывшая проститутка.
– Пошутила? – А под хвост давала, тоже шутила?
– Да не давала я!
– Нет?
– Гражданин Рюмин, давайте по сути!
– А что по сути? Смотрю, выходит из спальни, трусы в руке держит… Ну, я тоже захотел! А она: убей, говорит, Вальку! Я подожду!.. Ну а я пьяный… И Валя меня недавно кинул… Короче, попутал меня бес!
– Да пошутила я!.. Валя меня изнасиловал, я правда хотела его убить, – обращаясь к Парфентьевой, сказала Стробилова. – Но я же не думала, что Рюмин его убьет!
– Как можно изнасиловать проститутку? – хохотнул хозяин дома.
– Сам ты проститутка! – огрызнулась Стробилова.
– Я все слышал! Валька тебя когда-то за три бакса снял!
– Да это коктейль так называется, «Три доллара»!
Парфентьева махнула руками, как это делает дирижер, останавливая оркестр. Финита ля комедия. Виновники установлены, мотивы определены, а подробности будут выясняться по ходу бумажной волокиты.
Старушку зарубили топором. На кухне. Причем сделали это хладнокровно, ударом в голову, в надлобную часть. Старушка смотрела убийце в глаза, пыталась защититься, закрылась руками, но топор, чиркнув острозаточенным носком топора по запястью, той же частью вошел в надлобье. И вошел глубоко.
– Что скажешь? – спросила Парфентьева.
Полицию вызвала соседка, приехала группа, представитель следственного комитета, только затем появилась некто Ватрушева. Увидела труп, бухнулась в обморок. Парфентьева привела ее в чувство посредством нашатырного спирта, что в общем-то не рекомендуется. Но скорую помощь она тем не менее вызвала. Как будто знала, что приедет именно Холмский.