– Ой… Перебор, наверное... – выдохнула, оглядываясь на свекровь.
– Никакой не перебор, – твердо заключила Светлана Борисовна. – Ты молодая, красивая, стройная девушка. Хватит в балахонах ходить! Посмотри на себя со стороны. Куколка!
Я и посмотрела. Еще раз.
Ткань очерчивала бедра четче, чем мне казалось приличным. Вырез… Господи… Не то чтобы слишком откровенный, но бюст на виду, и это не исправить.
– Руслану понравится, – вдруг бросила Светлана Борисовна, скользнув по мне свежим оценивающим взглядом. – Даже не сомневайся.
Я загорелась. С головы до ног.
– Как-то оно чуждо мне… Слишком шикарное, а я такая бледная… – заныла нехарактерно, пытаясь убить порхающий по нутру трепет.
– Сейчас сделаем локоны, подкрасимся, колготки наденем, каблучки… И будет идеально!
– Мам, да ну…
– Без «да ну», – отсекла Светлана Борисовна. – Это не просто праздник, а твой первый официальный выход как жены бойца. Знаешь, какой там состав? Надо соответствовать.
Оспаривать было неудобно. И бессмысленно.
Меньше чем через час, благодаря легкому макияжу и тем самым локонам, бледность, о которой я переживала, исчезла. Кроме того, засияли глаза и стали чувственнее губы.
– Вот теперь – жена офицера, – довольно подытожила Светлана Борисовна, отступая, чтобы оценить результат.
Я сглотнула.
Руслан меня такой еще не видел. Да и я сама себя тоже.
– Отдыхайте. Не переживайте. И домой не спешите, – настаивала свекровь, провожая меня до двери.
Ее слова должны были успокоить, но внутри меня наоборот нарастал мандраж. Пока ехала в такси, сердце колотилось, будто я шла не на праздник, а на допрос.
Не доводилось ведь бывать на таких мероприятиях. Не знала, как там все устроено. Кто будет рядом. Как себя вести с женам других бойцов. И главное… Как на меня посмотрит Руслан.
Увидит, и что? Одобрит? Что-то скажет?
Я не знала.
А от незнания становилось страшно.
Глава 22. Постучалась боль незваная…
КПП в Дом офицеров прошла без проблем, достаточно было предъявить приглашение. А вот дальше… Оказавшись в толпе незнакомых людей, замялась. Указателей не было, и я попросту потерялась, не зная, в какую сторону двигаться.
– Людмила? – раздалось неожиданно.
Я обернулась и, к своему удивлению, встретилась с целой группой нарядных молодых женщин.
– Привет, – поздоровалась та, которая, судя по голосу, изначально звала. – Ты Чернова, да?
Невольно покраснела. Вроде не первый день замужем, но все еще непривычно, когда так обращаются.
– Да… Чернова, – подтвердила тихо.
– Отлично! – радостно выдала та, которую я негласно посчитала в этой компании главной. – Я – Маша. Жена Володина.
– Таня, – махнула рукой вторая, стройная брюнетка в элегантном красном платье. – Мой Бастрыкин.
– Вита Долженко, – добавила третья, короткостриженая блондинка.
– Инна Савина.
Они представлялись, называя фамилии своих мужей. Я кивала. Но чувствовала себя при этом максимально неловко. Ни о ком из них ведь не слышала. Просто потому что с ненастоящими женами таким не делятся.
– Ты у нас одна новенькая, вот мы тебя сразу и вычислили, – добродушно толкнула Маша, когда процесс знакомства был завершен. – Ну пойдем скорее… Оставим верхнюю одежду, и в зал.
Я с готовностью зашагала. В конце концов, для меня, как для курсантки, держаться группы было делом привычным.
– Для семей, конечно, выделена целая секция, но тут еще важно сесть рядом, – пояснила Маша уже на ходу.
У стола гардеробной собралась небольшая очередь, и мы встали в нее, продолжая болтать вполголоса.
– Как ваша подготовка к выпуску? – спросила Вита у Тани.
– Ой, сплошные нервы. Родители деньги сдают, будто за чужих… Самые дешевые виньетки заказали, представляешь? Даже тиснения нет.
Через пару фраз стало понятно, что они хорошо знают не только друг друга, но и детей в рамках отряда. И я снова почувствовала себя лишней. Пока ко мне не повернулась Инна.
– А как ваш Всеволод? Спит хоть немного? Или, как папка, в караулах до утра?
Я не смогла сдержать улыбки.
– Чаще второе.
Девчонки, переглядываясь, засмеялись.
– Как вспомню это время… Мама дорогая, – то ли простонала, то ли воскликнула Маша с улыбкой. – Наши-то уже школьники.
– Прям не терпится увидеть Севу, – оживилась Таня. – Игорь после вашей выписки рассказывал, что крепыш такой, как будто шестимесячным родился! А Чернов ему еще нахвастался, что там одно только хозяйство на кило тянет… – передала, заставив всех прыснуть смехом. Я почувствовала, как запылали щеки, но тоже улыбнулась. Просто приятно стало, что Чернов говорит о сыне. Пусть и в грубовато-мужской манере, но вроде как с гордостью. – У нас-то девчонки, вот Игорю и интересно… – продолжила Таня, качая головой.
– Так роди мужу, – подмигнула ей Инна. – Жалко, что ли?
– Да рожу, конечно… Куда денусь… Дайте только Аленку в сад сдать!
– Вот на майские соберемся неформально, увидим и мы Всеволода, – вклинилась Маша. – Вы же будете, Люд?
И посмотрела с тем самым выражением, которое явно не терпело пустых отговорок.
– Как решит Руслан, – протянула я смущенно.
– Это правильно, – одобрила Вита. – А мы уж с ним поработаем.
Остальные со смехом закивали.
Сдав одежду, мы направились в зал. Разговоры сами собой стихли. Суровые лица, мерцание погон и медалей, флаги – все это как нельзя лучше настраивало на серьезный лад. А мне ко всему еще и дисциплина академии вспомнилась.
Заняли места в первом ряду и застыли в ожидании.
Я только глянула в телефон. Светлана Борисовна как раз отписала на мое недавнее сообщение.
Мама Руслана:
Спит боец. Еще ни разу не просыпался. А я видеозапись вашей с Русиком свадьбы смотрю. Такая красота!
Перечитывая сообщение, невольно задержала дыхание. Внутри что-то сжалось… От странного тепла, от будоражащего волнения, от этого «Русик», которое уже не казалось таким чужеродным. Глубоко вдохнув, спрятала телефон в сумку и постаралась придать лицу спокойное выражение.
Уже в следующую секунду в дверях зала появились бойцы. Внушительным строем, без каких-либо команд со стороны они, не сбиваясь ни на шаг, выверенной поступью двинулись к сцене. Сила, непоколебимость и собранность, которые они источали всем отрядом, вызвали не только мурашки, но и гордость. А еще восхищение.
Я не искала специально… Но нашла Чернова, едва он появился в длинной шеренге.
Сердце тотчас ухнуло... Резко. С надрывом.
Заискрило, как шальное.
Не видя толком лица, узнала характерную четкую, будто хищную, манеру держаться, выделяясь даже в таком строгом движении, как марш. Прав был Владимир Александрович, сравнивая сына с БТРом. Он всегда шел без сомнений. Напролом. До победного.
Кожа – это камуфляж. Как и форма.
А под ними – железо.
Скрытая мощь, способная ломать стены.
В зале стояла полная тишина, которая не дрогнула даже в тот миг, когда отряд вытянулся в линию и замер.
– Вольно, – отчеканил старший.
Бойцы ослабили стойки, но и в этом «вольном» чувствовалась натянутая готовность рвануть с места. Одно слово, и они будут в деле.
Взметнулись флаги и грянул гимн.
Зал разом встал. Семьи, руководство, ветераны, приглашенные гости – единым порывом. Лица серьезные, спины ровные, взгляды вперед.
Не успели прогреметь первые строки, как вдруг… Руслан посмотрел прямо на меня. Без поисков. Без каких-либо скольжений по рядам. Как обычно, в упор, будто точно знал, где я нахожусь.
На лице ни единой эмоции. Но глаза горели.
И меня зажгли. Мгновенно.
Не вздрогнула. Не позволила себе дернуться. Но внутри все сжалось.
До острой рези под ребрами. До дробной пульсации. До разрастающегося жара.
Грудная клетка задвигалась быстрее, с отрывом… И воздуха будто слишком много внутри стало. Образовалась в полыхающем огнище какая-то пустота – вакуумная, сосущая, ненасытная.
Руслан не сводил с меня глаз, но в лице не менялся.
Мне же казалось, что все мои эмоции наружу полезли. И дело не только в окрасе кожи, которая явно стала пунцовой. Заходили челюсти, скулы, ноздри, горло, губы… Да и мускулы.
Резко села, едва закончился гимн. Взгляд следом опустила. Уткнулась глазами в подол платья и застыла.
– Товарищ генерал, – пробил строевым голосом старший, – личный состав СОБР по случаю двенадцатой годовщины образования построен!
– Принято, – откликнулся генерал.
Началась официальная часть.
Первым выступил тот самый генерал. За ним представители регионального управления МВД – доложили об оперативной работе подразделения, успехах за год, статистике.Прокуратура отчиталась о ликвидации крупных преступных группировок, взаимодействии с СОБР в особо сложных операциях.
Я не вслушивалась. Опять на Руслана пялилась, радуясь тому, что он смотрит строго перед собой.
А потом… Объявили о награждениях.
– За проявленный героизм и мужество при выполнении специальной операции в горном районе… – голос генерала звучал ровно. Без лишних эмоций. И именно эта суровая сдержанность прошивала тело холодными волнами. – За ликвидацию вооруженной группировки боевиков, уничтожение базы, спасение заложников… – каждое словосочетание вбивалось в сознание. Тяжело и весомо. – Орденом Мужества награждаются…
Дальше были фамилии.
Бойцы выходили по одному из строя, поднимались на сцену, отдавали честь командиру и принимали награды.
– …младший лейтенант Чернов Руслан Владимирович…
Я замерла.
Не понимая. Не веря.
Горы, ликвидация, боевики… При чем тут Руслан?.. Он… Он там был? Когда?! Не может быть!!! Почему я не знаю?!
Чернов же шагнул из строя. Поднялся на сцену. Принял награду.
И меня оглушило.
Был.
В огне, среди пуль, мин, смерти… В аду, из которого далеко не всегда есть шанс вернуться живым.
И не сказал же… Ни слова!
Внутри все свернулось, сбилось в ком и разорвало такой болью, что взгляд вмиг заволокло пеленой. Вцепилась в губы зубами, и все равно… Шмыгнув отрывисто носом, выдала в пространство какой-то дрожащий всхлип. И пошли эмоции дикими спазмами, будто рвотными позывами, что сотрясают ступенчато от живота до горла.