Померила температуру, осмотрела место инъекции, прощупала лимфоузлы – все было в норме. Сняла шапочку, потому что из-за бесконечного вошканья Сева начинал потеть. Приложила к груди – он то ел, то плакал. Будто не нравилось что-то. Я медленно приходила в отчаяние. Измотавшись, устроилась с ним на кровати, хотя обычно лежа не кормлю. Практиковала такое еще в роддоме, когда сил сидеть просто не было. И вдруг сынок стал затихать. Еще всхлипывал моментами, но грудь не бросал. Прижимаясь ко мне всем своим тельцем, беспокойно сосал. Я, как обычно, нежно гладила его по головке, плечикам, ручкам, попке, ножкам… Доходила до пяточек и крошечных пальчиков.
«Подгузники забыли…» – мелькнуло в голове.
В список их не внесла сразу, потому что собиралась позвонить знакомой, с которой часто встречались с колясками в парке, и уточнить новую рекомендованную марку.
Решила, что напишу Чернову, чтобы купил, как только малыш уснет. Но когда он уснул, сразу не вставала. Боялась спугнуть этот хрупкий покой. И так незаметно отрубилась сама.
Открыла глаза, когда за окном уже темно было.
Сердце бросилось в панику.
Сколько сейчас? Столько всего сделать нужно было! Что с Севой?!
О Господи…
В порыве прислушалась: дышит ли…
Слава Богу!
Тепленький, тихонько посапывает.
Выдохнув, взялась перебирать план на день… За что хвататься?!
Еще и Сева проснулся, едва я подскочила… Хоть вместе с ним плачь!
Раздела, осмотрела, измерила температуру, одела в чистенькое, покормила и уже почти без проблем снова укачала.
Светлана Борисовна говорила, чтобы я так не переживала за быт, потому что, когда Сева подрастет и станет меньше спать, успевать еще меньше буду. И это типа нормально. Но я даже думать о таком не хотела.
На цыпочках покинула спальню. В коридоре прислушалась. Из кухни доносились негромкие, но легко узнаваемые звуки… Во мне аж вскипело от недовольства собой.
Поежилась, прежде чем решилась войти и столкнуться с Черновым.
Сердце ударно качнуло грудную клетку, едва его увидела.
Он стоял у плиты, голый по пояс и, что меня расстроило секундами ранее, готовил.
Проблем столько, а я залипла на его мощной спине. Пульс уже бился неровно. Тут еще и в жар бросило. Да скрутило внутри так, что лежащая на животе ладонь невольно смяла ткань халата в кулак.
Руслан точно слышал все – боец же. Визуально было заметно, как откликнулся, когда я вошла. Медленно, по миллиметру, как под напряжением, заходили мышцы.
– Я бы сделала… Зачем ты?.. – запротестовала, срываясь на нервный шепот. – Ты… Ты же так и не спал? Почему?
Он обернулся. Пронзил своим жгучим черным взглядом из-под по-осетински темных и густых бровей… Боже, с первой подачи лишил воздуха.
Внутри все рухнуло. Потерялось.
И я замерла, неосознанно прикипев к нему глазами. С ответной силой. Как к чему-то запретному. Очень желанному. Опасному, но отчего-то родному.
– Жаль теснить было.
«Это он про кровать», – поняла с заминкой.
Ведь обычно я, зная, что у нас одно спальное место, освобождала его половину, как только он появлялся дома. Сегодня впервые не позаботилась об этом, потому что уснула. И он, очевидно же, не решился нас будить.
Какой кошмар! Мало того, что голодный, так еще сутки на ногах.
Что я за жена? Как могла допустить?
Пока я пыталась что-то сказать, Чернов отвернулся к плите. Аккуратно орудуя лопаткой, помешал жаренную с тушенкой картошку. По запаху чуяла – пересолил. Но в ступор загнало не это. А дернувшая за живое мысль, что год назад он этого не умел. От меня научился. Просил ведь не раз, даже при полной морозилке заготовок, сделать именно это нехитрое блюдо.
– Давай я закончу… – предложила неуверенно, не зная, как еще искупить вину.
– Все уже готово, – подтвердил Чернов то, что я и так понимала. – Садись за стол.
– У меня работы много…
– Садись, – повторил с нажимом.
Пришлось выполнять.
Пока ели, Руслан сделал несколько попыток завести разговор.
– Что насчет поездки к моим? Поедем? У меня как раз выходные свободными будут.
– Можно, – тихо отозвалась я.
В голове тут же сложила, как перераспределить текущие дела и что с собой брать.
– А на майские? Отряд собирается на турбазе. Все с детьми.
– Если ты хочешь…
Чернов двинул челюстью, как бы показывая, что для него этот разговор тоже трудный.
– А ты? Хочешь?
Я не знала, что сказать.
Посмотрела на него. Свет падал неровно, подчеркивая суровые черты лица, крепкую шею, выразительные ключицы и… чуть поблескивающий от жара торс с глубоко прорисованными мускулами.
Каждый вдох давался с усилием.
А он слов ждал.
– Наверное… Спасибо за ужин.
Сразу после этого поднялась, забирая с собой пустую тарелку. Сама не знаю, когда все съесть успела. И соль не помешала.
Принялась за уборку.
Руслан еще немного посидел и скрылся с сигаретами на балконе. Вернувшись, не сказал мне ни слова. Показалось, взвинчен чем-то, но я не посмела лезть. Занимаясь своими делами, молча наблюдала, как он сходил в душ и отправился, наконец, спать.
Я тоже искупалась. Но после ванной сразу в комнату не пошла. Бегала по квартире, разгребая все, что накопилось. Прибежала в спальню, только когда проснулся Сева. Тихо, стараясь не шуметь, взяла сына на руки. Начала переодевать и снова вспомнила про подгузники… Их не было. Ни одной штуки.
С этого и началась канитель.
За полночи сын описал все, что только мог. Мое спальное место, в том числе. Включая одеяло. Запасного у нас не было. Плед и тот трепался после стирки на балконе.
Когда Сева снова уснул, переоделась в сухую сорочку и, чтобы не тревожить Руслана, просто застелила мокрое пятно пеленками. Легла, прикрывшись своим махровым халатом, и задремала.
А проснулась под одеялом. В кольце рук Чернова, крепко вжатой спиной в переднюю часть его тела. Жар, твердость, сила – все это обрушилось в один момент. И меня шибануло разрядами. Сердце пропускало удар за ударом, пока не накалило весь организм до предельных температур.
Дернувшись, я с шумом потеряла дыхание. Но отстраниться не получилось. Хватка Чернова не ослабевала даже во сне. Он действовал на инстинктах. И на этих инстинктах он… трогал меня. Не отдавая себе в том отчета, с нажимом скользил ладонью по животу, лобку и дальше между ног. Так уверенно, словно знал, где я горю больше всего. Второй рукой, не меняя силы, мял грудь – то одну, то вторую. Из обеих тут же просочилось молоко.
Всполохи, что рванули внутри меня, почти довели мой организм до взрыва.
Я громко охнула. Вся сжалась.
От страха. От смущения. От дикого животного трепета.
– Руслан… – попыталась позвать его, но голоса практически не было.
Я вспомнила все те мысли, что порой прорывались, заставляя представлять, каково это чувствовать все эти прикосновения снова. Но то была лишь фантазия. А сейчас – огонь.
Настоящий. Беспощадный. Сжигающий.
И пока я металась между естественным желанием выбраться и непреодолимой потребностью броситься в самое пекло, Чернов… толкнулся.
Резко. Грубо. Властно.
И вовсе не сонно… Не щадя.
Толкнулся, еще крепче вбивая свою жесткую и неумолимо мощную мужскую суть между моих ягодиц. Подействовало, словно шокер – от копчика до макушки прошило импульсом, который поджег все имеющиеся в организме нервные проводки. И в моем животе будто какую-то скрытую женскую капсулу разорвало. Из нее разлилось нечто невообразимо острое.
– Руслан… – простонала я.
А он… Тяжело выдохнув мне в затылок, снова так резко сжал грудь, что я задохнулась… И начал покрывать горячими, будто лихорадочными поцелуями мою шею.
В этот миг я уже не просто дрожала. Я вибрировала. И излучала энергию, как кабель высоковольтной линии.
Молоко стекало. По моему телу. По его пальцам. Ткань сорочки прилипла. Все стало мокрым. Раскаленным. Грязным. И неприличным.
Сердце лупило так, что глушило. И глаза замыливало.
Я сгорала от стыда.
Но остановить его уже не просто не могла. Не хотела.
Его плоть давила своей тяжестью. И этим будто гипнотизировала. Приглушала сознание совсем, как год назад. И с каждой секундой Руслан становился ближе – плотнее, глубже, реальнее. Словно бы врастая в меня, вычеркивал из памяти все – боль, обиды, страхи, переживания о будущем.
– Руслан… – повторяла, но уже не для того, чтобы разбудить.
Как будто цеплялась.
За него. За чувство безопасности. За страсть, которой хотелось отдаться без остатка.
И когда одна его ладонь – уверенная и требовательная – снова скользнула между моих ног, я не сопротивлялась. Молча разомкнула бедра и впустила.
И в этот самый миг… Пропитанную жарким, учащенным и неровным дыханием тишину разорвал детский плач.
Застыли оба. В одночасье.
У меня было ощущение, что меня выдернули из розетки и окатили ледяной водой.
Я не могла пошевелиться даже ради того, чтобы броситься к Севе. Губы, руки, плоть, запах… Весь Чернов еще был на мне.
В каждом биении сердца, которым я до сих пор не владела.
Воспротивиться попыталась, лишь когда Руслан разворачивал к себе. Но он был настойчив. Закончил маневр, и мы оказались лицом к лицу.
Столкнулись взглядами, лбами, дыханием.
Он прожег. Ужалил. Впился.
Искал ответы. Изнутри.
И… Полагаю, нашел.
После этого, задержав пальцы на моих щеках, выдохнул сквозь трескучее напряжение и отпустил.
Я подскочила, метнулась к кроватке и взяла Севу на руки.
– Тихо, тихо, мой хороший…
Слыша, как Руслан покинул спальню, успокаивая, прижала сына к груди.
Перевела дыхание, но… без облегчения.
Меня еще держало. Электричеством. Внутренним следом от него.
Что это было? Зачем он?..
Глава 28. Я за ним упаду в пропасть
Успокаивая Севу, пыталась успокоиться сама.
Но…
Сердце работало с чудовищной нагрузкой. Виски разрывало. А в животе и вовсе нечто немыслимое творилось – спазмы напоминали начало схваток.