Между его ног оказалась стоя.
Что делать дальше – не знала. Замерла в ожидании указаний.
Каким он был широким… Эти плечи… Глядя на них сверху, просто шалела, настолько большим он был. Хотелось прикоснуться, размять… Но пока не осмеливалась. Только смотрела на то, как по этой мощи стекают капельки пота. Пересохло во рту, когда сообразила, что думаю о том, как приятно было бы остановить одну из них языком.
Неловко затоптавшись на месте, попыталась прочистить горло.
– Не против?
Боже…
На этот вопрос я никогда не могла реагировать адекватно. Еще не поняла, в чем суть, уже была согласна. Но все же заставила себя сосредоточиться: глядя мне в глаза, Чернов держался за узел на моем полотенце.
Господи…
Я под ним уже вся дрожала.
«Хочет меня раздеть…» – проговорила, чтобы привести мысли в какой-то порядок.
И мотнула головой.
Одно движение, и ткань упала вниз.
– Ох… – толкнула невольно.
Потому как жар мужских ладоней пробил мое тело током. Особенно сильно заискрила, когда они скользнули вверх. Вцепилась Руслану в плечи – тут уже без вариантов, только бы не рухнуть.
Медленно потела, пока он мял грудь и целовал живот.
И ниже.
Еще ниже.
Задохнулась, когда губы мужа оказались… на моем лобке…
Глава 37. От темна до темна
– Х-ха-а… – выдохнула я хрипло, с резким срывом потеряв весь объем собранного ранее воздуха.
И, судорожно стиснув бедра, неосознанно вонзилась ногтями Чернову в кожу.
Он оторвался. Вскинул взгляд.
– Попробуем? Не против? – хрипнул, оценивая мое явно ошарашенное лицо.
Я должна была отказаться. Ведь то, что он предлагал, казалось не только странным, но и грязным. Чересчур интимным. И потом… Возможно, даже неприятным. И как с последствиями?.. Должна была, но не смогла.
Умирая от стыда, в очередной раз качнула головой.
Оперативно настраиваясь на непонятный, новый и пугающе возбуждающий процесс, зажевала внутреннюю часть губы. Но буквально сразу же, со сдавленным вскриком, ее выпустила, потому что Руслан схватил меня за ногу, поднял, определенным способом вывернул и прижал ступней к своему бедру… Волоски на его коже ужалили меня, как те самые осы, которых было так много внутри меня. Пока справлялась с этим воздействием, еще как-то держалась. А потом… Осознала, насколько раскрылась перед ним… Представила, что он видит… И едва не умерла от новой вспышки, которая ударила по сердечной мышце такой нагрузкой, что та чуть не вынесла мне ребра. Все остальные органы ощущались столь же побитыми.
Пар от дыхания Чернова, ударивший в самую уязвимую точку моего тела, был таким опаляющим, словно исходил не от человека, а от вулкана перед извержением. Этот жаррастопил узелок моей чувственности, и я начала таять – мокнуть, растекаться, тянуться так, как не позволяла себе никогда. Пока Рус только изучал там, влага безжалостно сочилась, нагло пересекая границы допустимого и бесстыдно перекидываясь со слизистой на кожу.
– Рус-с… – дыхание сбилось, не позволив мне договорить. Грудная клетка застопорилась, а потом как будто загремела от тех частых и остервенелых рывков, которые совершало мое нутро. Но я все-таки предприняла еще одну попытку: – Руслан…
В этот миг он прижался к моей плоти языком.
Я дернулась и, резко клацнув зубами, в кровь прокусила губу. Отчаянно застонала. И вцепилась в плечи мужа так крепко, словно уже через секунду он мог отпустить, позволив мне упасть.
Все настолько обострилось, что без хлипких вздохов просто невозможно было выдерживать. Предел был практически болезненным. От него заколотило каждую клеточку, наливая плоть невыразимо ноющей тягой.
– Руслан… Руслан… – шептала между гортанными стонами, уже не понимая, что делаю.
Не владела ни единой частью своего тела. Головой особенно. Откидывая ее, закрывала глаза. Руки в этот момент елозили не только по плечам Чернова, но и пытались прочесывать слишком короткие и в данный момент невероятно колючие волосы.
Не знаю, как я не падала.
Руслан держал на одной ладони – чуть выше поясницы. На этой опоре я, заваливаясь назад, и балансировала. Вторая кисть мужа была там же, где находился его рот, помогая растягивать плоть.
Он не спешил. Действовал осторожно. Прокладывал путь, как маршрут – от входа во влагалище к клитору. И обратно. С давлением, от которого каждая выскальзывающая из меня капля становилась горячее, плотнее и тяжелее.
Осы стали жалить сильнее. Срывая мне дыхание. Пробивая импульсами то, что я тщетно пыталась взять в оцепление.
Меня трясло от блаженства, и когда Русик водил языком между половыми губами, и когда он ввинчивал язык внутрь – туда, где раньше ходил лишь его член. А уж когда муж достигал вершины, молниями удовольствия пронизывало все: и сам клитор, и влагалище, и живот, и грудь, и конечности, и голос… Я вся неотвратимо плавилась, превращаясь в нечто иное.
И Чернов то накрывая, то ускользая, то жадно вжимаясь, то невесомо лаская, подводил меня к самому краю выдержки. С методичностью бойца, которым являлся не по статусу, а по натуре.
Брал и брал языком. Завладевал. Толкаясь, едва ли не в пену тягучие соки взбивал. Размазывал их. Слизывал. Собирал, как бесценный нектар.
Я чувствовала, как меняется воздух.
Запах раскаленной древесины, распаренного березового веника и влажного жара вытеснили ярко-пряные, чрезмерно плотские и безумно интимные ноты.
Да… Да… Я сходила с ума…
Не могла не дергаться. Не могла стоять. Не могла молчать.
Пульс отбивал бешеный ритм. В той самой, ныне единственной точке – там, где Руслан разматывал языком.
Как я не гасилась, как не пыталась сохранять хоть какую-то адекватность, тело звенело одуряюще.
«Разве это возможно? От языка? Стоя?» – думала я.
Но факт оставался фактом: давление с гулкими вибрациями нарастало.
И в одно мгновение… силы покинули меня…
Это был не оргазм. Это был взрыв.
С настоящим огневым выбросом. С ударной волной. С разлетающимися обломками, которые рассекали то, что не удалось уничтожить пламени, и окончательно стирали меня с лица земли.
Я тряслась от макушки до пяток. Боже мой, меня буквально било конвульсиями. Сквозь изгрызенные губы со стонами беспрепятственно выходило удовольствие, которое, как лучевую энергию, не было шансов подавить и трансформировать внутри живого организма.
Рус действительно позволил мне упасть. Себе на колени. Я еще содрогалась, когда он обнял. Вглядываясь в глаза, прижал к груди. Моя после оргазма была чересчур чувствительной – естественно, я дернулась. Но далеко уйти мне не дали. Поймав, Чернов зафиксировал на минимальном расстоянии.
Смотрел прямо. Затягивал. Глубоко-глубоко. Там не выплыть уже, понимала. И все равно бросилась. Ушла с головой.
Из-за этого… Сама его поцеловала. Просто потянулась и коснулась губами его губ. А Руслана так сильно торкнуло, что мы разом качнулись.
Да… Да… Он дрогнул, сжал мои ягодицы, вдавил мокрой и все еще пульсирующей частью в свой твердый пах, но в наступление не рванул.
Только разомкнул губы.
Это выглядело как приглашение. Я колебалась из-за стеснения, которое сжало нутро в дрожащий комок, но все же… Подавшись ближе, приняла. Скользнула языком по обветренной нижней губе. По верхней прошлась уже смелее. Собирая соленый жар, и между ними провела.
Дальше не рискнула.
Меня и так трясло от того, что я делала. Сама.
Обвалы в голове, грохот в груди, жаркое марево в животе и разливы лавы между ног – все снова накатывало. С еще более впечатляющей силой.
Чернов сохранял неподвижность. Но его тело так и так давало отклик. Он не мог законсервировать ни дрожь, ни спазмы, ни надсадные вздохи.
– Так… хорошо?.. – шепнула, не открывая глаз.
– Да, – хрипнул Руслан.
Поймал мой язык губами. Втянул в рот и… пососал.
Мое тело выстрелило такими реакциями, что показалось, будто грудь изнутри долбануло молотом. Я содрогнулась, громко всхлипнула и сорвалась, уходя назад.
Контакт ртов прервался. Чернов придержал, чтобы не свалилась.
Нашедшие меня глаза горели, как угли. А сам взгляд разил, словно тепловой удар.
– Пососи у меня, – рванул Руслан сипло.
И меня бомбануло: от звуков, от подбора слов, от той чумовой потребности, что ломала и дробила его дыхание.
Это реально звучало как просьба. Она втягивала в незамедлительное решение. Я не сопротивлялась. В очередной раз подалась. Прижавшись ко рту мужа, взяла его язык и пососала. Не так жадно, как он мой. Более нежно и, конечно же, смущенно. Но Русику, судя по тому, как подо мной дернулся член, и как после вальнуло волной по всему его телу, понравилось.
Господи…
Он как будто только этого и ждал. Рот тут же стал требовательнее. Впился в мой и накрыл с таким голодом, который он, судя по всему, больше не мог контролировать.
«Отпускай… Отпускай…» – молила я мысленно.
Нуждалась именно в том, чтобы закрыть все потребности Чернова, как он закрывал мои.
И он отпустил.
Поцелуй стал таким глубоким и горячим, что я чуть не задохнулась от напора и жара. От того, как Рус хотел меня. От того, как вел нас по краю.
Его рот не отпускал ни на секунду.
Давил. Вжимался. Обжигал. Заряжал.
Теряясь в тяжести хлеставших со всех сторон ощущений, прилипла к мужу, насколько могла крепко. Руки, грудь, животы – все скользило. Маслилось. Плавилось. Моментами мы даже хлюпали. И вместе с тем каждое движение вызывало взрывоопасное трение.
– Я на пределе, – выдохнул Руслан, проводя влажными губами по моей щеке и подрывая тем самым и без того критическую температуру тела. Он выдавал этот предел толчками бедер, дрожью корпуса и неконтролируемой силой касаний. – Сука, аж ноги немеют.
То, что понеслось по моей коже, походило на самую острую форму лихорадки, поражающей каждый вздыбленный нерв.
Руслан смотрел мне в глаза. Ждал.
Я кивнула, давая ему волю на любые действия.