Во время новой паузы не только сдавливало грудь, но и пульсировало в глазах.
И все же я держалась.
Пока полковник Селиванов не отчеканил более официальным тоном:
– Защита окончена. Можешь выйти.
Я сжала губы и приложила руку к виску.
– Так точно.
Сделала шаг назад и, все еще не веря, что это конец, покинула аудиторию.
В груди и в висках грохотало попросту феерически, пока не увидела Руслана с Севой на руках.
Глаза в глаза. В упор. И комок нервов растаял, расползаясь по телу теплом, которое толкнуло меня дальше, чем я когда-либо позволяла на людях – Чернову в объятия.
– Я справилась, – шепнула ему в шею, неосознанно растирая ладонями его широкую спину.
– Я не сомневался, – пробил он, касаясь губами моих волос.
Глава 47. Солнышко в руках
Выбежала в прихожую, едва в замке заскрежетал ключ. Это уже вошло в привычку. Чем бы ни занималась, стоило Руслану вернуться домой, неслась встречать. Не могла терпеть ни секунды, понимая, что он рядом. Не медля, хотелось увидеть.
Столкнулись взглядами, и на моем лице, невзирая на смущение, расцвела улыбка.
– Привет, Чернова, – поздоровался глухо.
Севший голос Руса – это остро резонирующая по нервам частота, неизменно приводящая в состояние повышенного волнения.
– Привет.
Едва я успела это выдохнуть, он сжал мою талию ладонями, наклонился и поцеловал.
Внутри меня тотчас начался эмоциональный шторм. Захлебываясь, проживала всю шкалу. От минимальных баллов до максимальных – за секунды.
Пока не затребовал внимания находящийся в спальне Севушка.
Опав обратно на всю длину ступней, с опоздание осознала: сама так тянулась к мужу, что встала на носочки.
– Мы собираемся… – шепнула задушенно, в спешке отстраняясь. – Ты садись, поешь… Все на столе… – тараторила, убегая в спальню. – Мы с Севушкой будем готовы как раз… И пойдем на нашу вечернюю прогулку, – пообещала, прикидывая необходимое время. – Да, мой хороший? – улыбаясь, уже с лежащим на диване сыном говорила.
Но Рус на кухню не пошел. Вымыв в ванной руки, пришел в комнату.
– С зарплатой накинули премию, – сообщил с той пацанской небрежностью, которую включал, когда, как я подозревала, смущался и пытался это скрыть. – Я тут прикупил кое-чего… – показал пакеты, которые я упустила из виду, когда он только вошел в квартиру.
– Д-да?.. – выпалила на отрыве дыхания. – И что?
Старалась смягчить его дискомфорт, но сама при этом так сильно волновалась, что не только говорить было сложно, но и выдерживать зрительный контакт.
Руслан, столкнув брови, дернул подбородком в сторону брошенных на пол покупок.
– В торбах смотри.
– Ладно, – прошептала едва слышно.
Съехав на ковер, подтянула пакеты к себе. Пока открывала первый, Русик растянулся рядом с голеньким Севушкой.
– А ты что, молодой? Писюн проветриваешь? – выдал с усмешкой.
Я, только начав улыбаться, резко вскрикнула, потому как сын, ухватившись кулачком за футболку отца, вдруг совершил переворот – со спины на живот. Руслан, естественно, на автомате придержал, и Сева вполне удачно приземлился ему на пресс.
Но…
Все вместе испытали некий шок.
Застыли с раскрытыми ртами, пока сын не залился своим фирменным раскатистым хохотом.
Тогда мы с Русиком, переглянувшись, тоже рассмеялись.
– Боже… Ты видел, а? – выдала я, подскакивая и устремляясь к дивану. – Севушка научился переворачиваться! – воскликнула, прижимаясь к довольному сыну щекой. А последующие секунды уже его нацеловывала. Из-за этого он еще больше смеялся. – Какое сегодня число? – спросила, будто спохватываясь. Смотрела на Руслана, когда отмечала в памяти: – Я должна записать в календарь!
– Обязательно, – поддержал муж с улыбкой, которая вызвала дополнительную дрожь. – Ты же все записываешь, – отметил, подмигивая.
– Ага…
– Ну, «Добрыня», этот маневр ты реально круто отработал, – похвалил сына. Тот же, словно бы понимая, не переставал хохотать. – Скоро такие сальтухи выписывать начнешь – все в осадок выпадать будут.
– Мм-м… – протянула я, представляя это. Невольно созрели и вопросы. – А ты… Каким спортом ты занимался, до того как нас женили? Я помню, что-то было… Разговоры среди курсантов…
Руслан нахмурился, будто ему самому сложно вспомнить. Или, что вероятнее, не очень охотно.
– Дзюдо, – отозвался коротко.
Я посмотрела на Севу, потом снова на мужа.
– И-и… Что там за турниры?
– Да так… – придерживая сына, небрежно дернул уголком губ. – Сначала молодежка. Потом юниоры. Ну и в рамках академии пару раз выступил.
– Пару раз? – переспросила я. И хмыкнула. – Я помню, что слышала об этом не пару раз.
Руслан усмехнулся.
Мне же так тепло стало, будто опьянела.
– Выигрывал? – спросила, прекрасно зная ответ.
Чернов, двинув плечами, снова отмахнулся.
– Было дело.
Я рассмеялась.
– Да ладно… – протянула, прищуриваясь. – Уверена, если спросить Светлану Борисовну, она не десяток медалей покажет… Как минимум сотню! А к ним еще кубки и грамоты! Я права?
То, что увидела дальше… Впервые Руслан так явно смутился. Взгляд, улыбка, ладонь, которой он якобы прочесал лицо, а на самом деле прикрыл на мгновение глаза – выдавало все.
«Довольный, как Сева…» – подумала я.
И затрепетала.
Но он промолчал. Только головой мотнул, когда снова на меня посмотрел. И я, прикусив губу, сглотнула все слова.
– Жалеешь, что пришлось бросить? – выдохнула чуть позже.
Чернов вмиг серьезным стал.
– Всему свое время, – припечатал твердо. – В отношении дзюдо оно уплыло. И хорошо.
Я кивнула.
И…
Лелея те прекрасные чувства, что качали нутро, соскользнула обратно на пол, чтобы разобрать, наконец, покупки.
– Ух ты! – воскликнула, как только поняла, что в первом. – Развивающий коврик! Как я хотела для Севы такой!
Вскрыв упаковку, достала и сам коврик, и мягкие дуги, и цепляющиеся на него яркие игрушки.
– Это, конечно, не палатка… – прыснула, разглядывая детали. – Поможешь сложить?
Руслан выглядел, как я и ожидала, исключительно суровым. Брови сдвинуты, челюсти сжаты – снова свое смущение маскировал. Но… Глаза горели, когда ловил мои реакции.
Быстро оказался рядом. Собрал все. И, пока я восторгалась качеством, перекинул на коврик голопопого Севушку.
– Ну, «Добрыня», дальше дело за тобой, – скомандовал басом. – Вперед, – призвал, постукивая пальцем по маленькому львенку. – Покажи им, как надо кувыркаться.
Сева от эмоций аж задохнулся. Двигая в азарте руками и ногами, резко схватил мягкую игрушку и, безжалостно сгибая дуги, потащил в рот.
Мы с Русиком громко захохотали.
– Вот это ему зашло, – пробил муж, отсмеявшись. – Теперь будет у тебя немного свободного времени, пока молодой гоняет свое зверье, – говоря это, смотрел на меня.
И вроде снова подал как шутку через привычную показную грубость, а я уловила заботу. Заботу не только о Севе. Обо мне.
Вытерев о джинсовые шорты вспотевшие руки, потянулась к Чернову, чтобы без слов, которые волнение не позволяло выдавить из себя, обнять.
Он… Почувствовал, как колотится мое сердце. Ладонью поймал. И, скользнув дальше, с шумным выдохом прижал к себе еще крепче.
– Смотри дальше, – пробубнил чуть погодя, таким образом ненавязчиво подгоняя открыть все пакеты.
Отстранившись, увидела у него на висках капельки пота, а на шее – пульсирующую жилку.
Боже… Знал бы он, как эти сдержанные переживания откликаются во мне.
Вытряхнув содержимое второго пакета, я вспыхнула и за считанные секунды накалилась докрасна.
На колени выпало несколько комплектов нижнего белья.
Кружевного. Изысканного. Сексуального.
– Рус… – все, что смогла выдохнуть, не смея даже взглянуть на него.
– Ты же тогда хотела красивое, – припомнил, чем делилась после теракта. Припомнил жестковато, но голос при этом как будто сорвался. – Вот, – хрипнул в конце.
Жар по моему телу стал двигаться, как по перегретому реактору – закрученными кругами и неизбежно вверх. Но часть энергии все же скопилась между ног. Я почувствовала, как она завибрировала, тяжело толкаясь в плотный шов шорт, который вдруг стал причинять дискомфорт. Расставляя ноги, переместилась, чтобы облегчить свою участь. Но ощутимо это ситуацию не спасло. Так что я снова сжала бедра и в этом положении замерла. Двигались только руки, пальцами которых перебирала тоненькую ткань.
– Нравится? – шепнул Рус, давя интонациями.
«Снова эта грубость…» – кольнуло изнутри.
Но кольнуло не потому, что ранило. А потому что в этой грубости чувствовалась почти болезненная нежность.
Ее передавал и усиливал его взгляд.
– Да, Руслан… Очень нравится. Спасибо большое.
Никаких лишних выдохов, но на шее Чернова дернулся кадык. А потом он просто кивнул и подал мне следующий пакет.
– Вся еда остынет… – прошелестела я.
И онемела, увидев золотую цепочку с подвеской в виде щита.
– Мне показалось, эта херовина, – просипел, указывая на жирную завитушку по центру гладкой поверхности, – похожа на «Ч».
– Ого… И правда похожа…
Искусала все губы, чтобы справиться со слезами.
Дело ведь не только в «Ч». Он с четким умыслом выбрал именно щит.
Показывая, что хочет быть моим защитником?
Господи…
Руки тряслись, просто от того что держала украшение. Сжать его не могла, но уже сейчас хотелось. Понимала ведь, что эта вещь, как связующее нас звено, станет для меня крайне важной.
А тут Чернов еще… Сунул мне в руки шоколадку.
– Глянь, – толкнул все так же тяжело. И с отрывом добил: – Милка.
Не сразу поняла, что для него это не просто название.
Опасаясь показывать свои чувства слишком явно, Руслан так или иначе искал внутри меня отклик. Это невозможно было игнорировать, когда мы встречались глазами.
– Ты тоже Милка. Своя, – сказал, как приколотил.
К себе.
– Мм-м… – потерявшись в своих эмоциях, пыталась фокусироваться на шоколадке. – Сладкая? – исключительно дурацкий вопрос задала. Нервно прокручивая плитку в руках, делала вид, что ищу состав. – Ты же не любишь сладкое…