Жар хлестнул волной. С головы до пят.
Растерялась больше, чем когда-либо… А потому, не сказав ни слова, сбежала на зов Севы в спальню.
Если бы задержалась еще хотя бы на мгновение… Попросту сгорела бы.
Молочная Милка… Метко он про грудное намекнул.
Боже…
Глава 49. Закружилась от любви голова
Я привыкла выкладываться на максимум, но с маленьким ребенком планирование – это все же нечто из области фантастики. В один день выстреливало, в другой – нет.
В тот вечер случился второй вариант.
Сева вроде бы уснул, но стоило мне выйти на кухню, из спальни послышалось кряхтение. Сын не плакал. Просто отказывался спать, что бы я ни делала.
Так что, когда Руслан ушел в душ, взяла малыша и пошла с ним собирать на стол.
Припозднились как никогда… Поездка после работы на дачу, сборка кровати – вот и получилось, что сели ужинать в половине одиннадцатого.
Я пыталась занять Севу, чтобы Русик спокойно поел. Но сын упорно тянулся к отцу и, как итог, едва тот наклонился, ухватился за футболку и рывком перебрался к нему на руки.
Вынужденный ловить его Руслан только засмеялся.
В моем же организме от этих звуков стартовало то самое экстренное переключение температурного режима. Не могла я спокойно реагировать. И ладно бы боль в мышцах, хорошо знакомые мурашки… Даже в горле запершило!
– Он становится таким активным… – прошептала, поправляя на Севушке кофточку. – Все сложнее удерживать, когда что-то хочет… О Боже, – выдохнула громче. – Видел бы ты его лицо, когда я перемазывала торт! – вспоминая ситуацию, погрузилась в те эмоции. – Там и шок… Типа: «Что это такое?!»… И дикий интерес, и бешеное стремление, и грозное возмущение, что никак не удается дотянуть до ротика испачканный в креме кулачок! Клянусь, ты еще не видел такой мимики! Сева просто все задействовал! Умел бы говорить, столь четко бы не передал словами, как показывал лицом и взглядами!
Чернов слушал, характерно приподняв бровь и поглядывая при этом то на сына, то снова на меня.
– Эй, «Добрыня», это правда? Мать о тебе рассказывает?
Севушка, замахав кулачками, охотно загулил, дополняя мой рассказ. А когда мы с Русланом засмеялись, тотчас к нам присоединился.
– Прикинь, что будет, когда он бегать начнет, – задвинул муж на перспективу. – Не поймаем.
Я набрала в легкие побольше воздуха, выдохнула и покачала головой.
– Нет слов… – заключила с улыбкой. – Картошка-то вкусная?
– Не просто вкусная. Лучшая, – выдал Руслан, не сводя с меня взгляда.
Я покраснела.
– Добавку? – голос сел и будто задрожал.
Потому что в этом простом диалоге слишком явно читался сексуальный подтекст.
И ответ Чернова:
– Давай.
Лишь усилил мои впечатления.
– Знаешь, что я сейчас вспомнила… – пробормотала чуть позже, когда Русик, доев вторую порцию картошки, с какой-то чисто мужской настороженностью разглядывал предложенный мной кусок торта. – Когда нас на втором курсе закинули на неделю в лес… С нами был повар… Ну прям какой-то экспериментатор... Нафигачил в кашу карри… – выдавала отрывисто со смехом. – Я вообще не очень переборчивая. Но карри!!! Боже, это выше моих сил! Есть не смогла бы под дулом пистолета! И ты, Чернов, отдал мне остаток своего сухпайка! Помнишь? Я тогда в полном шоке была!
Руслан крутанул в руке вилку, которую норовил отжать сын, сжал ее крепче и… вперился в меня внимательным взглядом.
– Почему в шоке? – пробил хрипло.
Мое сердцебиение ускорилось.
– Ну… – протянула, сглатывая. Но стараясь не опускать взгляд. – Мы не общались. И ты не смотрел никогда.
– Это не значит, что я тебя не видел.
В его ответе снова чувствовалась какая-то значимая подоплека. Я толком разобрать не могла, но разволновалась жутко.
– Если не хочешь есть торт… – шепнула сдавленно. Пульс так частил, что с трудом себя слышала. – Просто оставь… Я не обижусь…
Чернов не ответил. Вместо этого, молча заработав вилкой, в четыре хода проглотил кусок.
Отодвинув тарелку, сдержанно поблагодарил:
– Спасибо.
И встал.
– Бери свой десерт. Пойдем на балкон.
Сам с Севушкой, не дожидаясь моей реакции, вышел.
Я, конечно, замешкалась. Но быстро опомнилась. Поднялась, схватила тарелку с чашкой и поторопилась к семье.
На задней стене балкона имелся светильник с обычной лампочкой в шестьдесят ватт. Однако Рус его не включил. И я не стала, увидев, как он подносит зажигалку к стоящим на столике свечам.
Пару скрежещущих движений, и в нашем новом уютном мирке замерцало пламя.
– Красота… – выдохнула я, когда внутри затрепетало.
На привезенной Русланом кровати были разбросаны подушки. Распихав их под стену, он соорудил что-то наподобие диванчика.
– Садись, ешь, пока «Добрыня» не затребовал сиську, – сказал, пропуская меня в угол, ближе к столику.
Только я устроилась, развалился с сыном рядом.
– Ну что, молодой? Что расскажешь бате?
Сева тут же забубнил на своем.
Я улыбнулась и взялась за десерт. Попробовав, с облегчением убедилась, что дело не в моих кондитерских умениях. Торт был вкусным. Просто Чернов, выписывая дифирамбы сладкому, реально только обо мне говорил.
Это не могло не будоражить, посылая по всему организму волны безумного хмеля.
– Поела? – спросил Рус, едва я прожевала последний кусочек. Сделала еще глоток чая и кивнула. – Иди сюда, – поманил, поднимая руку и открывая тем самым бок.
Я скользнула, с удовольствием прижимаясь к мощной груди мужа. Прикрывая веки, втянула внутрь себя запах, жар, силу.
– Нормально устроились, – пробасил Чернов глухо. – При свечах. В комфорте. На расслабоне. Еще и музыка халявная. Огонь.
Говоря о музыке, имел в виду бар у подъезда. Он, как я понимала, был рассчитан на публику определенного возраста, потому что оттуда доносились устаревшие хиты. Сейчас, к примеру, играла группа «Комиссар».
– Мама бы под такое оторвалась, – заметила я со смешком.
Ощутив, как Руслан зарывается пальцами мне в волосы, вздрогнула от накатывающей на тело истомы и, закинув на него ногу, еще крепче прижалась.
– А ты? – спросил неожиданно. Губы скользили вдоль линии челюсти, а дыхание попеременно подпекало проступающих там мурашек. – Была когда-то на дискотеке? В баре?
Сердце завибрировало в груди.
Но ответила без заминки.
– Нет.
Руслан застыл. Сохраняя неподвижность, глубоко и достаточно равномерно дышал. Но когда прихватил мой подбородок зубами, издал какой-то низкий, клокочущий и определенно волнующий звук. То ли рык, то ли стон – непонятно. Но меня прошило ощутимо.
– Совсем-совсем не была? Ни разу?
– Нет, – повторила, понимая, что дрожу.
Сама его, обнимая, уже откровенно гладила… Шея, затылок, уши, виски… Просто сходила с ума от любви.
Сева что-то мычал в кулачок и слюнявил Руслану плечо. А сам Руслан… сминал ладонью мою грудь. И это было слишком приятно, чтобы я могла сдерживать сгущающую дыхание томность.
– Почему? – пробил муж коротко, но чертовски напряженно.
И по моему накаленному телу потянулись тонкие электрические разряды.
– Просто… – задохнулась, когда грубые пальцы пробрались под ткань платья. Облизнула пересохшие губы. Раз, другой… Он свои губы подставил. – Не хотела… – прошелестела, ласково курсируя языком по твердой и лихорадочно горячей плоти. – Считаешь меня странной? – голос предательски сорвался.
Веки несколько раз дрогнули, прежде чем смогла поднять их.
Встретились глазами, внутрь меня и вовсе будто смерч проник. Завертелось за грудиной с такой силой, что в клетках со звоном деление пошло.
– Честно? – толкнул Руслан рвано. – Когда-то считал. Дурак был. Сейчас думаю…
Под ребрами сжалось от страха.
Но не знать я не могла.
– Что? – шепнула почти бездыханно.
– Что мне повезло, – продавил внушительно.
И обжег. Как же он обжег! Душу изнутри. Столько очагов вспыхнуло, что всем мурашкам пришлось бежать. Через ткани, все слои кожи... Высыпало и смело, словно ураган пронесся.
– Мелкий уснул, – прохрипел Руслан, прежде чем я сообразила, что сказать. – Пойду, закину в кроватку… И вернусь.
Сглатывая тугой ком, кивнула.
Когда муж встал, придерживая Севу, на автопилоте за ними потянулась. Притормозила, уже будучи на ногах. Растирая плечи, смотрела Чернову вслед, пока не скрылся в квартире.
Оцепенела. Заставила себя собраться с мыслями.
Бог с ним, с ужином… Не задался так не задался.
Но дальше…
Поправила занавески, сняла платье и, оставшись в кружевном белье, постаралась принять если не соблазнительную, то, по крайней мере, естественную позу.
Ничего не получалось.
Прошагала к подоконнику. Присев, слегка откинулась назад.
Сомкнула веки.
Вдохнула. Выдохнула.
Потянула шею – влево, вправо. Почти расслабилась.
Но за ребрами бахало с такой силой, что больно было. Выпятив грудь, попыталась набрать необходимую порцию воздуха. Крайне медленно его носом выталкивала.
На тишину лег шорох движения.
Я резко открыла глаза и… напоролась на застывшую в дверном проеме мощную фигуру.
Он… Руслан… Он выглядел настолько напряженным, что с перепугу казался больше.
А взгляд… Будто огнем по чертовому кружеву прошелся.
Миг… И у меня сорвалось дыхание, а у него – терпение.
Глава 50. Люби меня, люби
Понял, что на СВОЕЙ один из тех комплектов, едва через платье пальцами по груди прошелся. Бомбануло, ясен пень. Но я затянул узду. Со всей ответственностью перенастроился. Принял взвешенное решение: звереть не буду. Не дикарь же.
А потом… Увидел СВОЮ… И снесло.
Башку. На хрен. В утиль.
Сиськи, живот, бедра, лобок – все это сканировал не раз. И даже не два. Но упаковка, как оказалось, способна сыграть злополучную роль.
Черное кружево – изуверская вязь. Мать вашу, одуряющая паутина сексуальности. Я влетел, сука, по-крупному. По полной залип.
СВОЯ еще сидела так эффектно – глаза прикрыты, голова откинута, шея выгнута, грудь выпячена, руки заведены назад, живот напряжен, бедра развернуты, ноги вытянуты – что все ее впечатляющие эффекты стали спецэффектами.