Оттолкнув мужа, я отошла на пару шагов.
Впившись пальцами в узел, задушенно попросила:
– Ляг на кровать…
Громко и крайне тяжело сглатывая, наблюдала, как Рус, избавившись от штанов, молча откинулся и подмял под шею подушку. Зависнув на мощной мышечной прорисовке торса, подрагивающих кубиках пресса и том, что буквально рвалось из трусов, не заметила, как муж вытащил находку.
– Это что? – спросил глухо.
И…
Я увидела журнал. Тот самый журнал. У него в руках.
Умерла. Однозначно. Умерла.
А Чернов начал листать.
– Ни хера себе… – голос и дыхание изменились, грудь заходила чаще.
Я со свистом вдохнула и, резко развернувшись, бросилась прочь.
Но Руслан был быстрее.
Поймал, притиснул и потянул к кровати.
Глава 53. Огонь подружится с дождем
POV Людмила
Сердце сокращалось и расширялось с такой сумасшедшей скоростью, что казалось – в один миг лопнет от перегрузки. Грудь потеряла ориентиры – границы, до которых ей положено расходиться, исчезли. Кровь, заправленная гормонами, как тротилом, стучала в висках, на шее, под грудью, на запястьях, в паховой зоне и даже под коленками. Я готова была свалиться. Если не в обморок, то просто с ног.
Руслан не позволял.
Не отпускал.
Прижимался всем телом… Горячим. Накаленным. Жестким. Вибрирующим на пределе своей мощности.
– Где ты взяла это пособие? – низко стравил мне в волосы.
Дышал тяжело, усиленно и как-то оглушающе грубо. Пальцами жадно терзал шелк в нетерпеливом поиске доступа. Пока я тянулась к остаткам своей воли и черпала ресурсы с измельчавшего дна своего духа, распустил пояс.
– Тоська у кого-то выторговала, – выдала на откате, с рваными пропусками теряя дыхание.
Чернов не сразу отреагировал. Во всяком случае, словами. Вместо этого распахнул полы халата и потянул его с моих плеч вниз. Я не могла понять: медленно или быстро это происходило. Возможно, с переменчивой скоростью. Потому как действия самого Руса казались тягучими, а вот момент падения халата – стремительным.
Я осталась в одном белье.
И опять-таки… Засомневалась…
Холодно? Или жарко?
По коже полетел разящий до самых нервов озноб. А вот под ней пыхнуло пламенем.
– И зачем? – хрипнул, наконец, двигая ладонями под моей грудью, поднимая ее вверх и сгребая в центр. – Что ты там хотела узнать? – с этим вопросом взмахнул большими пальцами по натянувшим кружево соскам.
Взмахнул, как дворниками – туда-обратно. И этого хватило, чтобы меня прострелило импульсами жгучего удовольствия и залило влагой. Дернувшись, я открыла рот, чтобы вдохнуть и выдать какой-то пронзительный звук по типу крика. Но вместе с тем, как разогналось сердце, частота и объем дыхания упали. Чтобы возобновить процесс, мне нужна была свобода.
Свобода похотиизъявления.
Право стонать. Вскрикивать. Заявлять о своих желаниях телом.
Однако…
Достигший исторического максимума стыд мучил так сильно… Будто выжигал изнутри, заставляя качаться между двумя полюсами: стремлением плоти бездумно кайфовать и порожденным страхами критическим позывом вычеркнуть себя из реальности.
– Милка? – позвал Руслан, сминая всю грудь и перехватывая пальцами вершины. Выкручивая их, ошпарил губами под ухом. А после покрыл слюной шею. – Зачем?
Я мычала в попытках удержать рвущиеся из нутра звуки… И так интенсивно подрагивала, словно находилась под высоковольтным напряжением. Было ощущение, что с едва уловимым гудением по миллиметру поднималась вверх. Над полом. Над землей.
Напрочь лишивший меня возможности контролировать свое тело момент настал, когда Руслан нырнул ладонью в мои трусики. Когда он сам пошатнулся, теряя устойчивость. Когда следом нас обоих шандархнуло током.
– Ебаный… – прогремел муж сипло.
Я была мокрой. Залитой настолько, что не выдерживало кружево. Но поразил Чернова, я уверена, не этот вязкий потоп. А то, что я – спасибо пагубному влиянию журнала – подчистую удалила интимную растительность.
«Сработало…» – пронеслось в моей голове, прежде чем пришлось выпустить стоны вперемешку с влажными вздохами и прерывистыми всхлипами.
Больше не могла шухериться. Ни перед ним. Ни перед собой.
Рус трогал с нажимом. И этот нажим по идеально гладкой коже воспринимался иначе. Больше скользкости. Больше трения. Больше животных реакций. Я стала уязвимее, чувствительнее, отзывчивее. Боже мой, я ощущала себя такой развратной, такой сексуальной... Заведенной. Вздернутой.
В очередной раз содрогнувшись, толкнулась бедрами назад. Без осознания. Воспламененное тело просто метнулось к паху Руслана.
Чернов же… Он мгновенно подхватил импульс.
Сдернул трусы. Сначала с меня. А следом с себя.
Дорогое белье упало, спутав мне ступни. Но на это было наплевать, настолько бездействовали поджаренные лихим возбуждением мозги. В сравнение не шел даже сгоревший омлет. Внутри моей черепной коробки шкворчала и дымилась болтунья.
Напряжение. Ядерное напряжение – все, что я осознавала.
Если бы я понимала, как его успокоить, сделала бы это до прихода мужа. Но я не понимала. И сейчас… Он вскрыл пломбу и позволил этой энергии выйти, смешаться с такими же реактивными химическими элементами и рвануть.
Рус вошел сзади. Грубо. Мощно. Напористо. Резко растянул сразу на всю толщину и на всю, Господи Боже мой, длину. До боли. До искр. До сладкой дрожи одуряющего удовольствия.
Я вскрикнула. Поймала руками дверной косяк. Лихорадочно вытянулась.
Он… Стиснул мои бедра ладонями и одичало затарабанил.
Именно затарабанил.
Так еще… Так он меня еще не брал.
Это… Это было похоже на бешенство, пущенное с цепи прямо в кровь. Агрессивный штурм. Прорыв всех границ. Сокрушительный захват.
Он… Он меня трахал.
С надсадными рыками Руслан выдавал настоящую звериную жажду. А я ее принимала и множила. Грудь подкидывало, несмотря на поддержку бюстгальтера. Соски натирало, тянуло, задевало… И я выла. А еще взвизгивала на каждом ударе члена, который размазывал то, что вспухло и воспалилось еще днем, а сейчас буквально полыхало огнем.
Выделения из моей вагины мало того что плескались между нами, создавая смачно-влажные и хлестко-звонкие шлепки, так еще ляпали тягучими полосками по бедрам. Измазывали. Обволакивали слизью. Делали во всех смыслах грязной. До нутра. До мозга костей. Насквозь.
Боже мой…
Да…
Да…
Я текла как ненормальная. Была расплавленной – мягкой, липкой, резонирующей. Полностью отданной первобытному акту. Готовой на все, только бы освободиться.
Но… Руслан не позволил мне кончить.
Потрахал, сбивая первый голод... И отпустил.
Резко вышел. Развернул. Прижал к стене.
Едва я успела перевести дух, он уже опустился передо мной на колени. Раздвигая пальцами складки, ушел в такую концентрацию, словно изучал впервые. Рассматривал выставленную напоказ плоть ощутимо долго.
А после… Набросился.
Лизнул. Сглотнул. Вдохнул. Задержался. И снова утонул.
Я откинула голову, ударяясь затылком о штукатурку. Вцепилась в плечи мужа руками, гортанно вытянула стон и раскинула бедра пошире. Дрожала от спазмов, но подмахивала. Хотелось, чтобы он всю поглотил. Отполировав точку адского блаженства, заставил взорваться.
Но Чернов снова не довел.
Нализавшись, подорвался. Подхватил мои ноги, вскинул, вжался и проник членом.
Господи…
Взял на весу.
Вроде бы тот же маршрут, а ощущалось иначе. Толчки стали глубже, пружинистее и медленнее. Он раскатывал, как живой поршень. Скользил туго, но вместе с тем неудержимо сильно. Тяжело и внушительно. Меня колотило. На этот раз так рьяно, что какой-то приступ виделся ближе, чем оргазм. Однако я не сдавалась. Изгибалась, захлебывалась и тряслась на каждой фрикции, но цеплялась за член Руса, как за якорь, который так страшно пульсировал и раздувался внутри меня, что грозился в один момент попросту застрять.
– Зачем? – допытывал Чернов, глядя прямо в глаза.
Прищур из-под приоткрытых век был хищным, плотоядным и затягивающим. Врезался разрядами, перетряхивал и утаскивал в свою бурю.
Мне уже так хорошо было… Принимая Руслана в средоточии полыхающей чувственности, плотно сжимала разбухшими мышцами и дергалась от конвульсий.
Стыд никуда не ушел, но он стал незначительной частью событий.
Я призналась:
– Хотела понять, как сделать тебе приятно.
И кончила.
Фахнула, словно вулкан со своей долиной гейзеров, из которых прыснуло обжигающим паром и фонтанами кипятка.
Внутренние мускулы такими спазмами накрыло, что казалось, в каждой прогремела массированная атака. Тело дернулось и пошло судорожными волнами. Металось лихорадочно, заставляя стонать до хрипоты. Затылок, позвоночник, копчик лязгало замыканием. В груди и в животе бурлило, как в паровой машине.
Ноги сами собой сомкнулись за спиной Руслана, притягивая его ближе, не давая шанса ни двигаться, ни выйти.
Потекла. На него. Новыми дозами. Как будто полностью растаяла. Без остатка.
А стоило Руслану выскользнуть из меня, ощутила почти болезненную потерю.
Вздохнула. Застонала.
Он осторожно поставил меня на пол. Убедился, что держусь на ногах, и… Расстреливая взглядом, надавил ладонями на плечи.
Я поняла.
Подалась. Опустилась. На колени. Перед ним.
И снова тело рвануло за пределы. Вспыхнуло и затрещало вожделением.
Стыд, желание, тяга, жажда угодить – все смешалось в ядреную смесь.
Рус не шевелился. Стоял надо мной – такой мощный и возбужденный. Плавил взглядом. Дрожал от напряжения. Натужно дышал. Но не двигался.
Не требовал.
Требовал его член. Пульсируя и раскачиваясь, целенаправленно стоял на мой рот.
Я сглотнула, приблизилась, обхватила ствол занемевшими пальцами. Подвисая, с вязким восхищением отметила, каким раскаленным, гладким, тяжелым и гудящим он был.
А еще… Он был влажным. Из-за меня. В моем секрете.
Только я дыхнула, из отверстия в головке выкатилась собственная капелька смазки. Выкатилась и сорвалась, ляпнув мне на грудь. Я машинально выпустила орудие, над которым собиралась трудиться. Подцепила жидкость указательным пальцем, размазала между подушечками большим и, жутко краснея, попробовала.