– Вернись немедленно! – верещала она. – Ишь чего удумала! А квартиру эту нужно поскорее сбыть с рук! Или ты не понимаешь, что не можешь себе ее позволить?
Однако Аличе, чьей неуязвимой защитой стало расстояние, была непреклонна.
– Обо мне не волнуйся, мама, – заявила она с ноткой иронии. – Я справлюсь, вот увидишь.
И повесила трубку.
Выдержать натиск матери ей удалось, но на сердце было неспокойно. А где проще всего расслабиться? Конечно, под горячим душем.
Ванная примыкала к спальне Ирен. Накануне, сбитая с толку таким количеством новостей, Аличе едва ее разглядела, но теперь была совершенно очарована: стены покрывала мелкая голубая плитка, напоминающая мозаику, краны сияли, словно их отлили из чистого золота, а помимо большой ванны хозяйка могла воспользоваться еще и душевой кабиной.
Под мощными струями воды Аличе словно родилась заново. Дурные мысли улетучились, оставив разум ясным и отдохнувшим. На полке она отыскала пушистый халат. Интересно, есть ли у тети фен? Босиком прошлепав по коридору, она обнаружила ответвление, ведущее в небольшую гостиную с камином и своего рода кабинет, где стояли раскладной диван и массивный письменный стол. К кабинету примыкала вторая ванная. К двери в конце коридора вели три ступеньки, – видимо, пол там был чуть приподнят. Из любопытства Аличе потянула за ручку, но обнаружила, что дверь заперта.
Вот уж странности: зачем запирать что-то в квартире, где живешь одна? Может, тетя опасалась воров?
Аличе бросилась за связкой ключей, которую дал ей нотариус, но к старому замку ни один из них не подошел. Что ж, надо позвонить Галанти, – возможно, он просто забыл отдать нужный ключ.
А пока стоило выйти и поискать что-нибудь поесть. Однако Аличе не могла заставить себя покинуть квартиру. Это место притягивало ее, словно было напитано какой-то загадочной, непреодолимой силой. Присутствие тети чувствовалось повсюду: в картинах и мягких декоративных наволочках, покрывавших подушки, в драгоценных мелочах, каждая из которых, чувствовала Аличе, могла похвастать собственной историей. Она ужасно жалела, что не имела возможности узнать поближе эту женщину, так очаровавшую ее в детстве. Хотя, кто знает, вдруг еще не все потеряно? Да, Ирен больше нет, но ее легкость, ее любознательность, ее желание жить по-прежнему наполняли этот дом. А поскольку стены здесь явно умели говорить, рано или поздно они раскроют свои секреты.
Вернувшись в спальню, Аличе снова заглянула в гардероб: элегантные мягкие юбки, изысканные шелковые блузки, строгие костюмы с перламутровыми пуговицами, вечерние платья, усыпанные пайетками… Буйство тканей и красок словно звало на вечеринку. Погладив жилет, украшенный пестрой вышивкой, Аличе робко сняла его с вешалки и принялась с каким-то благоговением разглядывать. Потом решилась: надела прямо поверх футболки, взяла сумку и вышла.
Телефонный звонок застал ее на пороге: обнаружив неподалеку рынок, она поспешила воспользоваться этим и вернулась с полными сумками покупок. Чтобы ответить, пришлось бежать через всю залу. Кто это может быть? Снова мать? И только услышав знакомый голос секретарши, Аличе успокоилась. После надлежащего обмена любезностями Сильвана передала трубку Галанти.
– Так значит, это правда! Вы остались в Риме и поселились в квартире Ирен! – послышался голос нотариуса. Казалось, он был приятно удивлен.
– А что, разве нельзя? Вы ведь сказали, этот дом теперь мой… – сразу ощетинилась Аличе.
– Конечно, дорогая, конечно, он ваш. Я просто не думал… Точнее, я был уверен… Был совершенно убежден, что вы вернетесь на Сицилию, к семье, а квартиру выставите на продажу. О чем и сообщил вашей матери.
– Моей матери?
– Ну да, вашей матери! Похоже, она на вас очень зла и даже успела позвонить в контору. Но, как я уже ей сказал и повторил еще раз, вы имеете полное право решать, оставить ли имущество себе и что вообще с ним делать. Хозяйка – вы, Аличе. Только вы. – И Галанти, чуть помолчав, решил сменить тему: – Тут пришли документы, которые вам непременно нужно подписать. Кроме того, у меня на руках налоговое уведомление: как только банк разблокирует счета и вы сможете получить доступ к деньгам Ирен, мы сразу во всем разберемся. Впрочем, как я уже упоминал, после уплаты пошлины за наследство у вас, боюсь, останутся сущие крохи… Перевожу вас на Сильвану, согласуйте с ней удобное время встречи…
– Подождите! – воскликнула Аличе, вспомнив про запертую дверь. – Я тут не могу попасть в одну комнату. Дверь заперта, а ключа на той связке, что вы мне дали, нет. Вы что-нибудь об этом знаете?
– Этот ключ у меня, – после секундного замешательства ответил нотариус.
– Эмм… но почему вы мне его не отдали?
– Ирен велела вручить его вам, только если вы решите остаться.
VII
Жить в Риме, одной, и чтобы никто не указывал, что ей делать и чего не делать… Да это же просто сказка! Привычный распорядок дня Аличе полностью изменился. Неспешно поднявшись утром, она завтракала, а после исследовала свой новый дом или выходила знакомиться с городом. Но сколько бы ни длились эти прогулки, Рима ей всегда было мало: он умел удивлять и преображаться у нее на глазах.
Сегодня она наконец решилась навестить могилу Ирен на кладбище Верано. Добираться туда на автобусе пришлось почти час. У ворот Аличе купила букет белых гортензий.
Стоял жаркий солнечный день. Она медленно брела по одной из многочисленных аллей. Величественные часовни, мраморные скульптуры, памятные колонны тянулись до самого горизонта, утопая в тишине и зелени. Опасаясь заблудиться, Аличе время от времени сверялась с указаниями, которые дал ей по телефону Галанти.
Могила Ирен спряталась в укромном уголке, под кипарисом. Очень простое надгробие из белого мрамора украшала черно-белая фотография. На ней Ирен была запечатлена совсем юной: струящиеся локоны, на губах – едва заметная улыбка. Ниже – только имя и даты рождения и смерти. Рядом обнаружилась ваза с несколькими увядшими розами. Кто же их принес? Если верить Галанти, родственников у Ирен не осталось. Может, это сам нотариус? Или, кто знает, какой-нибудь давний поклонник, которому смерть тети разбила сердце?
Убрав поникшие розы, Аличе набрала воды из фонтана и аккуратно поставила в вазу гортензии.
Место это отчего-то казалось ей странно располагающим, и Аличе вдруг потянуло продолжить прерванный много лет назад разговор. Поначалу она бормотала едва слышно, потом чуть громче: призналась, что часто думала об Ирен, временами опасаясь, не обернется ли тетина доброта насмешкой, однако теперь знает, насколько глубоко ошибалась. Рассказала обо всем, что случилось в эти последние безумные дни, после телефонного звонка Галанти: о решении ехать в Рим одной, не испугавшись угроз матери, о том, как поразил ее этот неожиданный подарок, о возрождении давней мечты, о желании наконец-то взять жизнь в собственные руки… И напоследок пообещала, что не обманет тетиных ожиданий.
Какой-нибудь случайный прохожий, вероятно, удивился бы, увидев, сколь страстно юная девушка беседует с могильным камнем. А когда пришла пора возвращаться, Аличе заметила, что уже перевалило за полдень.
Временами Рим пугал ее своими огромными площадями, монументальными дворцами, оживленными широкими улицами. Но красота зданий, верхушки куполов над крышами, античные руины, неизгладимыми отпечатками истории проступающие буквально из стен жилых домов, не переставали ее очаровывать. Решение остаться здесь было безумным и совершенно иррациональным, но теперь уже ничто не заставит ее передумать. Хотя, что скрывать, иногда Аличе охватывал ужас.
К тому же пришла пора всерьез задуматься о будущем. Поэтому однажды, возвращаясь после очередной вылазки в город, она купила в газетном киоске на другом конце площади газету с объявлениями о вакансиях и, вернувшись домой, уселась на один из великолепных диванов в зале, чтобы ее просмотреть. Оказалось, впрочем, что из множества предложений запросам и потребностям Аличе соответствуют только три: место официантки в пабе, секретарши в адвокатской конторе на неполный день и приходящей няни. Было, правда, еще объявление о вакансии кассира в супермаркете, но она поклялась, что ничем подобным никогда больше заниматься не будет.
В порыве энтузиазма она позвонила по всем трем указанным номерам, однако место официантки было уже занято, в адвокатской конторе не брали трубку, а няню искали не приходящую, а с проживанием в семье. К тому же она обязана была убираться и готовить, пока ребенок в школе, и работать неделями напролет, включая субботы и воскресенья. Еще не хватало: получив в наследство роскошную квартиру, стать рабыней в чужом доме, подумала Аличе, вычеркивая и это объявление. Ее наивная вера в лучшее изрядно пошатнулась: найти работу в таком большом городе, как Рим, оказалось куда сложнее, чем она ожидала.
На душе скребли кошки. Аличе решила еще немного прогуляться, а заодно купить что-нибудь поесть. И вдруг, проходя мимо траттории под названием «Полларола» на одноименной площади неподалеку от дома, заметила висевший на окне листок. «Требуется официантка на обеденные часы», – гласила надпись печатными буквами, выведенная подтекающим красным маркером. Похоже, объявление повесили только сегодня, потому что накануне вечером Аличе совершенно точно его не видела. Недолго думая, она толкнула дверь и вошла.
Обстановка с виду очень милая: потертые деревянные столы, плетеные стулья, стены с нарочито оголенной кирпичной кладкой, высокие арки, отделяющие один зал от другого. Аличе огляделась, – кажется, она явилась слишком рано, поскольку во всем заведении не было ни души, в том числе и персонала.
Она покашляла, надеясь привлечь внимание, но безрезультатно. Пришлось повысить голос:
– Эй, есть здесь кто?
– Незачем кричать, тут я… – Из небольшой дверцы сбоку от стойки выбрался здоровяк с седеющей шевелюрой. – Чего надо?
– Я по объявлению.