Схватившись окровавленной рукой за грудь, другой он поманил меня к себе.
– Черт подери, это же тот парень из телика, – сказал Уэс, когда я со всех ног бросился к истекающему кровью мужчине, которого не мог узнать до тех пор, пока он не протянул мне свою руку. Его глаза. Я видел эти глаза бесчисленное количество раз. Однажды нам даже довелось поговорить. На том самом съезде. А еще я отправлял ему письмо, когда хотел попросить о помощи. Неужели он все-таки его получил?
– Это чей-то злой розыгрыш? – издалека прозвучал недовольный голос Шарлотты.
– Я так и знал, что это тот самый ясновидящий из телепередачи! – воскликнул Патрик. – Я уж думал, что такое невозможно…
– Успокойся, – задыхаясь, сказал Растин. – Автографы позже.
Обернувшись, я увидел, как от счастья Патрик чуть ли не парит в воздухе, а шокированный Уэс все еще стоял в дверях, не решаясь рассмотреть кровавую сцену вблизи. Шарлотта тоже побоялась входить.
– Шутки в сторону, – сказал Растин, ухватившись за мое плечо. – Нам срочно нужно уходить.
– Но… – растерянно сказал Патрик, указывая на кровавое пятно, размазанное по всей рубашке.
– Сейчас же! – на последнем вздохе проорал Растин хрипящим голосом, рухнув от бессилия.
Я успел его поймать и удерживал грузное тело до тех пор, пока мой мозг не послал сигнал срочно уносить его отсюда.
Но сердце подсказывало, что это еще не конец.
– Стефани…
– Она жива, – успокоил меня Растин. – А вот мы умрем, если сейчас же не покинем этот дом.
– Уэс, забери у него ключи, – сказал я, помогая Растину дойти до двери. – Шарлотта, вы с Патриком поедете на моей машине. Идите за нами.
Никто не посмел ослушаться Растина, и Уэс начал рыться в кармане его пиджака, на который тот указал кивком.
– Уходите, – настаивал Растин. – Вам нужно убраться отсюда до того, как он вернется.
Патрик тут же подбежал ко мне и помог вывести Растина наружу.
Тем временем Шарлотта помчалась к машине.
– Ты клянешься, что она жива? – спросил я его по пути к автомобилю.
– Он не позволит ей умереть, – Растин снова вздрогнул, а его колени начали подкашиваться.
– Что, черт возьми, это значит? – спросил я, прислонив его тело к машине – возможно, немного грубо, – когда Патрик побежал догонять Шарлотту. И, когда он сморщился от боли, я смог получше разглядеть его кровоточащую рану.
Удивительно, но запачканная кровью рубашка была цела и без единого пореза.
Значит, проблема скрывалась внутри.
Его сердце.
Обогнув черный «Бимер», Уэс уселся в водительское кресло.
– Идем, – я решил, что раз Стефани жива, то на время можно успокоиться. И пока с нами был Растин, мы не могли допустить его смерти. – Мы должны отвезти тебя в больницу.
– Никакой больницы, – сказал Растин, усаживаясь на заднее сиденье. Его голова склонилась в сторону, и в следующее мгновение он потерял сознание.
– Просто увези нас отсюда, – сказал я Уэсу, подсаживаясь к медиуму, и Уэс тут же включил передачу.
Мы сорвались с места, взметнув гравий, и помчались прочь по той же дороге, что и приехали. Шарлотта и Патрик неслись за нами.
– Чур машина моя, если он сдохнет, – сказал Уэс, нажимая на газ.
– Я взял ее в аренду, – пробормотал Растин.
– Хей, спящая красавица, – крикнул Уэс, направив свои сверкающие серые глаза в зеркало заднего вида. – Ты что, не по-настоящему упал в обморок?
– Иногда… – невнятно ответил Растин, когда Уэс уже отвернулся, – я бы хотел быть ненастоящим.
Глава пятьдесят седьмая. Стефани
Мой бег превратился в фигурное катание, когда я бросилась вниз по крутому склону белоснежной набережной, ведущей к озеру.
Я чувствовала, как мои уши и онемевшие пальцы обжигал беспощадный мороз, но меня волновало лишь то, что со мной сделает Эрик, когда обнаружит опустевшую комнату. Учитывая, что совсем недавно он жестоко расправился с моим спасителем, мне грозила большая опасность.
Черное озеро, застывшее под вечными льдами, сейчас было таким же необъятным, как и во сне. Безмолвие ночного неба нарушал лишь слабый шелест падающего снега и звук моего неровного дыхания.
Каждый раз, спотыкаясь о могучие сугробы, я судорожно оглядывалась назад, пытаясь убедиться в том, что он не преследует меня, спрятавшись за искривленными стволами деревьев. Затем, резко остановившись у берега и почувствовав себя в безопасности, я осмотрела озеро, стараясь отыскать его слабое место.
Словно зеркало, идеально тонкий лед отражал темный дремучий лес и мои продрогшие до костей руки, плотно прилегающие к заснеженным коленям. А изможденное лицо, которое я едва узнала, глядя в мерцающий ониксовый лед, умоляло о помощи.
– Лукас, – его имя слетело с моих озябших губ в виде морозного облака и приземлилось на заледенелое озеро. Я лишь надеялась, что каким-то чудом оно долетит до адресата.
Заметив рядом с собой зазубренный камень, торчащий из-под снежной горы, я жадно его схватила.
Когда я снова вернусь домой? Ждет ли меня Лукас? Пытался ли он со мной связаться? Хотел ли он прийти сюда?
Скрип… скрип… скрип…
Слушая хруст снега, сливающийся с громким топотом, я вспомнила про безумные каминные часы Эрика и потеряла последнюю надежду выбраться из этой проклятой «Молдавии».
Как и он. Особенно если учесть, что их тиканье продолжается уже более ста лет.
Я не могла. Больше не могла оставаться в этом ужасном месте. Я сойду с ума. Уже сошла. Я бы согласилась умереть, если бы так можно было выжить.
Наконец, оказавшись в центре озера, где мерцающий лед был настолько тонким, что отчетливо слышался завывающий скрип под ногами, я остановилась и, посмотревшись в свое отражение, глубоко вздохнула.
Поддавшись эмоциям, я со всей силы ударила каблуком по жесткому льду.
Тишину разорвал треск, но я не провалилась под лед. Вместо этого белая паутина трещин разошлась подо мной неровными линиями.
Удар был недостаточным.
Собравшись с духом, я опустилась на колени и подняла камень высоко над головой, прежде чем обрушить его на хрупкий лед с такой силой, что края камня вонзились мне в кожу.
Разрастаясь, белые вены трещин тянулись все дальше, пуская тонкие ответвления.
Вулканообразный вопль, вырвавшийся у меня из груди, превратился в безнадежный стон разочарования. Снова ударив ногой по заледенелому барьеру, отделяющему меня от живой воды и родного дома, я услышала резкий хруст, сопровождающийся жутким звуком. Когда он эхом разнесся по безмолвному лесу, я оцепенела. Но спустя секунду захотела услышать снова.
Словно отвечая на мою невысказанную просьбу, неземной звук, похожий на бренчание музыкального треугольника при ударе металлической палочкой, повторился вновь. В полной растерянности я опустила руки, истекающие теперь кровью.
Замерев на месте, я ждала, когда этот зловещий звон прекратится.
Но если я не двигалась, тогда откуда исходит… Подняв глаза, я все поняла.
Он стоял на льду на расстоянии тридцати футов и смотрел на меня своими крошечными огоньками, сияющими из глубины серебряной маски, которая мерцала лазурным в полумраке. Он взбудораженно отбросил свой плащ, спадающий с плеч темно-малиновой фигуры, которая на фоне заснеженной местности блестела ярче алой крови, размазанной по его груди.
Когда воцарилась мертвая тишина, я поймала на себе его разъяренный взгляд и осознала, что жуткая музыкальная симфония исходила от… него.
Теперь я слышала лишь свое прерывистое дыхание и металлический стук сердца, выпрыгивающего из груди.
Как он так быстро узнал, где я? Мог ли Эрик куда угодно перемещаться по щелчку пальцев?
Он выглядел совершенно спокойным, а вокруг него не было ни единого морозного облака, намекающего на скорый апокалипсис.
Стараясь не сводить с него испуганных глаз, я бросила камень и, прижавшись руками ко льду, поднялась с колен. Медленно, под аккомпанемент стонущего льда, я обернулась.
– Не надо, – сказал он.
Но как только наши взгляды встретились, тонкий лед треснул.
Затем он скрылся из виду и, как театральный занавес, забрал вместе с собой весь живой мир.
Словно тысяча ножей, ледяная вода пронзила мое тело.
Я стиснула зубы и отчаянно боролась с холодом, заставляя свои конечности грести вниз. Однако вместо того, чтобы наконец-таки нащупать место, где дно этого озера переходит в поверхность моего, я продолжала погружаться во тьму. Тогда я поняла, что это не тот же самый мелкий водоем из сна.
Слабый лучик надежды, который я ощутила, когда во льду образовалась трещина, таял, как весенний снег в лучах яркого солнца. Потом, как и полагается всему живому, он погас. Но два огня, излучающих холодное свечение, все еще были на свободе.
Я перестала плыть и подняла голову к нетронутому слою льда, который стал моим небом. Дыра, через которую я провалилась. Она исчезла.
Меня охватила паника, и я потянулась к поверхности, подняв руки над головой.
Но лишь когда мои пальцы коснулись ледяного барьера, я вспомнила о том, как быстро все в мире меняется.
Лед. Я должна была догадаться, что он подчиняется тем же законам.
Я хотела закричать, но вместо этого, сама того не желая, сделала вдох.
Вода заполнила мои легкие, и темнота, которая, как я надеялась, доставит меня домой, пришла и забрала меня туда, куда мне совсем не хотелось.
Глава пятьдесят восьмая. Лукас
– Интересно, – сказал Уэс. – Это тот самый праздничный пиджак, в который ты наряжался для «Встречи с призраком» во время Хэллоуина?
Риторический вопрос был адресован покалеченному Растину, который в самом конце игрового дивана прижимал к больной голове пакет со льдом. А на подлокотнике висел тот самый загадочный форменный пиджак.
– Ну, – продолжил Уэс, – та серия, в которой Джордана и Грэма преследовала жуткая тень фигуры, а ты помог им сбежать? Впрочем, неважно. Так можно мне примерить твой счастливый пиджак?
– Даже не думай, – отрезал Растин.