И вдруг каминные часы тихо затикали.
Дотронувшись костлявой рукой до моей спины, он осторожно провел меня в гостиную. Подойдя к каминной полке, он указал на очаровательные часы из драгоценного оникса. А потрепанные книги, которые минуту назад были разбросаны по всей комнате, аккуратно стояли на маленьком столе, который каким-то чудом вернулся на свое место.
Но я так ничего и не поняла. Все было как прежде.
– Дом восстанавливается сам по себе, – сказала я. – Ничего не меняется.
– А как думаешь, почему? – спросил он.
– Из-за проклятия.
– Из-за того, что в нем это заложено, – поправил он.
Наблюдая за тем, как он менялся, я сильно удивилась и, наконец, осознала, что передо мной стоял не монстр. А просто Эрик.
Неужели он вернулся благодаря живой розе?
Что произошло, когда она стала его сердцем? Что на самом деле я натворила?
– То есть ты не выпустишь меня из «Молдавии», потому что такова твоя природа?
– Я лишь хочу сказать, что не могу этого сделать, – ответил он, отодвигаясь от меня к камину. – На меня действуют чары проклятья.
– Но… – заговорила я, прислушиваясь к голосу в собственной голове, который твердил «действуй осторожно и не поддавайся эмоциям». – Ты бы хотел?
– Больше всего на свете.
– Это не смешно.
Опираясь на каминную полку, он склонил голову.
– Я не дышал почти сто лет, – продолжил он, – а ты заменила мне воздух. Как можно шутить такими вещами?
Слава богу, что Эрик повернулся ко мне спиной, иначе мой розовый румянец на щеках выдал бы меня.
– Больше столетия заснеженная «Молдавия» была окутана бездонным мраком, – уныло произнес он. – А потом в моей жизни появилась ты, Стефани. Я бы никогда не стал удерживать тебя против твоей воли и надеюсь, что Доблесть тебе это доказала. Но еще сильнее я не хочу, чтобы ты уходила. Поэтому ты и здесь.
Обернувшись через плечо и устремив свой взгляд на персидский ковер, который застенчиво топтали мои ноги, Эрик впился в мои ошеломленные глаза. Я чувствовала, как внутри меня все горело, а щеки до сих пор пылали румянцем от дикого смущения. Может быть, Гнев и не лгал, однако он точно говорил не всю правду.
– Помнишь, когда за одну ночь я попытался тебя спасти и украсть? – с ноткой иронии спросил он. – Это не самое удивительное.
Но что могло быть парадоксальнее этого?
– Гнев. Он хотел похитить тебя лишь потому, что знал о планах Доблести, – Эрик резко замолчал. – Отпустить тебя.
Почему-то мне показалось, что он чего-то недоговаривает.
– Новое сердце и правда желает тебя отпустить, – сказал он, задыхаясь от эмоций. – Однако, если ты уйдешь, оно сразу же погибнет. И в этом заключается суть порочного круга, в который мы с тобой угодили. Пока проклятие связывает меня с этим миром, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы тебя удержать. Должно быть, ты уже давно поняла мою натуру. А иначе бы не стала заключать сделку с дьяволом.
– Я всего лишь не хочу, чтобы пострадал кто-то еще, – пробормотала я, резко осознав, что в этот список входил и Эрик.
– После долгих раздумий, – сказал он, – я решил, что расторгаю наше соглашение.
Внутри меня тихо взорвалась водородная бомба.
– Ты… – прошептала я, растерянно качая головой. – Ты разрываешь нашу сделку?
– Я предлагаю тебе новый уговор, – сказал он, украдкой взглянув на меня. Никогда бы не подумала, что скажу это, но впервые за все время Эрик выглядел «робким».
От напряжения у меня вздулись вены, и казалось, вот-вот наружу хлынет алая кровь.
– Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя, – пробормотала я, съеживаясь от боли.
– Я хочу, чтобы ты согласилась, – поправил он. – Тогда, думаю, я смогу тебя отпустить.
От страха я вся посинела, а губы застыли в беззвучном крике.
– Но это бессмысленно.
– Ты получишь свободу, – прошептал он. – Вырвешься из проклятой «Молдавии».
В полном смятении я пыталась понять ход его мыслей.
Обернувшись, он окинул меня мрачным взглядом.
– Тебе нужно просто согласиться на мои условия. Мы будем помолвлены, не более. Считай, что это игра.
В его словах я почуяла скрытый смысл, и меня снова сковал дикий ужас.
– Тебе напомнить, что ты чуть его не убил? – прошептала я с раздражением в голосе, потому что не хотела приплетать сюда Лукаса. Малейшее упоминание о моем друге вводило его в ярость. – И это после того, как ты пообещал, что не будешь этого делать. И как я могу быть уверена в том, что, когда приму твое предложение, с ним ничего не случится?
– Если ты выйдешь за меня и порвешь с ним, он перестанет быть для меня угрозой, и больше я никому не причиню вреда. Другое поведение с моей стороны совершенно недопустимо, ибо я тебе доверяю.
– Но когда я вернусь домой, у меня все равно не будет свободы. И я не могу выйти за тебя замуж. Прости, Эрик, но…
Мы столкнулись взглядами.
– Стефани, – прошептал он, словно я так ничего и не поняла. Как будто его предложение было не взрывчаткой, способной отобрать у меня жизнь, а простейшим математическим уравнением, которое я не смогла решить. – Вот поэтому ты должна меня предать.
Глава семидесятая. Зедок
В ее глазах вспыхнула искра надежды.
Но спустя секунду она замялась и стиснула зубы, словно боялась, что я это замечу.
Как она могла забыть, что теперь мы были одним целым? Ее страх слияния с моей душой разрывал мое сердце на части. А надежда спасала от боли.
– Мое сердце разобьется, – сказал я, касаясь своей груди. – Рано или поздно это случится. И, когда мы заключим сделку, тебе придется уйти.
Бледный свет люстры освещал ее обескураженный, мертвый взгляд. Эгоистично ли было думать, что часть ее непролитых слез посвящалась мне?
– Даже если я соглашусь, – начала она. – Как это поможет, если ты все равно знаешь правду?
– Я тоже об этом задумался, – кивнул я. Сцепив руки за спиной, я обернулся и медленным шагом прошелся по комнате. – Вот поэтому тебе нужно уходить как можно скорее. На этот раз навсегда. А сердце, что ты подарила… Надеюсь, оно будет биться до тех пор, пока ты не уйдешь. Уверен, больше я никогда тебя не увижу. И, даже если ты совершишь предательство, это будет неважно.
– Почему?
– Потому что, – злобно прорычал я. – Такова настоящая любовь!
Когда эта фраза вылетела из моих уст, было уже поздно.
В благоговейном ужасе Стефани застыла и уставилась на меня. Даже сейчас она была прекраснее самой пышной розы.
– Я не жду, что ты мне поверишь, – сказал я. – У тебя нет оснований мне доверять. Да и вообще, разве призрак способен на любовь? Однако, так или иначе, это случилось. Может быть, лишь поэтому в саду зацвели живые розы, а кровавый снег растаял, унося с собой весь холод, от которого я чувствовал боль и одиночество. Я знаю, что именно это чудо пробудило во мне желание отдать тебе заветный ключ от моего сердца и позволить меня убить.
– Но что будет, если я скажу «нет»? – дрожащим голосом спросила она.
– Тогда прольется кровь.
Глава семьдесят первая. Стефани
Я бросила на него недоверчивый взгляд, но в глубине душе все было наоборот.
Отвернувшись от меня, он медленно подошел к пианино и снял обручальное кольцо.
В комнате воцарилась мертвая тишина, которую нарушало лишь загадочное тиканье каминных часов и звонкие удары металлического кольца о безупречно гладкую поверхность черного пианино.
– Ничего не говори, – сказал он. – Не говори «да». Я знаю, что тебе страшно. Просто возьми кольцо. Возьми его, и покончим с этим.
Тиканье часов усилилось, а мертвая тишина зазвучала громче. Эрик безмолвно проскользнул мимо и покинул комнату.
– Подожди, – крикнула я, останавливая его. Коснувшись его груди, я почувствовала, как по моей спине побежали холодные мурашки, а пушистые ресницы затрепетали от страха. – Не уходи сейчас. Я не хочу оставаться одна.
Он признался, что скучал по мне. Неужели я только что ответила ему взаимностью?
– Между мною и одиночеством ты выбираешь меня. – Его опечаленный взгляд скользнул по краю часов, а безусловная уверенность в голосе говорила о том, что это не злорадство. – Все зашло слишком далеко.
Я кивнула, а в ответ услышала еще тысячу таких же риторических вопросов, намекающих на его природное чутье. А сам Эрик стал вести себя так, как во время наших снов. И тут я задумалась, происходит это во сне или в реальности.
Но будь это сон, был бы Эрик в маске?
– Тогда, в подвале, – заговорила я, удостоверившись, что Эрик никуда не уйдет. – Ты сказал, что не можешь играть. Однако теперь все иначе. К пианино это тоже относится?
Уставившись на пустое пространство между мной и огромным музыкальным инструментом, он оцепенел.
Не успела я услышать его хладнокровный отказ и испытать глубокое разочарование от того, что разъяренный Эрик выскочит из комнаты, как его темная фигура приземлилась на скамью для пианино и коснулась чудных клавиш кончиками своих пальцев. Вдруг мой взгляд соскользнул с его рук к серебряному кольцу с черепом.
Его глаза рубинового цвета вонзились в меня, заставляя окаменеть.
Пытаясь подавить боль, я закрыла уставшие веки и почувствовала красоту.
Из его утонченных пальцев лилась необыкновенная мелодия «К Элизе» и, проникая в израненные души, заполняла мертвое пространство между нами.
От мягких переплетающихся нот исходил аромат совершенства. Сливаясь в единое целое, они образовывали нежную музыкальную конфигурацию, которая плавно сменялась более звонкой и настойчивой, как свинцовые капли дождя, трогательной мелодией. Спустя мгновение музыка затихла и вернулась в былое русло.
Внезапно раскрыв глаза, я поняла, что, преследуя эту чудную мелодию, подобралась к Эрику еще ближе. Невзирая на мое присутствие, он с упоением продолжал перебирать изящные клавиши величественного пианино.
Эрик не останавливался, и я тоже. Оказавшись жутко близко, я сделала невозможное и присела рядом с ним, как во сне. Но если тогда нас разделяли непроницаемые стены, то сейчас единственным препятствием была лишь одна несорванная маска.