Он прижался ко мне, дотрагиваясь до каждой незащищенной части тела. В порыве страсти я сжала его плечо и с упоением слушала, как наши сердца бьются в унисон.
Наше блаженство закручивалось по спирали, вырисовывая новые любовные узоры, пока внезапно Эрик не остановился.
Он прервал наш поцелуй и, отдернув свою руку, хладнокровно отстранился.
В кромешной темноте его кристально голубые глаза, излучающие таинственное свечение, превратили мое минутное помешательство в панический страх.
Он отпустил меня, растворяясь во мраке.
– Эрик!
Я резко закричала. А затем потянулась за ним сквозь непроглядную тьму и попала в холодную комнату, заполненную солнечным светом.
Глава семьдесят шестая. Зедок
Я совсем не понимал, что делаю. Но моя любовная эйфория требовала продолжения.
Так или иначе, мне никогда не удавалось выйти из боя победителем.
Когда Стефани окутал сладкий сон, я осторожно пробрался в комнату Мириам и, открыв дверцу заколдованного шкафа, перенес ее в собственную комнату. Уложив Стефани в теплую постель и испытывая жуткую боль от того, что больше никогда ее не увижу, я вернулся в проклятую «Молдавию» и навсегда запер за собой дверь.
С тех пор я отчаянно сопротивлялся своему необузданному желанию погрузить ее в сон, из которого не вырваться. Но так или иначе меня вновь ожидало поражение.
Однако глубоко в душе я все еще слышал, как бархатный голос Стефани умолял меня вернуться. Между нами образовалась таинственная связь, которая не могла исчезнуть так быстро. И, следуя зову сердца, я остановился в дверях гостиной возле стула, на котором мне снились дивные сновидения.
Я дотронулся до израненной маски Смятения, с нежным трепетом вспоминая чувственные прикосновения и вкус сахарных губ.
Эти бумажные губы. Стефани их целовала.
Меня.
Ее ангельские губы касались моих мертвых губ.
Если мое сердце не разбилось на тысячи осколков во время нашего поцелуя, может быть, я не умру, когда Стефани уйдет от меня навсегда?
Мне было плевать, что случится тогда. Поэтому я поддался соблазну и решил увидеть эту волшебную девушку в последний раз и рассказать ей всю правду о чувствах, которые пытался сдержать все это время. Вне зависимости от того, какая маска овладела моим сознанием на этот раз, я встретился с ней во сне и пригласил на медленный танец. Когда Стефани нежно коснулась моей руки, я почувствовал прилив смелости и вдохновения от таинственной связи наших душ. Оцепенев от ее ищущего взгляда, я перестал сопротивляться и поддался желанию, которое больше не мог отрицать.
Она знала, чего я хотел, и все равно последовала за мной во тьму.
Разве я мог от нее скрыться? Хоть когда-нибудь?
В беззвучной пустоте я осмелился на то, чего так отчаянно жаждал, когда полюбил Стефани. Наклонившись, я впился в ее бархатные губы и страстно поцеловал.
И, черт, как дерзко она поцеловала меня в ответ.
Ее горячие пальцы блуждали по моему телу, срывая никчемную одежду.
Внезапно наш медленный танец превратился в нечто большее, чем плавные движения утонченных кистей и трепетных изгибов. Оказавшись на запретной территории темной комнаты, мы поддались искушению и слились воедино. Дикая страсть погрузила наши тела в полный экстаз, который превратил безрассудное слияние душ в нечто прекрасное и необузданное.
Между нами вспыхнуло яркое пламя любви, и надежда на спасение умерла.
Никто не мог утолить нашу жажду. Уж точно не я.
Однако… в доме был кто-то еще.
Глава семьдесят седьмая. Лукас
– Эрик! – воскликнул Растин, когда за его спиной столпились все члены нашего отряда.
– Что ж, – пробормотал Уэс, медленно оборачиваясь, – тебе удалось нас заинтриговать.
– Его больше нет, – растерянно произнес Растин, прислоняя руку ко лбу. – Его дух. Я больше его не чувствую.
– Лукас?
– Господи, – промямлил Патрик, когда услышал знакомый голос, произнесший мое имя. В диком потрясении мы все обернулись к парадной лестнице и увидели дрожащую Стефани. Опустив испуганный взгляд, она стояла у подножия лестницы, а ее взлохмаченные темные локоны заслоняли лицо от яркого света.
– Стефани, – сказал я и начал неуверенно приближаться, опасаясь, что могу угодить в ловушку.
– Лукас, – заговорила она, судорожно моргая от ослепляющего солнечного света. – Что ты здесь делаешь?
Вздрагивая от неожиданного ответа, я добрался до основания парадной лестницы.
– Я же сказал, что вернусь за тобой. Но как ты выбралась из «Молдавии»?
С ужасом в глазах, она прикрыла рот. Ее бледное лицо вопило от боли, а по щеке текли горькие слезы долгожданного облегчения и… адских мук.
На ее безымянном пальце блестели рубиновые глаза серебряного черепа.
Пока Растин и все остальные в недоумении рассматривали Стефани, я постепенно начал сокращать расстояние между нами, и вдруг она заплакала.
– Лукас, – жалобно произнесла она. – Мне жаль. Мне… так жаль.
– Почему? – удивленно спросил я, не веря своим глазам и подбираясь еще ближе. Но внезапно Стефани отстранилась, и я оцепенел.
– Прости, я… я, – запиналась она, но так ничего и не ответила.
– Стефани, – раздался сдержанный голос Растина, устремившегося к ней. – Что случилось с Эриком?
– Он… – Резко замолчав, она посмотрела на себя и недоуменно покачала головой, будто реальность происходящего ее пугала. И она не хотела быть здесь.
Оглянувшись на всех своих друзей, я пытался найти ответ в их глазах. Растерянный взгляд Уэса метался между мной и Стефани, а Шарлотта была потрясена настолько, что застыла на месте. Отрицательно качая головой и ожидая засады, Патрик лихорадочно осматривал фойе, гостиную и огромный холл.
– Эрик, – охрипшим и почти отчаянным голосом напомнил Растин. – Где он?
– Он… – С трудом произнесла Стефани. – Он вернул меня домой, пока я спала. Я и не догадывалась, что это произойдет. Эрик ушел. Он сказал, чтобы я уходила. Он в другой «Молдавии». Я… Я чувствую, что он там.
– Как понять, «чувствуешь»? – Патрик задал вопрос, которого мы так боялись.
– Сердце, – произнесла она, скользя мягкими пальцами по хрупкой груди. – Я подарила ему сердце. И теперь мы неразлучны.
– Постой, – возразил я, нахмурившись еще сильнее. – Ты отдала ему сердце?
– Какое сердце? – полюбопытствовал Растин.
– Свою розу, – ответила Стефани дрожащим голосом, сжимая мокрые ладони от волнения. – Эрик сказал, что она умрет. И тогда случится нечто ужасное. Поэтому я здесь.
Мы с Растином взглянули друг на друга и сразу все поняли.
Обернувшись, он вышел из фойе через заднюю дверь.
– Ребят, – обратился я к Уэсу, Шарлотте и Патрику, – уводите Стефани и убирайтесь отсюда. Немедленно.
– Лукас, – робким голосом сказала Шарлотта, но, почувствовав на себе мой негодующий взгляд, тут же затихла.
– У нас не будет другого шанса, – прошептал я, опасаясь, что Стефани меня услышит. Хоть и не знал, почему я так этого боялся.
После этого я выдвинулся за Растином.
– Лукас? – позвала меня Стефани. – Подожди! Куда ты идешь?
Игнорируя ее неуместный вопрос, я перешагнул через люстру, которая все еще валялась на месте происшествия, и последовал за Растином на кухню. Затем, как я и ожидал, он открыл ту самую дверь в подвал.
Переступив через порог, мы уставились на окутанные тьмой лестничные ступени. Неожиданно Растин в ужасе захлопнул дверь, но затем вновь ее открыл.
– Этого я и боялся, – сконфуженно пробормотал он, снова захлопнув дверь. – Теперь я потерял связь с Эриком и не чувствую его дух. Наверное, сердце Стефани вобрало в себя его душу, включая недостающий осколок, и поэтому я больше не могу до него добраться.
– Важно лишь то, что теперь у Эрика есть сердце, – сказал я. – А значит, должен быть способ его выманить.
– Эрик! – взвизгнула Стефани, и по инерции я устремил свой взгляд в сторону коридора. – Эрик, нет! Уходи!
Услышав ее отчаянный крик, мы с Растином вбежали на кухню и осознали, что Эрик был где-то рядом. Остановившись у входа в подвал, мы прислушались к жуткому скрипу открывающейся двери.
Но даже когда из подвала раздался мужской голос, мы продолжали стоять как вкопанные.
– Я здесь, господа.
В эту секунду меня словно пронзили ледяным копьем. Медленно оборачиваясь, мы с Растином увидели темную фигуру в маске, стоящую в дверном проходе.
Немой шок сковал мое тело.
Я знал, что рано или поздно он придет, но все равно дрожал от страха.
Высокая худощавая фигура, облаченная в черный плащ, покинула темный подвал и переместилась на солнечную кухню, а жуткие глаза расколотой металлической маски излучали то самое холодное свечение.
Поддавшись своей слабости, я отступил назад и столкнулся с Растином, который тут же вырвался вперед, протягивая мне руку помощи. Словно ради спасения нашего отряда он мог пожертвовать даже собой.
– Эрик, – сказал Растин. – Ты опять решил сыграть с нами в игру?
– На этот раз никаких игр, Ширази, – послышался голос чудовища.
– Эрик, нет! – Взбудораженный голос Стефани теперь доносился издалека. Другие. Они вывели ее из дома.
Но почему она так отчаянно звала Эрика?
Словно Стефани боялась не того, что он натворит, а того, что с ним могло что-то случиться.
Ее необъяснимый страх вводил меня в замешательство. Казалось, что Стефани переживала не за меня. Но разве в этом был хоть какой-то смысл?
– Почему она выкрикивает твое имя? – прозвучал мой вопрос. Я имел право знать правду. И, если интуиция меня не подводила, то Стефани волновалась из-за того, что Эрик мог меня убить. Но в таком случае разве ей не положено выкрикивать мое имя?
– Потому что она догадывается о вашем плане, – удивил меня монстр. – Если об этом знаю я, то и она тоже.
Озадаченный его обескураживающим заявлением и неистовой паникой Стефани, я устремил свой взгляд в сторону ее удаляющихся криков. Но если она обо всем догадывалась, тогда зачем пыталась остановить?