Стефани тоже его любила.
Эрик предупреждал, что она хотела его защитить. Однако он совершил грубую ошибку, когда принял ее любовь за свою. Но если бы он знал всю правду, попросил бы он меня сдержать свое обещание?
– Стефани, мне очень жаль, – приближаясь к ней, я боялся, что она все еще не хотела меня слушать. Несколько секунд Стефани не поднимала взгляда. – Он сказал… – Я осторожно дотронулся до ее руки, но Стефани отшатнулась. И тут подтвердились мои худшие опасения. Теперь ее ненависть ко мне была такой же сильной, как и любовь к Эрику.
Однако спустя мгновение она отскочила от мертвого тела и, прижавшись к моей груди, горько заплакала.
– Он говорил мне, – вновь прошептал я дрожащим голосом, обнимая ее в ответ. – Но я не понимал.
Откровенно говоря, я и не пытался понять. Но разве моих нелепых извинений было достаточно?
Я направил свой прискорбный взгляд в сторону Растина. Но вместо того, чтобы присматривать за мной или Стефани, он с любопытством осматривал обезглавленные розы, расползающиеся по стенам зимнего сада и цепляющиеся за испачканные стекла.
Его озадаченный взгляд, устремленный к розам, намекал на что-то неладное.
Вскоре все остальные члены команды проскользнули в оранжерею, воспользовавшись дверью, которая открылась благодаря таинственной связи Эрика и Стефани. Всматриваясь в опечаленные глаза Шарлотты, Патрик беспомощно нахмурился, а недоуменный взгляд Уэса метался между мною и Стефани.
Растин попытался встать, и Патрик бросился ему на помощь. Поднимаясь с колен, он сомнительно кивнул и прислонил указательный палец к губам.
– Ш-ш-ш, – утешал я Стефани, плавно поглаживая ее по спине и медленно отводя от мертвого тела Эрика, к которому мрачной походкой приблизился Растин.
Не успел он присесть рядом с Эриком, как Стефани вырвалась из моих объятий и бросила на медиума грозный взгляд, словно почувствовала что-то неладное.
– Что ты делаешь? – возмущенно спросила она. Почти не дотрагиваясь до Стефани, я пытался ее успокоить. – Не смей его трогать! – рявкнула она, когда Растин вынул кинжал из призрачного сердца.
Стефани снова попыталась от меня отстраниться, и на этот раз я ее отпустил. Она подошла к Эрику и присела около Растина.
– Алые розы, – обратился к ней Растин. Острым лезвием кинжала он указал на стеклянные стены и произнес изумленным голосом: – Они живы.
– И что? – спросил я. – Растин, на что ты намекаешь?
Медиум бросил на меня растерянный взгляд.
– Его мир. Он не должен быть здесь. И все розы, и его «Молдавия»… Они должны были исчезнуть вместе с Эриком.
– Эрик, – прошептала Стефани ему на ушко. – Проснись, прошу.
Она не заметила, как дернулась мертвая костлявая рука, но я все видел.
Глава восемьдесят четвертая. Эрик
Открыв глаза, я увидел маковое поле.
Словно весенние веснушки, рыжие стебельки касались моих колен, и я вкушал их дивный аромат.
Бесконечные цветочные букеты тянулись до тонкой линии горизонта, над которой нависло сумеречное солнце, заволоченное серым туманом.
По серебристо-белому небу плыли металлические облака. Откинув голову назад, я устремил свой любопытный взгляд ввысь, но тут же опустил веки, наслаждаясь нежным прикосновением прохладного ветра.
Может быть, это было дыхание Бога?
Стоило ли отблагодарить его за то, что, наконец, мы встретились лицом к лицу? И на прощанье она увидела мой истинный облик?
Я видел, что незадолго до того, как юноша пронзил мое сердце острым кинжалом, Стефани яростно толкнула дверь оранжереи. Невзирая на то, что моя смерть сильно ее ранила, я был счастлив увидеть ее в последний раз.
От одной такой мысли весь гнев, который зарождался в моем призрачном сердце, пока разбитая душа блуждала по другому измерению, бесследно растворился в воздухе.
В конце концов, девушка обрела долгожданную свободу.
Я осторожно вдыхал в себя маковый аромат, пытаясь распробовать на вкус каждую его частичку, и представлял, как отпускаю все, что сковывало мой призрачный дух. Все, о чем меня просил Растин.
Многоликие маски. Душевные шрамы. Роковые ошибки.
Незадолго до того, как я открыл свои бледно-голубые глаза, в мою руку скользнула чья-то крохотная ладонь.
Устремив свой взгляд на разноцветное маковое одеяло, я увидел невысокую фигуру.
Светло-желтая лента, украшающая ее праздничную шляпу, развевалась на легком ветру.
– Мириам? – Ее имя слетело с моих губ как самое сокровенное желание, исполненное святой молитвой, которую мы оба знали наизусть.
Моя младшая сестра, которую я мечтал увидеть каждый день своей смерти, одарила меня ненавязчивой улыбкой и, сжимая слабую руку, произнесла первое слово.
– Проклятие, братик, – сказала она. – Оно еще не разрушено. Ты не можешь вернуться домой.
Я нервно засмеялся. Несмотря на то что от ее присутствия по моим щекам струились счастливые слезы, ответ Мириам прозвучал жутко. Я так долго думал, что больше никогда ее не увижу, и уж точно не надеялся встретиться с ней за пределами «Молдавии». К тому же лишь изредка я допускал мысль о том, что меня ожидает светлое будущее, хотя Растин думал иначе. И вообще, неужели мои проступки были недостаточно ужасными?
– Все еще? – недоуменно спросил я.
– Без сердца ты не можешь вернуться домой, – ответила она.
От удивления я раскрыл рот. На небесах совсем новости не показывают? Я вообще-то мертв.
– Мириам. – Опустившись перед ней на колени, я схватил Мириам за плечи. – У меня нет сердца.
– А вот и есть, – ответила она, и на ее лице снова заиграла печальная улыбка. – Стефани его тебе отдала.
Я кивнул, и, словно арбалетная стрела, мой мозг пронзила тысяча вопросов.
Так значит, Мириам знала о Стефани. И вся моя семья тоже. Неужели они наблюдали за мной? И следили за каждым моим движением оттуда, куда я поневоле отправил их души?
Возможно, Мириам увидела не все. Например, то, что происходило со мной до того, как я попал в это неведомое пространство. В сон, который, на этот раз, возник не по моей прихоти.
– Роза уничтожена, – произнес я, ощущая некий страх от того, что это значило. Однако в преисподней я испытал такие мучения, что застрять между мирами было не так уж и плохо.
– Ты же знаешь, – хихикнула Мириам, взяв меня за руки. – Дело не в розах, братик.
– Что ты имеешь в виду? – раздраженно спросил я. – Умоляю, говори прямо.
– Ты так сильно заблудился, – грустно прошептала она, дотрагиваясь до моего лица. – В темном лесу, где все деревья были тобой.
В ответ я ласково прикоснулся к ее щеке, и прохладный ветер унес шляпу Мириам в лесную чащу. Я резко вскочил и побежал за ней. Но когда я приблизился к одиноким деревьям, передо мной предстало поразительное зрелище, и я оцепенел.
Издалека на меня смотрели две фигуры. Мама и папа.
Как и на свадебном снимке, они нежно держались за руки и грустно улыбались.
Когда мама мне помахала, я взял Мириам за руку, и мы вместе побежали ей навстречу.
Несмотря на то, кем я стал и что натворил, моя семья вернулась за мной.
Сглотнув, я попытался избавиться от горького послевкусия от слов Мириам.
Она сказала, что я не могу вернуться домой. Но что же тогда со мной будет?
– Эрик.
Мириам остановилась, и я тоже. Взглянув ей в глаза, у меня впервые случился приступ паники.
– Тебе нельзя с нами, – мрачно заявила Мириам.
Ее слова изгнали меня в ад. Юноша был прав. Но разве дьявол мог навредить мне больше, чем я сам? Это правда, что я сломал свою жизнь. Но все же мне хотелось, чтобы мое желание отпустить милую Стефани домой было искренним.
– Почему? – гневно спросил я, ощущая дикий ужас. – Почему нельзя?
– Потому что. – Прильнув ко мне, Мириам прижалась теплой ладонью к моей груди. – Твое настоящее сердце до сих пор бьется.
Она слегка подтолкнула меня, но этого было вполне достаточно, чтобы мой дух покинул астральное тело и возвысился над маковым полем, улетая в фиолетовый рассвет.
Прощаясь, родители помахали мне вслед.
И Мириам бросилась к маме, которая держала в руках ее праздничную шляпу.
Спустя мгновение яркий белый свет забрал меня туда, откуда принес.
Вдруг я услышал ангельский голос, призывающий меня проснуться.
Но как только он превратился в странное жужжание, я побоялся, что больше его не услышу, и снова застыл.
Этот голос был до боли мне знаком. Я мог узнать его из тысячи.
Я осторожно открыл глаза и увидел, как горькие слезы Стефани струились из-под опущенных век, падая на мое обнаженное лицо. Ее боль сожгла меня дотла, но я самозабвенно считал каждую соленую слезинку.
С трудом шевеля рукой и костлявыми пальцами, я дотянулся до Стефани.
В ее изумленном взгляде сверкали искры счастья, а глубокие глаза цвета моря широко раскрылись от удивления и… лучика надежды.
Стефани. Сердце.
Внезапно я понял, что пыталась сказать Мириам.
Стефани воскресила меня, завещав свое сердце.
Разве мое кровотечение не остановилось в ту ночь, когда она протянула мне розу и наши души слились воедино?
В ту ночь, когда ее поступки говорили громче всяких слов.
В ту ночь, когда она сказала «да», хотя никто из нас об этом не догадывался.
Глава восемьдесят пятая. Лукас
– Оки-доки, – ехидно произнес Сэм, приближаясь к нашему столику. – Посмотрим, что у нас здесь. Фирменный бургер с кетчупом и картошкой фри.
– Ликопин – мой лучший друг, – взбудораженно ответил Патрик, ибо к этому времени наши неофициальные собрания претерпели довольно-таки официальные изменения.
– Взгляните, наши голубки поедают мексиканское тако и начос. Ставлю десять долларов на то, что весь обед оплатил Уэс. Не так ли, Смертная?
– Слышала, как он тебя назвал? – спросил Уэс у Шарлотты, пододвигая угощенье, которое они собирались разделить пополам. Так же как и будку для поцелуев, в которой Уэс, похожий на деловитого Джеймса Бонда, нежно обнимал Шарлотту, чьи наряды напоминали медовое пирожное со сливками, а светлые волосы кремового оттенка были собраны в высокий хвост, украшенный блестящими заколками в форме сердец. Однако все это зрелище выглядело слегка абсурдно.