– Если мы не сделаем этого, рассказывать будет некому, – печально ответил Саргон.
Они посмотрели друг на друга. Гилем видел, как в солнцеподобной боролось желание согласиться с Королем Сорокатысячи Ног и ударить его по лицу за столь циничные слова. Теперь, когда чувство равновесия покинуло ее, ей стало тяжело бороться с неоднозначными мыслями в голове. Она прекрасно понимала тезисы неизвестного о спасении мира. Она в состоянии полного обращения в солнцеподобного не видела возможности победить всю армию пепла. Бо́льшая часть мирных насекомых уже погибла, а те, что могли сражаться, уничтожены в недавнем бою. Остатки, разбросанные по миру, уже никогда не воспроизведут себе подобных. Это закат расы насекомых. И только уничтожив всех здесь и сейчас, они, возможно, спасут Виарум. Но даже так Саяра не могла спокойно принять это решение. Они вовлечены в сделку с совестью, однако именно ей предстояло уничтожить всех.
Команда направилась за ними, пока троица под чудовищные вопли воинов пепла побежала к Центральному оазису. Всех, кто неожиданно выпрыгивал из засады, уничтожал Саргон. Гилема поразило то, что он даже не смотрел, откуда и как появляются враги. Саяра и неизвестный не оборачивались и не пытались ему помочь. Складывалось впечатление, будто сам Король Сорокатысячи Ног дал врагам расписание и точное время нападения.
Они быстро добрались до Центрального оазиса. И, конечно же, он полностью отличался от того, что Гилем увидел совсем недавно. Огромное озеро с чистейшей бирюзовой водой мирно переливалось под лучами солнц. Несмотря на развернувшийся вокруг троицы кошмар, казалось, это место он обошел стороной. Если присмотреться, можно было заметить, как в его центре, на дне, мерцало нечто красное. Сам Центральный оазис глубиной был Саяре по пояс, а первые пять метров и вовсе по колено. Саргон и неизвестный вбежали в воду, и их лица сразу преобразились, исчезли раны и синяки, даже на одежде не осталось дырок.
– Саяра, что ты стоишь?! Заходи быстрее в воду, через пять минут нас окружат, и даже Центральный оазис не спасет! – Саргон смотрел по сторонам с паникой.
– Сейчас, – она выдохнула, принимая неизбежность, и зашла в воду по щиколотки. – Я… Я готова.
– Хорошо. Тогда я начинаю накладывать знак, – неизвестный посмотрел на небо. – Что я делаю? – он выдохнул. – Великий пожар…
Большего команда не услышала. Знак, который не позволял им разглядеть неизвестного и определенные моменты воспоминаний Саргона, также не дал услышать пожар секретной личности. И если сила Короля Сорокатысячи Ног не вызвала никаких невероятных изменений вокруг, то у неизвестного – наоборот. Небо над троицей загорелось фиолетовым пламенем, и, как успел подсчитать Гилем, появилось тридцать шесть окружностей, помещенных одна в другую. В получившихся кольцах спокойно умещались символы, с помощью которых люди накладывали знаки. Центральный оазис приобрел слегка лавандовый оттенок, и вода небольшими каплями начала подниматься в воздух. Саяра коснулась капли воды, посмотрела на Саргона и покраснела. Он, в свою очередь, уставился в другую сторону, что-то разглядывая.
– У нас проблемы… – недовольно сказал неизвестный. – Я только что наложил знак на слезу второго материка и сковал его силу, чтобы направить к Саяре. Их энергия похожа и не возникнет никаких проблем с гармонизацией. А вот то, что мы собираемся уничтожить всю местную расу, он не оценил. Мой знак еле сдерживает вибрации. Думаю, я даже не выдержу до момента окружения. Боюсь, мы заплатим великую цену за наше деяние.
– Так нам и надо, – прошептала Саяра.
– Прошу тебя, начинай, иначе я умру прямо сейчас, – прошептал неизвестный и сложил руки ладонями.
Татуировки Саяры знакомо засветились и начали передвигаться. Слезы из глаз, повинуясь силе неизвестного, не упали в Центральный оазис, а взлетели между знаком и водой под ногами. Она упала на колени, шепча извинения, и кивнула.
– Снятие и связь! – закричал неизвестный.
– Стойте! – отчаянно бросил Саргон и выбежал из Центрального оазиса.
Саяра уже ничего не могла поделать с энергией от слезы второго материка, которая мощным потоком направилась к ее татуировкам и стала превращаться в пламя. Вместимости ее собственного тела хватило на три секунды, и, чтобы не провалить план и не умереть, она ударила двумя ладонями по песку, и по нему пошли волны. Ее крик полетел вместе с ветром по всему материку. А Саргон, рискуя своей жизнью, выбежал за пределы оазиса.
Взгляд Саяры задел его, и он из-за чувства вины перед ней сделал всего пару шагов и достал из-под завалов насекомое. Им оказалась человекоподобная каменная многоножка. Израненная и истощенная, она боролась за жизнь, и Король Сорокатысячи Ног не смог оставить ее умирать. Он точно знал, что успеет. Совесть преследовала бы его до конца долгой жизни. Саргон прижал многоножку к себе и с блестящими от слез глазами бросился назад, к оазису, прыгая в него с разбега, чтобы волны песка от сил Саяры его не достали. Он покатился по мелководью кубарем, прижимая многоножку.
– Зачем ты втянул ее, рискуя жизнью?! – кричал неизвестный. – Саргон, ты не можешь умереть, война еще не окончена! – над их головами раздался взрыв, и все, кроме Саяры, посмотрели вверх. – Проклятие! Знак не справляется! Саяра! Быстрее, иначе ты умрешь!
– Что происходит?! – крикнул Саргон.
– Сила слезы неподвластна никому! Даже моим знакам! Камень мстит нам за убийство насекомых! Он посылает в Саяру больше сил, чем ей требуется! – неизвестный показал пальцем. – Смотри, цвет пламени стал красным. Это обещанная кара!
Саргон положил многоножку в воды Центрального оазиса, а сам кинулся к Саяре на помощь. Его голубые глаза посмотрели вокруг. Толпы воинов пепла приближались к ним. Если бы не план неизвестного, им не выжить. Они давили их количеством, истощая. Кожа Саяры покраснела, а татуировки ослепляли потоком света. Ее тело разрушалось под напором силы камня второго материка. Он коснулся солнцеподобной и отдернул руку. Горячая, как раскаленные угли. При этом он почувствовал, как его татуировка наполнилась силой. Знак неизвестного не мог сдержать энергию, но продолжал направлять ее в Саяру.
– Даже я не могу увидеть… Немыслимо… – прошептал Саргон. – Если я не выживу, скажи Лее, что киты около седьмого материка, вам необходимо отстроить храм Ранди. Передай Меладее мои соболезнования. Также скажи Экадору: их любовь победит. Настанет день, и обязательно. Я верю в это точно так же, как в свою Саяру, – он усмехнулся. – Хоть она никогда и не была по-настоящему моей. Это не конец.
– Саргон, нет!
Король Сорокатысячи Ног обнял солнцеподобную, и его тело загорелось желтым пламенем и засветилось, как алмаз. Глаза его уже полностью затянула пелена из бирюзового свечения. А татуировка на спине то исчезала, то появлялась. Вода Центрального оазиса вокруг них закипела. Короткие волосы Саргона стали отрастать и сплетаться в косы. Его отбросило в центр оазиса, над телом Короля Сорокатысячи Ног поднимался пар.
Тем временем воины пепла, почти окружившие их, замерли и стали превращаться в песок, разлетаясь по пустыне. Саяра наконец-то накопила и превратила нужное количество энергии в пламя, чтобы начать уничтожать врагов, союзников и всех остальных существ на втором материке. Слеза же успокоилась и перестала пытаться ее уничтожить. Неизвестный снял знак, и вся вода, летавшая в воздухе, дождем пролилась на оазис.
– Неужели мы и правда это сделали? – задал в пустоту вопрос неизвестный. – Саяра?
– Саргон! – она, не отвечая неизвестному, быстро дошла до Короля Сорокатысячи Ног и перевернула его. – Зачем ты сделал это? Ты же мог умереть!
– Я уже говорил тебе. Я не монстр. Все считают меня монстром, но я не он. Сила, доставшаяся мне, не я сам. А всего лишь часть. Я и только я управляю ей. Не наоборот, – он говорил хриплым голосом. – Я не мог позволить тебе умереть. Даже если ты меня не любишь. Я люблю тебя.
– Саргон… – она заплакала навзрыд. – Что теперь будет?
– Центральный оазис не даст ему погибнуть, – ответил неизвестный. – Но…
Он не успел договорить, как волосы Саргона начали переливаться бирюзовым цветом, а многоножку, которую он спас, затрясло. Одежда из прочных пластин на ней треснула и разлетелась на куски. Ее глаза загорелись красным, и неизвестный собрался сражаться, но насекомое не атаковало, продолжая расти. Кое-как она выползла из оазиса и продолжила увеличиваться в размерах, пока не закрыла собой солнца. В ослабленном состоянии они ни за что с ней не справятся. Неизвестный облизал губы. Единственный способ победить – это разрушение его искры. Он вдохнул, но его прервали.
– Стой… Она хочет нас защитить, – прохрипел Саргон. – С этого момента она – последнее выжившее насекомое, и имя ей… Энида.
Очертания многоножки, Саргона, неизвестного и Саяры стали расплываться. Гилем понял, что неожиданно вновь почувствовал свое тело и начал моргать. Вероятно, способность Саргона перестала действовать. Он показал им все, что планировал. Команда вновь очутилась в гробнице. Всех, кроме Рисы и Гилема, охватил ужас. Остальные члены команды впервые столкнулись с событиями Великой Войны лицом к лицу. Они же были свидетелями гибели Грисдиса. Также шок не коснулся лица Азеля. Книгописец посмотрел на Илая, тот еще при разговоре с Саргоном мало чем отличался от мертвеца, а сейчас, кажется, и вовсе не дышал.
– Но… Но откуда все эти насекомые на втором материке, если… они были уничтожены Саярой? – спросила Риса.
– Это… – сказал Саргон, и его глаза потухли. Он повернулся к Рисе. – Тайна, которую я расскажу вам следом.
045
– Я только одного не пойму, зачем вам или кому-то еще изменять или переписывать историю? – Кайл посмотрел на Саргона, потом на Гилема. Ответил ему Редлай.
– Потому что ситуация с гибелью всей расы насекомых вызывает чувство вины, – оборотень говорил безжизненным тоном. – Мама скрывает свое превращение не для того, чтобы сохранить власть на материке Живого Леса. Ей необходимо иметь ряд преимуществ в будущих сражениях и пару тайных уловок. Драконы вымерли, но их сила осталась в моей матери. Все нынешние потомки драконов не могут даже в десятой части сравниться с ней, – он посмотрел на Короля Сорокатысячи Ног. – У Саргона главная причина – истребление целой расы.