Это было скууууучно.
Я пыталась убедить себя, что все наладится, когда мы поженимся и свяжемся кровными узами. В конце концов, Кассиан сделал мне поистине эффектное предложение, которое вполне соответствовало его вкусам. Мы, вампиры, обожаем романтические жесты. Я бы предпочла что-нибудь более скромное и интимное, но, к его чести, он приложил много усилий. Там были колесницы цветов. Там были певцы и дети, танцующие по улице в мою сторону, как какой-то дурацкий маленький флешмоб. Он даже поставил пьесу, черт возьми, о мифической женщине, которая крадет душу простого солдата, и тра-та-та, тра-та-та, они жили долго и счастливо, Леукосия, выйдешь ли ты за меня замуж, КОНЕЦ.
…….
………Да, это было так же кринжово, как и звучит.
Но я, конечно, сказала «да». Как можно отказать, когда на тебя с надеждой смотрят пара сотен человек? И мне было одиноко. А в таком состоянии я, как мы уже выяснили, творю полную дичь.
Плюс он был горяч, и обращался со мной хорошо. Ничего ужасного — например, не бросал меня в подземелье на месяц пыток. Он любил меня. И я его. По крайней мере, мне так казалось. Но, видимо, недостаточно.
Так что я... сбежала. В день свадьбы.
Да, страх подхватил меня, как парус, понес на восток через имперские провинции, путешествуя все дальше и дальше на протяжении веков, пока в конце концов я не оказалась в Японии, где сражалась вместе с Томоэ Годзэн. Тогда было много отвлекающих факторов. И еды. Дефицита в мудаках не наблюдалось. Охота была хороша, а войны помогали забыть, какая же я тварь — бросила человека, который хотел на мне жениться.
Кстати о мудаках: хочу забрать свою катану у Того Самого Жнеца-Мудака-Ублюдка.
В любом случае, в конце концов я немного собралась с духом и извинилась в письме, и после этого мы время от времени поддерживали связь. Знаю, знаю, все равно не очень хорошо. Я трусиха. Пару раз даже смутно подумывала о том, чтобы вернуться. Но я не вернулась. Я больше никогда не видела Кассиана. И насколько ему было известно, слух был правдой. Последняя из сирен умерла на костре триста лет назад.
Так что да, выражение шока на его прекрасном лице сейчас определенно оправдано.
Кассиан ставит бокал на стол. Едва. Его рука будто не слушается. Он медленно поднимается с кожаного дивана, где сидел с двумя ведьмами.
— Леукосия?..
— Привет, Кассиан.
Мой хриплый голос явно не совпадает с его воспоминаниями. Вижу это по морщинке между его бровями.
Он смотрит на старшую из двух ведьм, потрясающую женщину с длинными, седеющими каштановыми волосами, которые волнами спадают на плечи. Она выглядит уверенной. Контролирующей. Могущественной.
Женщина встает и идет к нам, протягивая мне руку. Ее тело слегка смещается, преграждая путь между мной и Кассианом. Но ее улыбка приветлива и безмятежна.
— Benvenuta, Леукосия, — говорит она с мягким итальянским акцентом. — Меня зовут Бьянка, а это моя дочь, Джанна.
— Джиджи, — поправляет младшая ведьма, наклоняясь в сторону, улыбаясь, и сходство с матерью бросается в глаза.
Я улыбаюсь в ответ и протягиваю руку Бьянке. Ее теплые пальцы обвиваются вокруг моих.
И прежде чем я успеваю понять, что происходит, она выхватывает длинную стальную булаву из-за спины и вонзает ее мне в сердце.
...В сердце.
...В чертово сердце...
— Какого хрена, — говорю я в ужасе. Она проводит булавкой по языку, пробуя мою кровь, а Эдия хватает меня за руку и оттаскивает назад. Я слышу взрыв адского пламени над клинком Коула. Смотрю вниз на след крови, вытекающей из моей груди, но чувствую, как рана уже затягивается изнутри. Когда снова смотрю на Бьянку, ее глаза затянуты клубящимися серыми облаками.
Ну блять…что за хрень.
— Это хреновый способ поздороваться.
— Прости, — морщится Джиджи. — Но только так она может видеть.
— Мои искренние извинения, вампирша. В наши дни нельзя быть слишком осторожной, — говорит Бьянка, ее глаза снова становятся темно-карими, когда она отворачивается, чтобы взять салфетку со столика. Она протягивает ее мне с доброжелательной улыбкой, затем окидывает взглядом остальных за моей спиной. — Пожалуйста, опустите оружие. Я не хотела причинить вред.
Я скептически фыркаю.
— Нашли то, что искали? — спрашиваю я, вытирая грудь.
Улыбка Бьянки расширяется.
— Это и многое другое. Присаживайтесь, выпьем. — Она изящным жестом указывает на кресла, затем поворачивается к небольшому, но хорошо укомплектованному бару. — Франко, prendi del sangue per la vampira6.
Теперь, когда я явно не представляю угрозы, Кассиан сокращает расстояние между нами и обнимает меня. Это чувство одновременно знакомое и новое, теплое, но сдержанное. Его тело не изменилось за века, но запах стал современнее — одеколон и дезодорант сильно продвинулись со времен Римской империи.
Когда он отстраняется, его сверкающие глаза изучают мое лицо. И снова — эта морщинка между бровями.
— Ты выглядишь… как-то иначе, — говорит он, его голос с акцентом звучит древнее, чем у Бьянки.
— В последнее время со мной кое-что происходило.
Бьянка смеется, и ее смех обволакивает нас.
— «Кое-что».
Видимо, она почувствовала куда больше, чем «кое-что». Я встречаю ее взгляд, но она лишь улыбается.
— А ты не изменился, — говорю я, снова глядя на Кассиана. И это правда. Его шоколадные волосы чуть длиннее, чем я помню, но глаза все так же улыбаются, а загорелая кожа сияет. Взгляд Кассиана скользит за мою спину, и я отступаю, давая ему пройти.
— Эдия, рад снова тебя видеть, — говорит он. Они обмениваются теплыми приветствиями, целуя друг друга в щеки. Мы, бессмертные, часто пересекаемся — эти двое встретились в Риме века назад, еще до того, как я познакомилась с Эдией. — Не удивлен, что ты и Леукосия нашли друг друга. Вы, наверное, неразлучны.
— Абсолютно верно, — улыбается Эдия. — Рада тебя видеть.
Далее очередь представлять Давину. Я слышу, как ритм сердца Кассиана сбивается, когда он берет ее руку, но его приветствие звучит с легким, непринужденным шармом. Давина остается сдержанной и нечитаемой. Вежливой, но не дружелюбной. Умно. Не могу винить ее за то, что она ничего не выдает.
Когда все представления закончены, мы рассаживаемся по мягким кожаным диванам и креслам. Бьянка занимает кресло во главе импровизированного стола, а я сажусь напротив Кассиана, на ее прежнее место. Официант приносит поднос с бокалами, еще одну бутылку вина и высокий стакан крови для меня. Я бросаю взгляд на Эрикса, но он, слава богу, спокоен. Вряд ли мы произвели бы хорошее впечатление, если бы он сейчас рухнул в обморок. И что-то подсказывает мне, что впечатление для Бьянки важно.
— Где второй Жнец? — спрашивает она. Ее взгляд устремлен на меня, как отточенный клинок. Я прикусываю губу и прячу их за краем бокала, поднимая брови с наигранной невинностью.
— Второй Жнец?
Улыбка Бьянки становится чуть хитрой.
— Твой Жнец.
— У меня нет…
— Тот, что спас тебя?
— Как ты…
— Тот, с кем ты связана кровью?
— Связана… что?
— Высокий. Темные волосы. Хорошо одет.
— Связана кровью? Я не понимаю, о чем ты…
— Vampira, — мурлычет она, растягивая слово, полное и насмешки, и укора. Мои щеки пылают. Прощай, хорошее впечатление. Мой рот открыт, будто я рыба, выброшенная на берег и задыхающаяся на воздухе. — Связанные кровью. Чем больше ты пьешь, тем сильнее переплетаются ваши судьбы. Но, полагаю, они уже сплелись довольно крепко, раз ты почувствовала это с первой встречи. Все было в твоем заклинании.
— Ч-что? Я… заклинание… что? — я совершенно не ожидала такого поворота. Меня выбило из колеи. На лбу выступает испарина, и головная боль усиливается.
— «Saggiu Ashen hiu. Asallah libukkunu, assus martuktuk», — повторяет Бьянка мое заклинание.
Но я слышу его не ее голосом, а своим. Тем, каким он был раньше.
Моргаю — и вот я снова в переулке в Сэнфорде, склонившись над Ашеном, моя кровь течет в его раненое сердце.
Я слышу его прерывистое дыхание. Чувство поражения сковывает меня. Моя рука лежит на животе, там, где была его, когда он вытащил меня из боя.
Что-то тянуло меня к нему. Причина, по которой я его спасла. Не просто боевое товарищество. Не просто несправедливость от того, что демон умирает от яда «Крыло Ангела».
Это был он.
Это было прошлое, которое я чувствовала, но не видела. И будущее, которое могло бы быть, если бы я рискнула. Если бы приняла этот огромный риск.
Я моргаю и трясу головой. Эдия сжимает мою руку.
— Лу?..
— Я… я… — опускаю взгляд, на секунду радуясь, что на этот раз не описалась. Затем снова смотрю на Бьянку, стараясь не выглядеть так панически, как я себя чувствую. Кажется, не выходит. Ее улыбка расширяется. Да, точно не выходит.
— Это не так. Связанные кровью… это же не реально. И я ни с кем не связана, — лепечу я.
Бьянка пожимает плечами.
— Возможно. Но не волнуйся, vampira. Я не сказала, что вы связаны друг с другом. Я сказала — ваши судьбы переплетены.
Слава богу.
— Хотя чаще всего первое тоже верно.
Черт возьми.
— Да, часто это любовь. Или смерть. Или и то, и другое. Кто знает? Судьба полна загадок.
Твою мать.
— Связанные кровью? — переспрашивает Эрикс, наклоняясь вперед. Я стону. Его глаза буквально сверкают, будто в них насыпали блесток, когда он смотрит на меня. Да, именно так, сверкают глаза, а не яйца, как мы шутили. Ему чертовски нравится эта затея.
— Священные узы кровной связи, нерушимые расстоянием и временем. Две души, сплетенные общим началом. Это похоже на диалог Аристофана о любви в «Пире» Платона. Две половинки одного целого, разделенные богами, ищущие свою недостающую часть. Только в реальности такое встречается куда реже, чем предполагал Платон.
— Настолько редко, что это вообще миф, — замечает Эдия.