Когда его губы наконец смыкаются над раной, и он делает первый глоток, мое тело вспыхивает. Я чувствую, как ему становится легче. Слышу, как осколки костей начинают срастаться. Он закрывает глаза и вздыхает.
— Как на вкус? — шепчу я. Дышу часто, внизу живота тугая спираль желания. Чувствую, как моя промежность смачивает ткань его брюк, и едва сдерживаюсь, чтобы не потереться о его бедро.
Ашен делает еще один глоток, и волна удовольствия окутывает мои кости. Губы дрожат.
Он открывает глаза, в них пляшут самые яркие огни.
— На вкус как рай, вампирша.
На мгновение мы застываем, будто превратились в камень. Не дышим, не моргаем. Затем он резко обхватывает меня рукой, поднимает, не отпуская запястья.
Кажется, мои кости тают, плоть растворяется под его прикосновением. Ашен садит меня на край стола, вжимается между ног, продолжая пить. С каждым глотком наша связь крепнет, будто через кровь он соединяется с той частью себя, что живет во мне. Вся его сила, история, потери и тоска. Он - в моих жилах.
Делает еще один глоток, и он отпускает руку. Смотрит на меня, будто открыл новый мир. Мы замираем: тяжелое дыхание, бешеный пульс. Затем он наклоняется и целует меня глубоко, как океан. На губах - вкус моей крови, в носу - его дурманящий запах, а его сердце бьется в унисон с моим.
Его пальцы находят шнурок на шее платья, развязывают. Вырез распахивается, ткань сползает с плеч, обнажая грудь. Я стону, когда он касается сосков.
— Кажется, я начинаю видеть преимущества этого ужасного платья.
— Подожди, пока не спустишься ниже.
Он замирает, затем ведет руку вниз, туда, где я уже мокрая. Смазывает пальцы возбуждением, кружит над клитором.
— Вампирша, — голос низкий, укоризненный. — Без белья в Царстве Света? Даже для вампирши это распутно. Надеюсь, ты не собиралась трахать ангелов.
Я хихикаю, но смех превращается в стон, когда он щиплет меня.
— Тебя это беспокоит?
— Еще как, — рычит он, вводя пальцы внутрь. Я сжимаюсь вокруг них. — Ты моя, вампирша. И я ни с кем не делюсь. Особенно с ануннаками.
— Хорошо, — мое дыхание прерывисто. Он двигает пальцами, выписывая волны удовольствия. — Потому что я хочу только тебя. Всегда только тебя.
Ашен замирает. Мы смотрим друг другу в глаза. В его взгляде - все. Покой. Жажда. Тоска. Это разбивает и собирает мое сердце заново. Мы как два лоскута, сшитых вместе, словно в древних мифах. Процесс нелегкий: некоторые швы кривые, некоторые приходится распарывать и делать заново. Здесь есть боль и прогресс, вина и красота, тени и свет. И теперь я знаю: я хочу все это.
Тянусь к его поясу, не отрывая взгляда, расстегиваю ширинку, освобождаю его. Он приподнимает слои моего платья, я направляю его к себе, вздыхаю, когда он входит. Снова впиваюсь клыками в запястье.
— Пей, — умоляю я, когда он заполняет меня полностью. — Я хочу почувствовать, каково это.
Он берет мою руку, выходит почти до конца. Губы смыкаются над раной, язык скользит по дырочкам. Затем он вновь входит в меня, делая глоток.
Я кричу от наслаждения, на грани слез. Он стонет, повторяет снова и снова. Я извиваюсь под ним, он закидывает мою ногу на плечо, входя глубже. Я шепчу его имя, когда мы приближаемся к краю.
— Я чувствую тебя, — говорит Ашен, отпуская запястье. Его рука скользит по бедру к груди, ритм толчков не сбивается. — Вкушаю все, что ты скрываешь. Даже если не говоришь, я знаю.
Я не отвечаю, но комок в горле - это невысказанные эмоции. Киваю, снова подношу запястье к его губам. Это мое признание, и он понимает. Когда мы вместе падаем в пучину удовольствия, он знает.
Даже если я не говорю этих слов, он завоевал мое сердце.
ГЛАВА 31
Эдия приезжает за нами. Уже стемнело, когда она поднимается по заснеженной тропе и стучит в дверь коттеджа. Ее лицо светится облегчением, но в глазах потерянность. Сердце сжимается при мысли о том, как они нашли Кассиана, брошенного в снегу, рядом с телом убийцы.
— Это был мой клинок, — шепчу я, обнимая ее.
— Но не твоя рука, — она сжимает меня крепче. Мы стоим так, пока ладонь Ашена не касается моей спины.
— Нам пора, — его голос тверд, но мягок. — Ты видела других Жнецов? — спрашивает он, когда мы с Эдией перестаем обниматься.
— Да. Двоих убили, одного захватила Валентина. Он подтвердил: они следили за Семеном и поняли, что мы близко. Их предупредила ведьма из Кымпулунга, когда мы арендовали машины.
Брови Ашена сдвигаются, когда он закрывает дверь, и мы идем к машине. — Она убила последнего Жнеца?
— Да. Но не навечно. У нее не было средств. У Валентины серьезная защита, но задерживаться не стоит. Особенно с Семеном поблизости. Думаешь, убитые Жнецы вернутся с подкреплением?
Ашен молчит, пока мы подходим к машине. Открывает мне дверь, затем садится на сиденье.
— Возможно, нет. Они были преданы Эмбер, когда она пыталась укрепить влияние в Совете. С ее смертью они могут отступить. Но гарантий нет, — он касается моей руки, будто проверяя, что я реальна. — Ты права. Здесь оставаться нельзя.
Мы едем в тягостном молчании. Горный серпантин, и с каждой встречной фарой по спине пробегает холодок, вдруг нас снова столкнут с дороги? Но пальцы Ашена на моем локте успокаивают. Эдия замечает это, ловит мой взгляд в свете приборной панели и улыбается. Я отвечаю ей, и это ощущается как легкая искра среди тяжести утраты.
— Давина, — говорю я, когда пересекаем мощный магический барьер. Значит, убежище близко. — Она в порядке? Она и Кассиан... казалось, между ними что-то было.
Эдия хмурится.
— Не знаю. Она держалась в стороне. Собранная, но явно подавленная.
Я вздыхаю.
— Перед аварией мы поняли: Давина знала Аглаопу и мстила Бобби Сарно. Он их связывал, — говорю я, смотря на темную дорогу впереди.
— И полубог, — добавляет Ашен, избавляя меня от необходимости хранить секрет от лучшей друзей. Я благодарно улыбаюсь, он сжимает мою руку.
Эдия поворачивается с недоумением.
— Полубог? Я думала, это просто мифы.
— Оказывается, нет, — говорю я. — Аглаопа что-то затевала. Теперь ее душа в Царстве Света, ждет воскрешения.
— Что? Как она туда попала?!
Я указываю на Ашена.
— Аглаопа хотела сердце и кости полубога, добытые Косой. Предложила Давине захватить Сарно в обмен. Поэтому ее и забрали в Царство Теней.
— Кто ее забрал?
Ответ вспыхивает, как фары среди деревьев. В одно мгновение я вижу все.
Чувствую запах конюшни: навоз, сено. Слышу птиц за дверью, вижу солнечные лучи, освещающие пылинки, как звезды.
Слышу их спор, будто стою рядом. Как Давина призналась в содеянном. Как Ашен умолял ее бежать, но она отказалась.
«Если ты отпустишь меня, они поймут, что это ты мне рассказал. Я поступила неправильно», — ее голос дрожит, слезы катятся по щекам. «Это должен сделать ты».
«Ты не можешь просить меня об этом. Беги!» — его голос полон ярости и отчаяния. Сердце бешено бьется, я чувствую это в его запахе.
Затем - ослепительная вспышка магии.
Ашен теряет контроль над клинком. Его рука движется по воле Давины, пока острие не оказывается у ее сердца.
«Жаль, что иначе нельзя», — шепчет она. Крупные слезы катятся по лицу, пока Ашен трясет головой. Она бросается на клинок, не дав ему слова сказать.
Я чувствую это так, будто нахожусь внутри него. Ощущаю, каково это - забрать душу. Как энергия пронзает тело. Присутствие духа. Ее страх и скорбь. И вдруг понимаю.
Видение обрывается. Я знаю каждую деталь. И сердце разрывается от боли за этого молчаливого человека, который смотрит в окно, не решаясь встретиться с моим взглядом.
Когда душа Давины прошла сквозь его ладонь в Царство Теней, от нее отделилась другая.
Та, о которой он не знал. Пока она не просочилась сквозь его пальцы, как вода, растворившись в мире, будто ее и не было.
Та, что росла внутри нее. Ребенок, который почти стал его.
Я отстегиваю ремень и перебираюсь на заднее сиденье, прямо на колени к Ашену. Обвиваю руками его шею, прижимаюсь. И через мгновение он позволяет себе принять это утешение, обнимает меня, как спасательный круг в шторме. Я запускаю пальцы в его волосы, прижимаю его голову к своей шее. Знаю: слов, способных унять его боль, нет. Но если горе не отпускает его, то и я не отпущу. Поэтому обнимаю. Обнимаю, пока мы не приезжаем на место.
Мы подъезжаем к каменному поместью Валентины. Магия пульсирует в воздухе. Эдия была права: порталом сюда не пробраться. Энергия нарастает, когда мы останавливаемся у массивной стены. Ворота открываются, заклинание расступается, пропуская нас.
Мощеная дорога ведет к фонтану с ангелом, изъеденным временем. Дом больше похож на замок: круглые башни, дубовая дверь с аркой. Она открывается, когда мы выходим.
Из дома выходит женщина с натянутой улыбкой. Ее длинные черные волосы ниспадают до талии свободными локонами. На ней богато расшитый жакет, черные кожаные брюки и ботильоны. Ее изящная рука покоится на локте красивого мужчины с волнистыми светлыми волосами и в таком же безупречном и эффектном бордовом костюме. Они стоят на верхней ступеньке крыльца, и по мере нашего приближения их улыбки становятся чуть более приветливыми, если не сказать, что их забавляет мое глупое платье.
— Приветствую, друзья. Я Валентина, а это мой супруг Флорин, — говорит она, жестом указывая на человека, который склоняет голову. Мои брови поднимаются от интереса. Я никогда не слышала о человеке, который остался человеком после союза с вампиром. Обычно их сначала превращают, ведь они так хрупки по сравнению с нами. Но кто знает, какие у них фетиши. Или, может быть, Валентина просто устала от бессмертия, кто знает? Это странно, но, учитывая всю ее сверхскрытность, она и сама странная, даже среди наших.
— Приятно наконец познакомиться, — говорю я, поднимаясь по ступеням, чтобы пожать ее протянутую руку. — Я Леукосия, а это Ашен из Дома Урбигу.