Мои губы дрожат под его ладонью, я откидываю голову, убираю его руку ото рта и прижимаю к своему горлу. Он сжимает аккуратно.
— Сильнее, — шепчу я, царапая его спину ногтями.
Глаза Ашена горят алым пламенем, когда он входит жесткими толчками и увеличивает давление на горло, шипит сквозь стиснутые зубы.
— Боже, спаси мою душу. Хотел бы я, чтобы ты понимала, какую власть имеешь надо мной.
Я улыбаюсь, должно быть, очень грешно, потому что его глаза вспыхивают, и я чувствую их жар на своей коже.
— Кроме меня, здесь никого нет, Жнец. Как подобает демону, отдай мне все до последней капли.
Он замирает, и я на секунду побаиваюсь, что сломала его. Хихикаю и впиваюсь ногтями глубже, готовясь к финальному рывку.
— Ох, вампирша. Ты в неминуемой опасности.
— Надеюсь, быть вытраханной до потери сознания.
— Ты даже не представляешь.
После этого слов нет.
Ашен трахает меня. Нас окружают звуки наших тел, отчаянных стонов, трения о камень. Я чувствую запах парафина от факелов, его аромат - чернила и табак, высушенные на солнце. Запах возбуждения, пота, сырых стен подземелья. Но вижу только его. Не отвожу глаз, даже когда он сходит сильнее, а мое зрение темнеет.
Я выгибаюсь, когда оргазм разрывает меня, сжигая нервы, сводя мышцы. Сжимаюсь вокруг него, рык вырывается из груди Ашена, его рука сжимает мое горло. Я чувствую, как его член пульсирует, наполняя меня, его тело содрогается. Кажется, это никогда не кончится, и я не хочу, чтобы кончалось. Эти волны наслаждения, его движения внутри меня, чувство наполненности им. Если бы можно было остановить время, я осталась бы здесь навеки.
Когда Ашен замедляется, он постепенно ослабляет хватку на шее, целуя оставленные синяки. Мое зрение проясняется с каждым вдохом.
— Ты сказала, что убивать меня надоело, но все равно пытаешься, — его голос сладок, как мед, когда он целует мочку уха. Я смеюсь, когда он кусает ее, и обнимаю его, притягивая к себе. Мы лежим так, восстанавливая дыхание, но когда он отрывается, чтобы поцеловать меня в губы, я слышу.
Шум. Шаги, приближающиеся к комнате.
— Компания, — шепчу я, и Ашен встречает мой взгляд на мгновение, прежде чем выскользнуть из меня и схватить другой плащ со стены.
— Ты будешь в безопасности, — говорит он, помогая мне надеть его. В его голосе слишком много тревоги, чтобы я успокоилась. — Просто следуй за мной. Делай все, что скажу.
Нервозность смывает все наслаждение, хотя я чувствую, как его семя и мои соки стекают по бедрам. Ашен завязывает пояс и хватает мою руку, когда шаги у двери становятся громче.
— Доверься мне, — умоляет он, сжимая мою руку. — Будет тяжело. Очень тяжело. Но я верю в тебя. Я люблю тебя, моя Лу. Не забывай.
Щелкает замок.
Ашен отпускает мою руку. Пламя в его глазах гаснет, когда он выпрямляется и смотрит на меня с холодным безразличием.
Переключается. Человек, которого я знаю, становится незнакомцем. И я вдруг сомневаюсь, кто из них настоящий.
По моему позвоночнику течет волна страха.
Я не чувствую его. Не чувствую его под кожей.
В комнату входят двое Жнецов в черной униформе, более формальной, чем у предыдущих стражников.
— Принесите мои доспехи, — говорит Ашен через плечо, не отводя от меня ледяного взгляда. — Соберите Совет. Скажите Эшкару и Имоджен встретить нас в «Kur».
— Сэр?
— Скажите им, что Мастер Войны вернулся с трофеем. Готовым оружием, которое выиграет нашу войну против Царства Света.
ГЛАВА 39
Я молча наблюдаю, как Ашен переодевается в тунику и черную кожаную амуницию. Он застегивает матовую черную броню на груди и плечах. Я замечаю золотые узоры по краям и узнаю рисунок виноградных лоз и листьев - такой же, как на позолоченных страницах моего дневника, оставшегося где-то в Румынии. Я поднимаю взгляд на Ашена, но в его глазах лишь холодная отстраненность. Мое сердце сжимается.
Мне не дали одежды. Даже обуви. Я просто стою и смотрю, обнаженная под шелковым плащом.
Когда Ашен готов, он хватает меня за руку и ведет к двери. Двое солдат бросают настороженные взгляды в мою сторону, но молчат, следуя за нами. Мы поднимаемся по черным ступеням, и только звук шагов и бряцание доспехов нарушают тишину.
Мы проходим два пролета, прежде чем попадаем в пустую темную комнату с окнами, обрамляющими высокие двустворчатые двери из красного дерева. Души, прикованные к железным ручкам, начинают открывать их при нашем приближении.
Обе смотрят на меня. В меня.
«Леукосия из Анфемоэссы», — шепчет голос в моей голове. «Оружие сладкоголосое».
Это исходит от души справа. От женщины. Я понимаю это, хотя они почти бесформенны, лишены черт.
Она была ведьмой. Ведьмой из Бразилии. Изабель. Изабель Соуза. Ковен Техома. Преступление мятежа. Ее забрала Нури из Дома…
— Вампир, — говорит Ашен, но в его голосе нет ни тепла, ни нежности. Он холодный и отстраненный, но смущенный. Только сейчас я осознаю, что бормотала, перечисляя подробности о душе, которую никогда не встречала.
Я моргаю, глядя на Ашена, и он выглядит ошарашенным тем, что видит.
— Я превращаюсь в собаку?
Между его бровями пробегает складка.
— Нет. Но цвет твоих глаз на мгновение изменился.
Готова поспорить, он стал ледяным синим, как у Альфы. Это дает мне каплю надежды, что заклинание, произнесенное в последние мгновения в Мире Живых, чтобы связать оборотней и гибридов со мной даже после смерти, сработало.
Я не жду, пока Ашен потянет меня за собой, и шагаю вперед, стараясь не задерживать взгляд на душах, не отводящих глаз.
Густой туман. Тусклые сумерки. Газовые фонари. Черная карета, останавливающаяся в конце пути, запряженная призраками за шеи. Кажется, в Царстве Теней ничего не изменилось.
Мы начинаем спускаться по ступеням здания, когда из глубин тумана доносится пронзительный крик. Ему отвечают другие, и трое Жнецов вокруг меня обнажают клинки.
В темноте слышны шлепанье ладоней и босых ног по дороге. Это ползуны.
— Целая стая в такой час? — говорит один из солдат, когда Ашен выставляет руку вперед, оттесняя нас назад. Я смотрю на него и по выражению его лица понимаю, мои глаза снова изменились.
— Их тянет к ней. Возвращайтесь в здание.
— Нет.
— Вампир…
Я хватаю его за руку и прижимаю ладонь ко лбу, прежде чем он успевает схватить меня. Я захватываю его мысли, не настолько сильно, чтобы причинить боль, как с Леандром, но достаточно, чтобы заставить отступить. «Дай мне сделать это», — шепчу я в его сознание и отпускаю, не дожидаясь ответа.
Он смотрит на меня, ошеломленный и дезориентированный, и я пользуюсь моментом, чтобы отойти. Спускаюсь по ступеням навстречу приближающимся ползунам, чьи разлагающиеся тела еще скрыты туманом.
Цепляюсь за надежду, делая последний тяжелый шаг к туману. Я вспоминаю что-то с моего первого визита в Царство Теней. Что-то, засевшее в памяти, как заноза, с того момента, когда мы шли домой из «Bit Akalum». Когда ползуны атаковали.
Душа смотрела на меня.
Но напала на Ашена.
Я слышу их. Слышу их раздробленные, скорбные мысли.
Делаю глубокий вдох. Он заполняет каждую щелочку легких.
Первые ноты моей песни взмывают в темноту, когда ползуны выбегают на дорогу. Я выбрала ее специально для них - этих древних, потерянных душ, которых преследуют и ненавидят в единственном мире, принявшем их. Я пою им «Песню Сейкилоса». Ту самую, что Сейкилос высек на надгробии своей жены.
Пока живешь — сияй,не печалься ни о чем.Жизнь - лишь миг,время требует свое.
Ползуны резко останавливаются. Их глаза впиваются в меня. Их обрывки мыслей колышутся в моем сознании.
Я делаю шаг к ближайшему и осторожно протягиваю руку. Он настолько изувечен, что я не могу понять, кем был, пока не касаюсь его плеча. Чувствую только запах тления и скорби, легкий оттенок серы в его белых прядях волос.
Закрываю глаза и вижу вспышки леса, пятна солнечного света. Серебристый мех и янтарные глаза, отражающиеся в зеркальной глади горного озера. Это был оборотень.
Убираю руку, и мы смотрим друг на друга. Существо тяжело дышит, нюхая воздух, будто проверяя мой запах.
— Иди, — шепчу я, и в мгновение ока они все разворачиваются и убегают обратно в туман - все, кроме того, кого я коснулась. Он отступает с дороги, пока я медленно прохожу мимо. Его глаза не отрываются от моих, даже когда Жнецы проходят так близко, что ножны Ашена задевают ногу существа.
Я поднимаюсь в карету, за мной следуют Жнецы, и мы медленно движемся вперед, в туман. Когда отодвигаю занавеску и выглядываю в окно, ползун все еще наблюдает за нами, следуя рядом с каретой, пока мы не теряем его в вездесущем тумане.
Поворачиваюсь и встречаю оценивающий взгляд Ашена.
— Что ж, — скрещиваю руки на груди. — Это было интересно.
Ашен сужает глаза, но ничего не говорит, отводя взгляд. Я все еще не чувствую его под кожей. Щупальца страха царапают мой позвоночник.
Карета везет нас сквозь сумеречные тени, и в конце концов туман рассеивается, когда мы достигаем Бухты Душ. Я смотрю на маслянистую черную воду, вспоминая видение Ашена, плывущего к островам вдали, и слова Леандра о глубинах. Когда бросаю взгляд на Ашена, его челюсть напряжена, взгляд прикован к морю. Его глаза встречаются с моими лишь на мгновение.
Мы проезжаем через ворота и останавливаемся у входа в «Kur». Солдаты первыми выходят из кареты, за ними Ашен. Я кладу руку в его раскрытую ладонь, и его пальцы смыкаются вокруг моих, когда он помогает мне спуститься. Легкое сжатие охватывает мои кости, прежде чем он лишает меня тепла своего прикосновения.
«Я верю в тебя». Я держусь за эти слова, сказанные им в Зале Воскрешения, как за единственное, что удержит меня от страха, подступающего к горлу. «Я люблю тебя, моя Лу. Не забывай».
Делаю глубокий вдох, когда мы входим в грозное здание. Чувство ужаса бо