И там мы не были одни. В лесу всегда кто-то что-то собирает. В Тиренделле не так уж много законов о лесничестве, да и те введены лишь из здравого смысла. Любой желающий может поискать в лесу съедобные растения, орехи, фрукты, грибы и травы.
Я проехала мимо, и никто меня не узнал. Разумеется, я не походила на дворянку, а с длинными волосами, заплетенными в косу и заправленными под рубашку, я наверняка смахивала на мальчишку, который на своей лошадке возвращается из города, куда ездил с поручением. В любом случае кто-то не обращал на меня внимания, кто-то махал мне рукой, но все были слишком заняты делом, чтобы заговорить.
Чем глубже мы уходили в лес, тем меньше людей попадалось по пути, пока не остались только Брауни, я и огромные деревья, нависающие над дорогой, что вела нас вперед. Я почувствовала себя до смешного счастливой. Я осталась по-настоящему одна впервые за… долгое, очень долгое время. Я обожала компанию ребят из Свиты, но больше привыкла быть сама по себе. Даже не подозревала, как сильно мне не хватало возможности не слышать постоянно болтающих вокруг людей. Я намеревалась уехать подальше и скакать примерно до полудня, остановиться у первого попавшегося ручья, перекусить и повернуть обратно. Тишь! Ни ругани Белинды, ни сплетен, ни косых взглядов из-за моего родства с феями. Спокойный день – бесценная штука.
Дорога переменилась, плотно сбитое полотно грунта прорезали колеи от колес, а потом все поросло короткой травой; значит, сюда добирались лишь те, кому хватало смелости пересечь лес, а не объезжать его. Деревья здесь росли гуще и были выше, от дороги их отделяла изгородь из шиповника, диких роз и колючей ежевики, которая не позволяла пробраться в сам лес. О, а запахи! Дубовые листья и трава, которую Брауни давил копытами, нотки сосны и ели, капелька луговых цветов. Никакие духи не сравнятся с этим!
И покой. Далекое пение птиц, жужжание насекомых, шелест ветерка в листве, и никаких разговоров.
– Здравствуй, Мириам, – произнес позади меня очень глубокий, довольно хриплый голос.
Я чуть не выпрыгнула из седла. Бедняга Брауни испугался не меньше, он рывком обернулся, и мы очутились нос к носу с огромным волком. В смысле, прямо огроменным. Размером с небольшого пони. Волк смотрел на меня пристальным взглядом, пока я пыталась прикинуть, сумеет ли Брауни от него убежать, но тот вдруг изобразил изящный поклон, которому иногда учат лошадей.
– Слава той, что сразила госпожу Торнхарт, – произнес волк. – Слава Мириам, что попрала убийцу волчат, деве, что положила конец крушительнице надежд, слава храброй душе, что уничтожила фею, рушившую наши мечты.
Он глубоко вздохнул и, вероятно, продолжил бы, но я, несмотря на страх, так густо покраснела, что аж щеки запылали жаром. Я не знала имени темной, которая хотела проклясть мою сестру, но прекрасно поняла, о чем речь.
– По правде говоря, все получилось случайно, – призналась я, прерывая волка. – Я просто надеялась, что проклятье попадет в меня, а не в мою младшую сестру, даже ни о чем не задумывалась.
Волк выпрямился.
– Не задумываться – это, как правило, очень плохая идея. Но у тебя, с твоим храбрым сердцем, все получилось. – Он вывалил язык и, как мне показалось, ухмыльнулся. Так иногда делают собаки. При этом он, правда, показал все клыки, чем ничуть меня не успокоил. – Сердце госпожи Торнхарт было колючим, как терн. А твое, юная воительница, полно мужества – оно упрямое, будто вереск, что способен разрушать крепостные стены.
– Откуда вы знаете, кто я? – наконец удалось спросить мне.
Не каждый день встретишь говорящего волка, и пусть всякий раз, как он открывал пасть, я сразу вспоминала историю Красной Шапочки, он не проявлял никакого желания убить меня и съесть или проглотить целиком – пока что, во всяком случае.
– Все друзья Брианны Огнеястреб в этом лесу знают, кто ты, – ответил волк.
Он продолжал смотреть прямо мне в лицо – обычный зверь не стал бы так делать, поскольку это считалось вызовом. Большие желтые глаза гипнотизировали, и их красоте трудно было не поддаться.
– Это убийца темных? – раздался из-за кустарника на обочине еще один голос, чуть менее грозный.
Из леса справа от меня вышел огромный благородный олень. Я понятия не имела, как он это сделал. Никогда бы не подумала, что в переплетение колючих ветвей протиснется хотя бы кролик.
С другой стороны, олень был тоже говорящий. А для таких просочиться сквозь колючую преграду – сущий пустяк. Все знают о редких волшебных животных в лесах нашего королевства, но никто, и уж тем более я, никогда не думал, что на самом деле их встретит!
Брауни, должно быть, его почуял раньше и на этот раз не вздрогнул. Олень повернул голову, устремляя на меня правый глаз. Хищники, как волк, могут смотреть в лоб, а вот добыче, вроде оленей или лошадей, чтобы ясно видеть, приходится смотреть или одним глазом, или другим. Олень грациозно кивнул.
– О, это она. Чудненько. Так рад, что она сегодня пришла в лес! Ты ей расскажешь или я?
Он склонил ко мне голову, затем ее поднял. На каждом его роге было, наверное, по двадцать ветвей – значит, олень был очень стар.
– Прошу простить, что говорю о тебе так, будто тебя тут вовсе нет, моя госпожа, – добавил он.
– Как раз собирался ей рассказать. Но, вероятно, воительнице будет спокойнее в твоем обществе, нежели в моем. Ты ведь вегетарианец, – проговорил волк. – Если ты хочешь…
– Уверен, что любой, кто противостоял Торнхарт Нечестивой, ни капли тебя не убоится, но давай-ка позволим ей самой решать, ладно? – перебил его олень.
Решение далось мне просто по двум причинам. Пара природных врагов болтали как старые друзья, и волк упомянул Брианну. Да и оба вроде как собирались рассказать мне что-то очень важное. Возможно, мне воздадут какие-нибудь почести? Когда что-то подобное происходит при дворе, право поделиться сведениями – и получить вознаграждение, если таковое причитается, – принадлежит тому, кто пришел первым.
– Я очень ценю ваше предложение, сэр Олень, однако право первенства все же принадлежит сэру Волку, – произнесла я в лучших придворных традициях и слегка поклонилась в седле.
– Вот видишь? Ей с тобой совершенно спокойно, – сказал олень и поклонился мне, как это сделал волк. – И благодарю: там, куда поведет Лобо, у меня вечно путаются рога. Сплошная досада – через каждые пару шагов приходится просить его остановиться и подождать. Что ж, пойду своей дорогой. Было приятно познакомиться, Истребительница темных.
И прежде чем я успела открыть рот, олень встал на дыбы, развернулся на задних ногах и, перепрыгнув кустарник, скрылся в лесу.
Очень впечатляющий уход, однако за ним не последовало стука копыт по земле, и потому я заподозрила, что олень попросту затаился, желая подслушать, что же скажет волк.
Мгновение мы с волком смотрели друг на друга. Я была почти уверена, что в его взгляде сквозило веселье. И меня это полностью устраивало, ведь лучше так, чем если бы в его глазах горел голод.
– Что ж, Кларион, так сказать, выпустил кота из мешка… я здесь, дабы отвести тебя в одно очень секретное место, если ты мне доверишься, – наконец заговорил Лобо. – Я сыт, хотя, даже если бы умирал с голоду, тебе бы я не причинил вреда.
Он умолк на долю секунды.
– Но если Брианна окажется поблизости, когда мы вернемся, я бы без колебаний заглянул вместе с тобой к ней в гости. Она печет лучший масляный торт, – волк вздохнул. – Сладкий липкий масляный торт…
– Он скоро растолстеет и не влезет в логово! – донесся из-за кустарника голос оленя.
Точно затаился.
– Я все слышал!
– Так и надо!
Я сдержала улыбку. Волк снова перевел взгляд на меня. На этот раз выражение его морды было определенно страдальческим.
– Я совершенно уверена, что вы никогда не растолстеете, – твердо произнесла я.
– Благодарствую. И прошу, зови меня Лобо.
– А я просто Мири, без вот этого всего, – отмахнулась я от титулов. – Но вы ужасно скрытны – так и не сказали, куда хотите меня отвести.
– Это потому что мы связаны обязательством не рассказать, а лишь показать. – Лобо кашлянул. – Мы… вернее, наши с Кларионом семьи назначены хранителями, и нам даны очень четкие наказы, которые передаются из поколения в поколение. И, насколько мне известно, только ты или твоя мать… а я сомневаюсь, что она обладает навыками для… того, о чем я не могу рассказать. – Он посмотрел на меня с надеждой. – Но ты ведь мне доверишься?
Я не могла не заметить, как он завилял хвостом.
Что ж, это вовсе не самая странная вещь, которую я слышала. Или видела, если уж на то пошло. Моя жизнь определенно стала интереснее. Кивнув, я развернула Брауни.
– Ведите, а я последую за вами, – ответила я, прикидывая, что перекусить смогу и в седле, если придется уехать дальше от дома, чем я планировала. – Только надеюсь, мы не настолько задержимся, чтобы папа послал на мои поиски королевскую гвардию. Плохо будет нам обоим, но в основном мне. Я обязательно попаду в какие-нибудь неприятности, или меня в чем-нибудь ограничат, если он решит, что я недостаточно ответственна.
– Прослежу, чтобы ты не задержалась, – пообещал Лобо.
Лобо несся впереди, пришлось даже пустить Брауни галопом, чтобы не отстать. Однако я все-таки попросила волка остановиться, когда мы пересекали красивый чистый ручей, чтобы все попили, а Брауни отдышался.
– Далеко нам еще? – спросила я, поглядывая на солнце во время маленького перекуса.
Лобо ответил не сразу, его пасть была набита моим хлебом с сыром.
– Недалеко, – сказал волк и посмотрел на мой сверток. – Необычайно хороший сыр, – добавил он с намеком.
Я была почти уверена, что он намеренно распахнул глаза пошире, чтобы больше походили на щенячьи.
– С радостью угощу хлебом и сыром, если это исключит из набора кушаний девчатину, – поддразнила его я, потому что теперь была в нем полностью уверена.
С ним я в такой же или даже большей безопасности, как с сэром Делакаром. Я решила, что вполне насытилась, и отдала волку остальное. Все равно скоро отправлюсь домой на очередной грандиозный придворный ужин.