Именно этим я и терзалась с тех пор, как поняла, что мужество и решимость Свиты придали мне сил против умертвия.
Воцарилось долгое молчание.
– Ну, насколько мне известно, – наконец медленно произнес Нат, – у фей есть союзники, целиком добрые или злые. А есть те, кто должен быть нейтральными. Возьмем, к примеру, гоблинов…
– Я бы не стала, – перебила я, но свою Свиту Авроры, похоже, все-таки покорила.
– Значит, наши прекрасные летние вечера мы будем проводить взаперти в Зале регистрации и портить глаза, – вздохнула Анна.
– Никто не запирает записи, – вдруг заговорил Нат. – Не вижу ни малейшей причины, почему мы не можем достать нужные архивы и прочитать их в более приятном месте, чем затхлый Зал регистрации, по крайней мере до захода солнца. Думаю, завтра вечером, после ужина и начнем.
И вот так просто все и решилось.
Глава 12
Мы нашли время заглянуть в Зал регистрации и прихватить нужные для нашего поиска архивы, и у нас было примерно два часа, чтобы их просмотреть, пока не стало слишком темно для чтения. Затем книги предстояло вернуть – я не хотела лишних вопросов о том, зачем мы их брали.
Делать все это было очень даже приятно, даже несмотря то, что результат этой затеи мог оказаться довольно жутким.
Мы нашли уголок сада, где солнце светило до самого заката и никто там не ходил, потом что он располагался поблизости от кухни и садика, где выращивали травы. Что тоже оказалось очень хорошо, ведь, потушив плиты на ночь, Одо выносил нам прохладное вино и остатки выпечки.
Нат лучше всех нас разбирал корявый почерк секретарей, делавших записи. Элль лучше всех определяла, не иное ли это написание имени, которое мы уже отметили. Однако с первого же вечера мы поняли, что времени уйдет уйма. Если предположить, что моему отцу было примерно шесть или семь лет, когда некая дама привела его к сэру Делакару, мы начали с архивов, которые описывали фей королевства за девять лет до этого, и я хотела просмотреть их вплоть до того момента, когда отцу должно было исполниться девять или десять. То есть мне нужно было изучить записи за целых двенадцать лет.
Ситуация бы усложнилась, если бы феи любили менять внешность, однако они находили образ, который им нравился, и затем использовали лишь его, как правило, меняя только наряды. А значит, как только мы определяли имя и внешность совпадала, мы были относительно уверены, что это и правда одна и та же фея.
В процессе тщательного составления списков фей, которых мы считали вероятными кандидатками на роль моей бабушки, мы обнаружили кое-что еще. Возле каждой феи значилась пометка, кто ее признал, где и как. «Как» обычно выглядело в духе «потому что сия фея соответствует описанию существующей феи», но встречались и более интересные ответы. Например, «выторговал сведения на рынке гоблинов» или «о фее поведал Гротар, царь-медведь».
На третий вечер я упомянула об этом вслух, и остальные подняли глаза.
– Не такая уж плохая идея – расспросить Клариона, Лобо и Виридити о феях, – заключил Нат. – И любое их знакомое говорящее животное. Интересно, жив ли еще этот Гротар?
– Ну, закончим наш список, посмотрим, что скажет Лобо, – ответила я. – Спросим по дороге к Брианне.
– Он должен знать, с кем безопасно общаться, – согласился Джайлз, ведь, как мы знали из сказок, далеко не всех королей мира животных можно счесть «безопасными». То, что Лобо не ел тех, с кем мог поговорить, еще не означало, что остальные были столь же разборчивы.
На четвертый вечер мы закончили. Мы составили список как светлых, так и темных фей, которые подходили по возрасту и времени пребывания в Тиренделле. И я собралась попросить Лобо о помощи.
На следующий день Брианна встретила нас у дерева в саду.
– Совет старших фей созывает всех светлых, – сказала она, прежде чем я успела задать вопрос, почему она здесь. – Я покину вас прямо сейчас, и меня не будет по меньшей мере неделю. – Брианна улыбнулась, явно желая нас подбодрить. – Я пошлю вам весточку, когда вернусь. А пока у вас есть целая неделя, чтобы отдыхать и развлекаться во второй половине дня. Наслаждайтесь этим, дорогие мои!
– Погодите…
Но фея уже шагнула обратно в дверь и исчезла.
Мы переглянулись.
– Стоит сообщить сэру Делакару? – спросил Роб.
– Нет, – твердо сказала я. – Это шанс поближе пообщаться с Лобо, и я готова поспорить, что Брианна забыла ему сообщить о своей отлучке. Попрошу его завтра привести Клариона и любых других животных, которых он сумеет убедить поговорить с нами. Пойдем.
Как я и надеялась, Лобо ждал по другую сторону двери.
– Брианну вызвали на совет фей, – поведала я ему. – Не знаю, когда она вернется.
Волк прижал уши.
– Обидно, я буду по вам скучать.
– А вот и не будешь, – опередил меня Нат. – Мы не скажем сэру Делакару. Мы будем приходить все в наши обычные дни, и Мири в свои. У нас есть затея…
Нат осекся, повернувшись ко мне так, будто боялся, что сказал не то.
– Продолжай, все правильно, – кивнула я ему.
– Очень… интересно, – задумчиво протянул Лобо, когда Нат договорил. – И что вы от меня хотите?
– Ну, если мы найдем фей, которые исчезли где-то в течение трех лет после того, как мой отец попал во дворец, мы надеемся, что ты сможешь нам о них рассказать. А если не найдем, то как-то сузить список, – ответила я.
– А не сможешь ты, то любой другой говорящий зверь, который готов с нами побеседовать, – добавил Нат.
Лобо открыл было пасть, но не успел проронить ни слова, потому что в тот же миг сквозь кусты проломился Виридити. Единорог отчаянно пытался вдохнуть, его взгляд бешено заметался туда-сюда, когда сам он, заскользив всеми копытами, кое-как остановился рядом с нами.
– Вы… вы… вы… вы… должны… мне… помочь! Мой друг Серулан… в ужасной… беде!
– Кто такой Серулан? – опередил меня с вопросом Роб.
Но ответил Лобо.
– Серулан, – произнес он, – это дракон.
Драконы – редки и могущественны. Насколько я знала, в Тиренделле их обитало всего трое, и каждого обожали в той провинции, где он поселился. Таким был и Серулан. В основном они жили отшельниками и славились мудростью, что вполне логично, ведь им отмерен столь же долгий срок, сколь и феям. Почти все свое время драконы проводили либо пополняя свои сокровища, либо их высиживая – по большей части эти сокровища не были золотом и серебром. Драконы могли собирать практически что угодно, от книг до ракушек, единственной общей чертой была их одержимость своим скарбом. Они охотились за предметами вожделения, обменивали на них товары или знания и целыми днями любовались коллекцией, пока к ним не приходили те, кому хватало смелости обратиться за советом.
Вот поэтому у меня в голове и крутилась единственная мысль: «Как нечто столь большое, могущественное, древнее может попасть в беду?»
И чем, во имя Безграничного света, способны помочь мы?
Но нас просил Виридити, а я перед ним в неоплатном долгу. И… когда он спас Аврору, я пообещала, что сделаю все, что бы он, или Лобо, или Кларион у меня ни попросили.
– Как далеко? – спросила я. – И как помочь?
– Я не знаю! – с болью взвизгнул Виридити. – Без Брианны я не знаю, что делать!
Нам даже не пришлось переглядываться, я уже знала наш ответ.
– Мы постараемся, – сказала я, замечая краем глаза, как остальные кивают.
Не стану перечислять, на какие ухищрения нам пришлой пойти, лишь бы провести лошадей в сад и через волшебную дверь так, чтобы никто этого не заметил. К счастью, мне удалось уговорить дверь достаточно увеличиться в размерах. Все это заняло больше времени, чем бы мне хотелось, учитывая отчаяние Виридити, но мы наконец понеслись за единорогом галопом по лесной дороге, которая уходила в сторону от домика Брианны и была мне незнакома. В голове у меня крутились одни вопросы. И страх, что, когда мы доберемся, то уже ничем не сумеем помочь.
И где-то в глубине сознания, пока мы подгоняли лошадей, чтобы не отставать от удивительно шустрого единорога, засел еще один животрепещущий вопрос: успеем ли мы вернуться до того, как нас хватятся?
Дракон выглядел как-то неправильно.
Стоял ясный день, и ему следовало загорать где-нибудь на камнях. Если верить книгам, которые я читала, драконам не нужно так много пищи, как можно было подумать из-за их размеров, поскольку они «питались» солнечным светом. Они его как-то впитывали. Я подозревала, что здесь замешана магия; как феи, драконы по своей сути – магические существа, поэтому и не «работают» как обычные звери. Как и во многих других случаях, я намеревалась расспросить Брианну о драконах, но вопросы о них не казались такими уж срочными в сравнении с теми, что могли бы защитить Аврору. Так что теперь оставалось полагаться лишь на память.
И все-таки этот дракон определенно выглядел неправильно.
В долине, где мы его обнаружили, было маловато солнца, по ее краям росли высокие деревья, а низину всю устлали тенелюбивые растения. Оттуда, где мы стояли, дракона было довольно хорошо видно. Он был голубым, но чешуя отдавала скорее серым. Вместо того чтобы лежать на солнышке на самой высокой части холма, он забился в самый дальний угол этой закрытой долины, куда оно вообще не заглядывало, словно пытался его избегать. Словно он вообще вырыл себе подобие пещеры и в ней спрятался.
Мы вшестером, плюс Лобо и Виридити, лежали в засаде на вершине холма и смотрели на дракона. Лошадей мы привязали в соседней долине, а потом, следуя наставлениям Лобо, доползли сюда, чтобы дракон нас не заметил. Теперь я жестом показала остальным, что надо отползти обратно и поговорить.
– Все верно, это Серулан, – задумчиво произнес Лобо. – Правда, цвет какой-то сомнительный. Хотя, может, это лишь мне так кажется. Мы, волки, видим цвета иначе.
– Ну, он как будто обесцвеченный и серый, – заметил Джайлз. – А я думал, все драконы должны быть очень яркими.
– Так и есть, – сказала Элль так, будто была знатоком-драконоведом. – Когда в любой книге, в любой истории речь заходит о драконах, то всегда упоминается, насколько они яркие. А я думаю, что перечитала все книги во дворце, кроме тех, что волшебник Джеррольд хранит у себя в башне.