— Странная она у тебя, Жак, — проговорил Роксар, вдруг погладив меня по голове.
А я резко напряглась, прильнув к нему поближе. Может быть, сейчас он скажет что-нибудь, что приоткроет для меня завесу тайны, северной ночью скрывающей его мысли.
Но то, что прозвучало дальше, оказалось гораздо ужасней, чем все, что я только могла себе вообразить.
— Я не знаю, как быть, Жак, — тихо проговорил он, вовсе не глядя на меня. Синие глаза внезапно подернулись дымкой задумчивости. — Можно было бы сказать, что я влюбился, как мальчишка. Но снежный король не может любить. Не должен. А если уж влюбляться, то в кого-нибудь попроще твоей хозяйки.
Он внезапно улыбнулся, но вышло грустно.
Мурашки пробежали у меня по спине, и я отчетливо ощутила, как шерсть на хвосте встает дыбом. То, что король собирался сказать, мне явно не понравится.
— Мари явно не так проста, как кажется, — продолжал он. — Сперва я был уверен, что она — враг. И то, что она подтвердила отсутствие родственных связей с Тангиашем, лишь убеждало в этом. Кто-то подослал ее, чтобы проникнуть ко мне в доверие. Ведь какой прекрасный шанс наконец убрать меня с дороги! Если я влюблюсь и выберу предательницу своей женой, то ей достаточно будет исчезнуть, чтобы я лишился магии. А без магии меня просто ждет смерть. Может, не сразу, через год или два. Но отсутствие второй половины высосет из меня жизнь.
В этот момент что-то внутри меня начало медленно умирать. Так вот какова была настоящая задумка колдуна! Вот, чего добивался Тангиаш с самого начала!
— Я был уверен, что Мари — враг, — размышлял король, пока я белела от ужаса под пушистой шерстью кота, — Держал ее поближе, чтобы раскусить. Но она ничем не выдала себя. Ни разу. Более того, я всегда чувствую ее эмоции, практически как свои собственные. Это удивительно.
Роксар снова улыбнулся, почесав меня за шею.
— Ее эмоции настоящие. Живые, — звучал его тихий голос. — От них кружится голова. И с каждым дурацким испытанием конкурсанток я все больше привязывался к ней, чувствуя эту искренность. Какая-то особая магия, да? — спросил он невесело.
В следующий момент мужчина протянул назад руку и взял бутылку вина, одиноко лежавшую на покрывале. Легко откупорил пробку, наклонил в воздухе, подставив вторую руку. Я уже думала, что вот-вот вино польется прямо ему на пальцы, но король снова меня удивил.
Со свода пещеры посыпались искристые снежинки. Подул легкий морозный ветерок, и в свободной руке Роксара с тихим хрустом начал появляться кубок. Он целиком состоял изо льда, покрытого узорами, напоминающими снежинки.
Вино полилось в волшебный бокал, и король безразлично отпил из него. Покатал во рту золотистую жидкость, и я почти ощутила, как жгучая сладость растворяется на его горячем языке.
Роксар облизнул влажные губы, ни на мгновение не представляя, что за буря сейчас бушует в его коте.
— А еще, несмотря ни на что, я чувствую, что она обманывает меня, — продолжал мужчина низким, холодным голосом. — Не знаю, в чем именно. Но знаю, что это так. А зачем мне жена, которая лжет? Возможно, на самом деле она и не предатель вовсе, а просто очередная шели, мечтающая получить корону. А за одно и влюбленного в нее короля. Скажи мне, Жак, неужели я всю жизнь должен прожить с человеком, который ничего не испытывает ко мне? Или я должен надеяться, что мое ледяное сердце растопит ее собственное?
Потом он немного подумал и прибавил:
— Вряд ли это случится.
Поднял бутылку с вином, безразлично взглянув на этикетку. И ветер в пещере поднялся с новой силой. Теперь он не утихал вовсе. Мои усы улетели куда-то за спину, шерсть встала торчком. Но обнаженный король будто бы и не замечал этого вовсе.
Его волосы взметнулись за спиной белым пламенем. Где-то глубоко-глубоко на дне сапфировых глаз сверкали молнии. А он держал бутылку в руках и просто смотрел на нее пустым взглядом.
В следующую секунду прозрачное стекло стало покрываться снежной изморозью. Быстро белые стрелы пронзали сосуд, замораживая его не только снаружи, но и внутри. А затем кисть короля напряглась. Вздулись вены на сильной руке, пальцы сдавили несчастную бутылку, и через мгновение она лопнула. Разлетелась на множество острых осколков, упавших на камень, воткнувшихся в светлую кожу короля.
Роксар не двинулся с места, даже когда на камень начала стремительно капать кровь. Я дернулась от испуга и что-то быстро заговорила. Хотела сказать ему, что так нельзя. Нужно перевязать рану, и хватит тут сидеть… Но получилось лишь нервное мяуканье.
Король перевел на меня мрачный взгляд и чуть склонил голову на бок, опустив ладонь.
— Не бойся, Жак, — проговорил он жестким, мрачным голосом. — Это не больнее, чем позволить себе любить человека, которому нужна только твоя корона.
Затем он встал и, молча, направился к выходу из пещеры, на ходу набрасывая на себя покрывало, чтобы скрыть наготу.
А я бежала следом, не зная, как поступить сейчас и что теперь делать дальше.
Оставила короля я лишь тогда, когда он вошел в свои покои. С тех пор, как мы покинули пещеры, он больше будто не замечал меня. Я же надеялась, что он сможет позаботиться о ране сам. Ведь у меня-то в теле кота это вряд ли получится.
Вернувшись к себе, я долго не могла успокоиться. И, когда рассвет бросил первые лучи на окно моей комнаты, а я, наконец, вернулась в свое тело. Время терять было нельзя. Я вскочила с пола, не замечая внушительной шишки на затылке, набросила на плечи халат и выскочила в коридор.
Я практически бежала в единственное место, где теоретически мне могли помочь. В святилище Чарис. Не зря же все здесь относятся к богине, как к живому существу? Не зря же озеро в ее храме само по себе обладает магией?
Хотелось надеяться, что не зря. Потому что кроме высших сил никто мне уже не поможет.
Роксар говорил, что святилище находится правее от той пещеры, где мы были вчера. Я с легким волнением прошла мимо места, где еще пару часов назад провела волшебный вечер. На камнях до сих пор лежало мое скомканное белье, от одного взгляда на которое стало жарко. И виднелись капли крови с ладони Роксара, которые вместе со страшным знанием полностью перевернули всю мою жизнь.
Я быстро прошла мимо, с осторожностью заглядывая в соседнюю пещеру. Вдали виднелась прозрачная фигура богини. Огромная статуя была так же холодна и величественна, как прежде. Свет с потолка освещал ее изгибы, и, казалось, будто она светится изнутри.
Не знаю, на что я рассчитывала, спеша к ней. Наверно, на чудо.
Поскольку было раннее утро, то ни одна живая душа еще не успела прийти сюда. Я была совершенно одна. А потому, не тратя времени даром, сбросила халат и прыгнула в воду, намереваясь плыть прямо к статуе.
Озеро, как и в прошлый раз, было приятно теплым, обволакивающим и почти ласкающим. Я приблизилась к статуе и села у ее ног, неловко разместившись на скользких камнях. Почему-то казалось, что если я окажусь к богине поближе, у меня будет больше шансов.
До сих пор у меня не было никакой уверенности, что все это не бесполезно. Что любые попытки теперь не будут бесполезны, потому что уже поздно что-то придумывать.
Оставалось только верить.
— Вот почему у Роксара было такое дурное настроение, — проговорила я тихо, внезапно вспоминая вчерашний вечер. — Я ведь никогда не думала, что королю этот отбор тоже может казаться фарсом. Более того: жестоким фарсом. Ведь ему необходимо не просто взять в жены женщину, которая вероятнее всего его не любит. Ему в прямом смысле нужно связать с ней свою жизнь. Если что-то случится с женой, похоже, то же самое произойдет и с ним.
Я не совсем поняла этот момент, но одно помнила точно: если исчезнет жена, он потеряет магию и погибнет. Эти слова Роксара достаточно прочно вьелись в память, чтобы теперь, сидя у ног Чарис, я не считала себя сумасшедшей.
В голове всплыли слова Тангиаша, на которые я когда-то совсем не обратила внимание:
«Междоусобиц в нашем государстве не бывает. После смерти правителя сила короля снегов просто переходит к другому человеку».
— С самого начала эта история была темной, — продолжала я свой рассказ, не понимая, с кем разговариваю больше, с собой или с Чарис. — Я должна была догадаться, что все не просто так. Но Тангиаш говорил так красиво. И у него так легко все складывалось в паззл. Мол, «маленькая подлость, зато все живы». А теперь, выходит, что я должна выбирать, кому жить. Мне или Роксару.
Я глубоко вздохнула и посмотрела на свои влажные ладони. В какой-то момент картинка стала немного расплываться, потому что чаша терпения была переполнена. По щекам покатились слезы.
— Я не хочу превращаться в кота, — проговорила я тихо. Так, что, кажется, даже сама себя не слышала.
Не знаю, сколько еще я просидела здесь, у прозрачной статуи. Похоже, я даже немного задремала. Изваяние Чарис на ощупь оказалось таким же теплым, как вода в озере. Это поразительно легко позволяло ассоциировать каменную статую с живым человеком. Наверно поэтому я не торопилась уходить. Создавалось впечатление, что меня кто-то слушает.
Однако, никакого чуда так и не произошло. А потому, как только в проеме входа в святилище появились первые люди, я спрыгнула в воду и поспешила исчезнуть.
В своих комнатах я очутилась, когда время давно перевалило за полдень. Жак расхаживал возле камина из стороны в сторону, задрав хвост.
— Ты где была? — мявкнул он грозно. — Я тут весь извелся.
— Прости, — вяло ответила я, обессиленно падая в кресло.
— Ты знаешь, что оглашение результатов последнего испытания будет сегодня вечером? — воскликнул кот.
Я вздрогнула. Волна ужаса прокатилась по спине.
— Откуда ты знаешь?
— Приходил Вантрелий, возмущался, что тебя нет. Да-да. Вслух возмущался, — продолжал кот. — Все мои попытки тебя выгородить закончились тем, что я был назван бездарно орущим голодранцем и послан весьма некультурно! Порядочные джентльмены, скажу я тебе, в приличном обществе так не выражаются!