авшись со мной наедине.
Король поцеловал мне руку и действительно ушел, пообещав, что мы скоро увидимся. А у меня не хватило слов, чтобы его остановить, так быстро это все произошло.
— Какого лешего, Тангиаш? — выдохнула я, сжав кулаки. Терпение закончилось. Доброта тоже.
— Фу, как некрасиво, — фыркнул старик и улыбнулся. — Что это ты тут собиралась рассказать его величеству, кисонька?
— А ты как думаешь? — сложила я руки на груди. — Правду, конечно. Не думай, что я своими руками подпишу ему…
— Тссс, — протянул плешивый пень и прижал старый, сморщенный палец к моим губам.
Кожу неприятно ошпарило холодом. Я вскрикнула и отодвинулась.
— Что за ерунда?! — воскликнула, прижимая ладонь ко рту и через мгновение разглядывая в зеркало свое лицо. Никаких следов не осталось, хотя я все ещё чувствовала отвратительное ледяное прикосновение.
— Это предупреждение, — гаденько выдавил довольный колдун. — И небольшая страховка. Помни, что прежде, чем ты произнесешь хоть слово, моя магия вступит в силу.
— Но…
— В ту же секунду, — оборвал колдун. — А вот тебе напоминание, в кого ты превратишься, если не будешь слушаться своего дядюшку.
В этот момент он открыл дверь, и в комнату стремительно вбежал Жак.
— О, Марьван! — бросил кот. — Я не мог пропустить такую церемонию, ты же понимаешь?
— И поверь, — добавил колдун, глядя только на меня, — если думаешь, что твоя кошачья жизнь будет не очень уж плоха, не обольщайся. Я лично сделаю так, чтобы в теле кота ты мучилась долго и качественно. Не сомневайся, я подойду к этому вопросу со знанием дела.
Я не сомневалась.
— Счастливо оставаться! — такой широкой улыбки у него давно не было.
— Ну, как ты тут, моя бедняжка? — спросил кот, мягкой шерстью щекоча мне ноги.
Я села в одно из светло-розовых, велюровых кресел, бессильно уронив голову на ладони.
— Нам конец, Жак, — проговорила я.
Кот вздохнул и пристроился рядом, обернувшись хвостом.
— Это печально. Ничего не удалось рассказать, да?
— Тангиаш предупредил, что как только я произнесу первое слово, магия начнет работать. О! — вдруг оживилась я, широко распахнув глаза.
— Что с тобой?
— А, может быть, стоит написать, а не рассказывать?
Я быстро вскочила на ноги в поисках чего-нибудь, на чем можно накорябать послание.
Рядом на столе стояла большая корзина с фруктами прямо возле огромного букета цветов. Цветы также пышно цвели в высоких напольных вазах, распространяя повсюду тонкий сладкий аромат. Я и не заметила сперва, как тут красиво. Все вокруг было сделано для того, чтобы будущей королеве было уютно и хорошо.
Но мне не было уютно.
В этот момент в комнату юркнула маленькая служанка, спросив, не желаю ли я чего-нибудь.
— Да! — воскликнула даже слишком громко. Девушка едва ли не подпрыгнула от неожиданности. Но тут же заулыбалась и подошла ближе.
— Буду рада угодить будущей…
— Принеси чернила, перо и бумагу! — замахала я руками.
Девушка покорно кивнула и вылетела прочь, уже через минуту принеся все необходимое.
Я села за стол, где мне полагалось приводить себя в порядок перед церемонией, и, отодвинув кучу помад и румян, приготовилась писать. Обмакнула перо в чернила и занесла над чистым листом.
На ослепительно белую бумагу упала черная клякса.
— Ну, что? — спросил Жак, запрыгнув на стол и сунув свой нос мне под руку.
Я не знала, «что». Но кисть отказывалась шевелиться.
Поставила руку и попробовала вывести несколько букв — бесполезно. Словно писать разучилась. Еще несколько напряженных попыток накорябать слово «Тангиаш», и в центре листа у меня получился…
Цветочек.
— А что, — склонил голову на бок кот, — неплохо вышло.
— Нет, это издевательство какое-то, — выдохнула я, отбрасывая перо. — Плешивый пень все предусмотрел.
— Похоже на то, — фыркнул в ответ друг.
Некоторое время мы оба молчали, надеясь, что в голову придет еще что-нибудь. Но все умные мысли в этот момент явно были слишком заняты, чтобы приходить.
— Знаешь, — проговорила я тихо. — Когда я только попала в этот мир, Тангиаш практически не оставил мне выбора. Он ловко обрисовал границы моей ловушки, из которой не было выхода. После разговора с ним я чувствовала себя на самом дне. Но, Жак, теперь я в такой заднице, что дно уже надо мной.
Я взмахнула рукой, прочертив в воздухе воображаемую линию.
Кот усмехнулся.
— Харош жалеть себя, Марьван. Меня вон вообще никто не спрашивал и ни о чем не просил.
— Да, Жак, прости, — вздохнула я и почесала кота. — Я помню, что ты тоже пострадавшая сторона.
— Точно? — пошевелил усами он. — Тогда приходи в себя. И не хмырь усы, у тебя помолвка Чарис на носу.
Я с некоторым удивлением посмотрела на невозмутимое животное.
— Жак, — воскликнула я, — ты понимаешь, что я вот-вот могу подписать Роксару смертный приговор?
Кот покачал головой.
— Мы же и так с тобой знаем, что закончится все вовсе не этим, правда?
Желтые кошачьи глаза сверкнули, и Жак отвернулся, медленно проковыляв к двери.
— Пойдем. Уже пора, — бросил он через плечо, не оборачиваясь.
Я хотела было что-то возразить, но в этот момент в комнату вошел распорядитель и, низко поклонившись, проговорил:
— Ваше будущее величество, не будете ли так любезны проследовать к алтарю? Время пришло.
Кот проскользнул между ног мужчины, а я вздохнула и встала с места.
Когда мы вновь вошли в зал, там уже не было той большой толпы придворных. оставались лишь самые приближенные к короне. И Тангиаш в их числе, само собой.
Напротив трона-дивана теперь возвышался прозрачный пирамидоподобный камень, переливающийся золотыми искрами. Я никак не могла понять, как его смогли сюда перенести, ведь монумент явно был очень тяжелым. И лишь спустя мгновение вспомнила, что нахожусь в мире магии, где некоторое вещи теряют привычную сложность.
— Это алтарь Чарис, — проговорил тихо распорядитель, ведя меня вперед и отпуская.
В принципе, я и сама о чем-то подобном догадывалась. На высоком камне лежали две цепочки. Одна толстая и длинная, а другая поменьше и короче. На толстой не было особых украшений. Она сама по себе была великолепным украшением, потому что каждое звено цепи представляло собой многолучевую снежинку белого золота. А вот второе украшение выглядело более ярко. Крупные снежинки оказались украшены россыпью бриллиантов, вперемешку с темно-синими сапфирами.
Все это я отмечала мгновенно. Словно время остановилось. До алтаря оставалось всего несколько шагов. Всего несколько шагов до мужчины, который смотрел на меня с такой открытой радостью, что в груди все переворачивалось.
Меня начало тошнить. Ноги в красивых туфлях заплетались, отказываясь идти. Я словно в один миг разучилась ходить на каблуках, хотя обувь на шпильке носила едва ли не последние пятнадцать лет. Один раз я почти упала, и только вовремя удержавший меня Вантрелий помог не распластаться на полу.
И вот я стояла напротив него. Напротив моего короля.
Роксар улыбался, не сводя с меня светящегося синего взгляда. Серебристо-белые волосы рассыпались по широким плечам. Алый, как кровь, шелк рукавов рубашки обтягивал протянутую ко мне руку. А на губах его величества играла тонкая теплая улыбка.
Рядом с королем стоял невысокий мужчина в длинном темно-синем балахоне, расшитом серебром. В руках он держал свиток, на котором голубыми буквами было что-то написано.
Я вложила трясущуюся руку в ладонь Роксара и вымучено улыбнулась.
— Я рад, что ты со мной, — проговорил мужчина тихо.
В глазах защипало.
— Ваше величество, — поклонился королю жрец Чарис. А это явно был именно он. — Ваше будущее величество, — поклонился мне. — Могу ли я начинать?
— Конечно, Хариас, — кивнул Роксар не глядя. Все внимание короля было приковано ко мне.
Откуда-то сбоку полилась тихая музыка. Оказалось, чуть в стороне стоял музыкант со скрипкой. Он играл нежную, трогательную мелодию, которая должна была растопить сердца всех присутствующих, еще сильнее окрашивая эмоциями этот лирический момент.
Без всяких предисловий мужчина по имени Хариас начал читать слова из свитка. Они походили с одной стороны на церемониальную речь, а с другой — на настоящее заклинание. И с каждым звуком в помещении начинало твориться неясное волшебство.
— Ледяная дева, дочь туманов и вьюги, раскрой снежные очи, протяни длань свою, Чарис, о, богиня северной ночи…
Сперва с потолка посыпались снежинки. Уже довольно привычным образом они падали вниз, кружились в воздухе, светились серебром и таяли, попадая на людей. Затем поднялся легкий ветерок. Но на этот раз он не заставлял вздрагивать от холода, не морозил кожу, а казался почти ласковым.
— …к тебе обращаемся, из тела твоего рождены, силой твоей вскормлены, духом твоим спасены…
Свет вокруг стал слабее, словно его кто-то приглушил. А еще у него появился приятный голубоватый оттенок. Стало тихо и спокойно. Я начала забывать, что рядом со мной и Роксаром еще кто-то был. Нас окутало странное волшебство. И сейчас я видела перед собой только одного мужчину.
Последний раз.
— …объедини два сердца, два тела, две души. Наполни своим светом, укрепи и благослови. Как вода становится льдом. Как песок становится камнем. Так любовь становится самой магией…
На щеках образовались щекотные дорожки. Мокрые. Холодные.
Роксар приподнял брови, вглядываясь в меня еще глубже, еще сильнее. И сжал мою ладонь.
— …Согласен ли ты, Роксар из рода Ариандел, взять в жены Марильяну из рода Фарли? — звучал голос жреца.
— Согласен, — тут же проговорил король, прожигая меня насквозь синими озерами своих глаз. — Потому что я никогда не знал женщины прекраснее. Потому что рядом со мной никогда не было человека, с которым было бы так спокойно и умиротворяюще, но одновременно нервно и волнительно. Потому что только возле тебя, Мари, мое сердце бьется чаще.