— Ну, да…
— Почему?
— Побоялась вашей репутации, — честно отвечаю я. — О вас ходят жуткие слухи. Извините за наглость, но вы сами их распространяете?
— С чего ты взяла?
— Ну, хотя бы потому что вы эти слухи не опровергаете. А ведь часть из них неправда.
— Неужели? — голос Шейна обрастает льдом. Между нами натягивается струна напряжения. — Думаешь, так хорошо успела меня узнать?
— Вовсе нет, — примирительно говорю я, — просто некоторые из них уж слишком нелепы.
— Это какие?
— Например, что ваши глаза вытягивают душу.
Шейн резко останавливается и впивается взглядом в моё лицо. Он всё ещё держит меня за руку.
Я борюсь с желанием выдернуть ладонь, по спине пробегают трусливые мурашки. Даже без магии, Шейн может свернуть мне шею без малейшего усилия.
— С чего ты взяла, что это неправда? — с угрозой спрашивает стальной.
— Ну, я всё ещё при душе, — бормочу.
— Уверена? — скалится Шейн.
— Д-да. Вполне.
— Знаешь, что глаза отражают душу?
— Да…
— Тогда сама видишь, что у меня внутри.
Я решаю стоять на своём до конца, несмотря на страх, что сжимает сердце.
— Да, вижу, — говорю твёрдо, — и ваша душа прекрасна, пусть в ней и царит ночь. Она непостижима и бездонна. Как и ваши глаза.
От такого ответа Шейн теряет дар речи. Маска надменности лопается, на миг пропуская наружу настоящие чувства: растерянность, досаду, изумление. Но спустя секунду Шейн снова заковывает эмоции в броню.
Я с надеждой смотрю на шею дракона, но тёмные вены даже не думают бледнеть. “Значит, комплименты мимо…” — отстранённо помечаю я.
— У тебя странные представления о красоте, Алиса, — ухмыляется Шейн.
— Наверное, — бормочу.
Следующие полчаса мы идём в молчании. От скуки хочется выть. Ещё и нога начинает побаливать… та самая, которую я подвернула, убегая от маньяка с топором. Новых дикарей на пути, слава богу, не попадается. Может, Шейн знает расположения их жилищ и специально обходит стороной?
— Пить хочешь? — спрашивает Шейн и протягивает мне открытую флягу. Я вцепляюсь в неё и делаю несколько жадных глотков.
— Спасибо, — говорю возвращая. — А вы хорошо подготовились, ваша Светлость.
Шейн пожимает плечами. Мы идём дальше. Песок шуршит под ногами, солнце печёт голову, усталость поселяется в мышцах. Я начинаю сомневаться, что мне хватит сил идти без перерыва целые сутки. А вот дракону, кажется, всё нипочём. Шагает с упорством терминатора, даже с дыхания не сбился.
“Надо разговорить его, пока есть шанс”, — думаю я и мысленно пробегаюсь по вопросам, что у меня скопились. Останавливаюсь на самом глупом.
— Ваша Светлость, — говорю, — а это правда, что у всех драконов есть гаремы?
Шейн поднимает на меня глаза, секунду сверлит взглядом, а потом отвечает со смешком:
— Только у тех, кому нечем заняться.
— О, это хорошо…
— Хорошо? — вскидывает бровь дракон. — Ты радуешься, что у меня нет гарема?
— Нет, с чего вдруг! — я принимаю возмущённый вид. — Мне нет до этого дела.
— Но я подумывал, что можно собрать его снова. Ради положительных эмоций, хотя бы.
— Подождите… “снова”? — цепляюсь я за слово. — Что значит “снова”? То есть, гарем всё-таки был?
— Был, — кивает Шейн, а сам смотрит на меня из-под ресниц. — Временами мне даже нравилось.
— Чего же тогда вы его распустили? — я сама не замечаю, как в голос пробираются негодующие нотки.
— Женщины очень капризны, — пожимает плечами дракон. — От них много хлопот.
Я чувствую себя оскорблённой за всех женщин мира.
— Хлопоты приносят не только женщины. От мужчин тоже сплошные проблемы!
— Откуда знаешь? У тебя тоже был гарем? — заинтересовывается Шейн.
— О да! — говорю, — и не один! А мужчин там было так много, что я сбивалась со счёта!
— И как же ты использовала своих мужчин?
— По прямому назначению, конечно, — заявляю я с видом прожжённой вертихвостки.
— Странно, — хмыкает Шейн.
— Почему?
— Потому что, — он наклоняется к моему уху, шепчет, — я совершенно точно чувствую, что ты невинна как первый снег.
Я отшатываясь, хватаясь за ухо. Оно горит, словно его опалило огнём. А Шейн между тем прячет в уголках губ хитрющую ухмылку.
“Да он просто издевался надо мной! Завёл речь про мужские гаремы, хотя знал, что я ни с кем ещё не была… “
— Ты это учуял, что ли?! — выпаливаю я. При мысли что подобное можно “учуять” вскипаю как чайник, забытый на плите.
— Нет, — Шейн вдруг зубасто улыбается. — Я лишь предположил, а ты своей реакцией подтвердила.
— Что? Да как… — У меня не хватает слов от возмущения, но я вдруг понимаю, что не злюсь по-настоящему, вместо этого заворожённо любуюсь улыбкой вечно хмурого дракона. Мне даже мерещится на миг, словно в тёмных глазах что-то сверкает, как если бы сквозь грозовые тучи на миг пробился луч солнца.
Мы бредём ещё час или два, когда Шейн вдруг замечает, что я хромаю на одну ногу, и объявляет привал. Мои возражения полностью игнорирует, видимо, только ему позволено пренебрегать здоровьем.
— Жди тут, я проверю местность, — хмуро говорит Шейн, перед тем как уйти. Вокруг него снова начинает потрескивать воздух.
"Прям не дракон, а грозовая тучка", — думаю я, присаживаясь на один из плоских камней. Смахиваю со лба пот, вытягиваю уставшие конечности.
Мышцы умоляют о пощаде. Правая лодыжка жалобно ноет от любого прикосновения.
“Да уж, компаньон для прогулок из меня никудышный, — расстроенно думаю я, щурясь на солнце. — Вот бы скорее выбраться отсюда…"
Со странной нежностью мне вспоминается домик возле леса, изумрудная ящерка и рогатый котёнок… А ведь я обещала кормить банеко каждый день. Получается, обманула бедного малыша? Но у меня форс-мажор, ничего не поделаешь. Если бы не дракон, я вообще могла бы никогда не вернуться...
Невольно ёжусь от этой мысли. Мне вспоминаются жуткие лица дикарей, свист топора, оскаленные рты. Наверное, даже сейчас я не до конца осознаю, насколько близка была к смерти.
А ведь Шейн вначале тоже угрожал расправой. Сейчас же его присутствие внушает скорее уверенность, чем страх за жизнь.
“Быстро же изменилось моё отношение к этому холодному правителю”, — подмечаю я, устало прикрыв глаза. Ещё пару дней назад я считала Шейна надменным, эгоистичным и жестоким тираном… Но, похоже, это просто панцирь, которым он отгородился от мира и людей. Весь его образ буквально кричит: “Не приближайся! Голову откушу!” Вот все и держатся на расстоянии… А что там внутри?
— О чём задумалась? — вдруг раздаётся совсем рядом.
Я подпрыгиваю от неожиданности и тут же шиплю, потому что правая нога отзывается резкой болью.
Шейн грозно сдвигает тёмные брови к переносице, а потом садится рядом на корточки. Не спросив разрешения, он берёт мою ногу за голень, бесцеремонно откидывает к колену юбку и начинает осторожно расшнуровывать мой ботинок.
— Эй! — возмущаюсь я. — Нельзя же не спросив!
Шейн бросает на меня недовольный взгляд.
— Почему скрыла, что повредила ногу? Сколько ещё собиралась так идти?
— Потерпела бы. Вы же сами сказали, что самое важное — поскорее достичь башни.
— Да, но я спрашивал тебя про ранения, — рыкает Шейн, стягивая с меня ботинок. — Ты заверяла, что с тобой всё хорошо. Получается, обманула. Зачем?
— Вы преувеличиваете проблему.
— Это ты недооцениваешь. Ложь императору — тяжёлое преступление. Как ты собираешься возвращать моё доверие?
У меня брови ползут вверх от возмущения. Ну и заявочки!
— Я не хотела нас задерживать! Да и никакое это не ранение вовсе!
Шейн тем временем недовольно осматривает мою лодыжку. Выглядит она плохо. Вся вспухшая и красная, словно её в кипяток окунули.
— На мой взгляд, — хмуро сообщает Шейн, — похоже на диверсию. Через час ты бы вообще не смогла наступать на эту ногу.
— Значит, прыгала бы.
— И сломала бы вторую.
— Значит, ползла бы! — выпаливаю я просто из упрямства.
Дракон щурится, а потом тянет губы в многозначительной ухмылке:
— При других обстоятельствах я бы на это посмотрел.
Я задыхаюсь от возмущения, и одновременно с тем чувствую, как под пристальным взглядом начинают пылать мои уши.
Шейн практически у моих ног, его волосы треплет ветер, тёмные глаза затягивают как омуты. У меня сбивается дыхание, а мысли вдруг скачут в безумную степь…
— Придётся устроить тебе полный осмотр, — с серьёзным видом заявляет дракон, а его горячая ладонь вдруг начинает плавно скользить по коже в сторону моей коленки. — На случай, если ты ещё что-нибудь скрываешь.
— Нет! Не скрываю, — мой голос походит на писк. Живот вдруг скручивает жаром.
— Уверена? — низко рычит он.
— Да!
— Поверю тебе на слово, — хмыкает Шейн, легко убирая руку. — На этот раз.
Пока я офигиваю от происходящего, стальной возвращается к изучению повреждённой лодыжки. Он аккуратно касается припухлости. С его пальцев срывается холод и окутывает мою ногу как прохладное одеяло. Ноющая боль притупляется, до едва заметного зуда.
— Что вы…
— Просто фокус, — говорит Шейн. — На него почти не требуется сил.
Он осторожно надевает ботинок обратно мне на ногу, мерит задумчивым взглядом.
— Ладно, спасибо... — бормочу. — Думаю, теперь я смогу идти,
Шейн недовольно зыркает, а потом, не вставая, поворачивается спиной.
— Хватайся за шею, — говорит.
— Что? ...сделать что? — Чувствую себя тормозом века.
— За шею. Хватайся, — терпеливо повторяет дракон. — Поедешь на спине. Уж извини, на руки взять тебя не выйдет, а то не увижу, куда ступать.
— Н-но...
— Давай! Поторопись, — в голосе дракона проскальзывают повелительные нотки. Мой ошейник отзывается на них предупреждающей вибрацией.
Похоже, мне уже пора привыкать к "причинению добра" по-драконьи.
Я вздыхаю и делаю, как велят. Осторожно обнимаю стального за шею, чуть помедлив, прижимаюсь к его спине грудью и животом. Он подхватывает мои ноги под бёдра и выпрямляется в полный рост.