Спустя несколько ударов сердца, он начинает двигаться во мне, сначала медленно, но вскоре срывается и с силой вжимает в простыни. Меня словно носит на волнах. Я рвано подаюсь навстречу, уже не сдерживая стоны. Зажмуриваясь, до вспышек под веками, я отдаюсь во власть нашей страсти.
Мир кружится, моя магия сплетается с магией дракона. Эмоции раскалённым шаром пульсируют в груди.
Из моего горла вырываются стоны, а в них звучит короткое, хриплое, бездумное:
”Мой”.
А в ответ краем сознания я улавливаю:
”Моя”.
Не знаю, сколько проходит времени, но когда я прихожу в себя, то обнаруживаю причудливые кристальные узоры на стенах и потолке. Нечто похожее рисует мороз на стёклах. Шейн обнимает меня поперёк талии, притягивает к себе, с беспокойством вглядывается в лицо, словно желая прочитать эмоции.
— Всё хорошо, — шепчу, утопая в глазах напротив.
— Разве не я должен тебя успокаивать? — хрипло выдыхает Шейн и кусает меня за плечо, словно наказывая.
— Сам же назвал меня бесстрашной, — смеюсь я. В груди искрится от чувств. Притом свет вырывается самый настоящий, он освещает лицо Шейна. Его тёплый взгляд.
— Я назвал тебя “безрассудной”, если быть точным.
Я снова смеюсь и цапаю дракона за рёбра. Он взамен прижимается губами к моему виску.
— Кажется, я снова опьянела от магии… — шепчу.
— В этот раз магия ни при чём.
— Это всё так странно… — бормочу в мужскую ключицу.
— Это ты странная, — вздыхает Шейн, убирая мне с лица волосы. — Самая странная, кого я только встречал. Ты вызываешь во мне необъяснимые порывы…
— Какие?
— Например, хочется заточить тебя в высокой башне, — шепчет дракон, обдавая дыханием шею, — и никому не показывать.
— Тогда мне придётся отрастить косу и использовать её вместо верёвки.
— Чтобы сбежать? — хмурится Шейн.
— Нет! Чтобы связать тебя и посадить в той башне рядом с собой, — смеюсь я. — Потому что я тоже не хочу тебя никому показывать.
— Вот хитрюга, — зубасто смеётся Шейн, сгребая меня в объятия. Я прижимаюсь к его горячей коже, вздыхаю.
Мы засыпаем в объятиях друг друга. Даже во сне я ощущаю, что Шейн рядом, в сердце словно включается режим: “Острое счастье”.
Хрупкое, сладкое счастье…
Но лучше о нём не думать, не рассматривать с лупой, иначе лопнет, да так, что изрежет осколками.
— Прости меня… — слышу на краю сознания.
Ушей касается шорох. Я распахиваю глаза…
За окном всё ещё ночь, я лежу в кольце мужских рук. Дракон глубоко спит, но лицо его неспокойно. Брови сошлись на переносице, на висках выступил пот. В остальном в комнате спокойно… но какая-то странная тревога не даёт покоя.
Я осторожно выбираюсь с кровати, опускаю босые ноги на холодный пол. Поднимаюсь. В теле необычная лёгкость, а воспоминания о случившемся будоражат кровь. Но что это был за голос? Это Шейн говорил во сне?
Несколько секунд я стою над драконом, думая, разбудить ли его… вдруг ему снится кошмар? Но он и так редко спит.
Я нежно глажу его по тёмным волосам. Так непривычно… он теперь мой. Могу я так говорить? Мой дракон. Ни на секунду я не жалею о том, что произошло. Это было… невероятно. Шейн невероятный. В нём уживается сила и нежность, мальчишеская весёлость и железное чувство ответственности за всё и вся.
Смертельный коктейль, который превращается в бурю, сбивает с ног, проникает в душу. И стыдно и страшно… страшно, что вдруг лишь я одна утонула в чувствах.
Вздохнув, я натягиваю сорочку, а потом на цыпочках выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице вниз.
Диван в полнейшем беспорядке, на полу валяется плед, у стены — разбитая посуда. Банеко я нахожу на кухне. Этот наглый монстрёнок без зазрения совести спит на столе, мордочкой в тарелке.
— Извини, малыш, — вздыхаю я, гладя котёнка по рогатой голове. Тот недовольно фыркает, словно не верит в моё раскаяние.
— Буду кормить тебя столько, сколько захочешь, — обещаю я, — только не сердись.
Из миски с обгрызенным салатом выглядывает плоская морда ящерка.
— И ты тут! — удивляюсь я.
Ящерка хитро щурит жёлтые глаза, словно говоря: “Да, я тут. А вы уже закончили вселиться? Можно возвращаться?”
— А мне ни капельки не стыдно, — шепчу ей, а сама почему-то всё равно заливаюсь краской. В животе немного тянет, напоминая о случившемся. Я надеюсь, что Шейн как-нибудь магически позаботился, чтобы у нас вот так сразу не появились маленькие дракончики… Интересно, как это происходит? Женщина сносит яйцо или…
“Блин, о чём я думаю!” — я стукаю себя по голове, а потом залпом выпиваю стакан воды.
Похлопав себя по щекам, возвращаюсь в гостиную. Но на лестнице останавливаюсь, испуганно вглядываюсь в темноту.
Мне снова мерещится чей-то голос… притом женский.
Он доносится со второго этажа.
Волосы на затылке встают дыбом. Тревога толкается в сердце. Призывая магию, я взбегаю по лестнице и заскакиваю в комнату, да так и застываю на пороге.
Шейн, закутавшись в одеяло, крепко спит… а рядом стоит женщина-призрак. Она чуть светится в темноте. Её золотые волосы стелятся по плечам шикарной волной, богатое платье развивается как на ветру, по красивому молодому лицу катятся слёзы.
Женщина раскачивается из стороны в сторону, а потом словно спотыкается, склоняется над кроватью. Тянет прозрачную руку к Шейну.
— Прости меня, сынок, — обречённо шепчет, роняя слёзы. А потом щёлкает пальцами и в её руке появляется призрачный кинжал.
Целя Шейну в сердце, женщина заносит оружие для удара.
Я бросаюсь к Шейну, но мне не успеть! Клинок стремительно разрезает воздух.
— Нет! — крик срывается с моих губ, а магия бьёт с ладоней.
Призрачная женщина вздрагивает. Остриё кинжала зависает в сантиметре от груди Шейна. Женщина затравленно оборачивается. Но смотрит не на меня, а куда-то мне за спину. Её глаза расширяются от ужаса, лицо искажает мука.
Я же с размаха запрыгиваю в кровать, трясу спящего дракона за плечо и только потом поднимаю глаза. У входа в комнату стоит ещё один призрачный силуэт — высокий темноволосый мужчина с тяжёлым взглядом.
— Что ты творишь, Эллейн?! — гулко кричит он. Женщина стискивает зубы, её золотые глаза вспыхивают огнём и...
… и вдруг всё заканчивается. Силуэты исчезают в один миг, попросту растворяясь в воздухе.
Шейн резко садится на кровати.
— Проклятье, — выдыхает он, — я уснул!
— Тут только что, только что… — я запинаюсь. Сердце прыгает как мячик
— Были фантомы?
— Да!
Шейн выругивается и выбирается с кровати.
— Женщина, она… она пыталась тебя убить! — взволнованно говорю я. Меня трясёт от пережитого.
— Как обычно, — бормочет дракон, натягивая рубашку.
— Что значит: “Как обычно?!” — я прикусываю губу, пытаясь понять, почему Шейн так спокоен. — Ты не особо испугался… объясни, что произошло?!
— Мне жаль, что ты это увидела.
— Увидела "что?!"
— Мой кошмар, — рыкает Шейн. Одевшись, он поворачивается ко мне. — Кое-что из прошлого.
— Эта женщина…
— Эта женщина моя мать, — резко отвечает дракон. — Она пыталась зарезать меня во сне, но отец ей помешал. Поэтому я жив, в отличие от него. А то что ты увидела — лишь фантом прошлого. Забудь, опасности нет.
Стальной говорит с кривой ломаной ухмылкой, но я вижу — это лишь способ притупить боль. Сделать вид, что прошлое не тревожит.
Я сжимаю одеяло от волнения.
Мать хотела убить собственного сына… но почему? Отец остановил её и погиб… Призраки прошлого приходят к Шейну, когда он засыпает? Поэтому он так редко спит?
Я спускаю ноги с кровати и подхожу к дракону. Беру его ладонь двумя руками. Отчаянно шепчу:
— Расскажи мне.
Шейн качает головой, волосы падают ему на лицо.
— Просто забудь.
— Я не могу! А если бы со мной произошло подобное, ты бы "просто забыл"?
Дракон вскидывает взгляд. Искры кружат в глубине его глаз, их стало куда больше чем раньше. Мы стоим посреди тёмной комнаты. Я в одной сорочке и босиком, а он — полностью одетый. Такой сильный, высокий, могучий… с огромной раной на сердце.
Шейн протягивает ко мне ладонь, убирает волосы за ухо, пальцами ласкает щёку. В его глазах мелькает отголосок желания, а взгляд перескакивает на мои губы.
— У всех драконов оживают сны? — тихо спрашиваю я.
— Нет, — отвечает Шейн после заминки. — Подозреваю, только мне с этим “повезло”. Из-за язвы моя магия нестабильна и постоянно стремится вырваться наружу. Обычно я держу её под контролем, но во сне делать это невозможно.
— Значит, твоя магия вырывается и оживляет кошмары?
Дракон отстраняется, устало трёт переносицу, сверкает на меня глазами. Судя по тому, как он подбирает слова, раньше он вообще никому не говорил о своей проблеме.
— Вроде того… Сами по себе фантомы прошлого не опасны. Но способны спровоцировать ещё более мощный магический выброс. Поэтому я стараюсь не спать в людных местах.
В моей памяти вдруг всплывают слова узкоглазого Кайзера: "Братоубийца!" Я вспоминаю, как дворецкий просил никогда не поднимать с Властителем тему семьи. Нечто жуткое там произошло, и до сих пор терзает, стоит Шейну закрыть глаза.
Что если на самом деле сон драконам требуется ничуть не меньше людей?
Что если Шейн постоянно преодолевает усталость, лишь бы не встречаться с кошмарами?
Лишь бы не вспоминать о прошлом…
Ведь и раньше, в первые дни, когда Шейн оставался в домике у леса, ночами он работал, а вовсе не спал. А по утрам он выглядел как оживший мертвец — бледный, с кругами под глазами.
Я думала, это из-за болезни, но теперь понимаю, что всё взаимосвязано. Отсутствие сна усиливает язву, вечное напряжение сил лишает светлых эмоций, что опять же усиливает язву. Шейн доводит себя до изнеможения, а когда засыпает — погружается в кошмары.
Порочный круг, из которого нет выхода.
Но судьба дракона указала на меня. Ничего удивительного, что он ухватился за эту возможность. За свой шанс на нормальную жизнь.