внимания. Вера тоже не напрашивалась в их компании, предпочитая наблюдать со стороны за этими размалеванными актрисками, соревновавшимися в нарядах, громогласном смехе и умении виртуозно послать подальше нахала-сверстника. Она понимала Ника, любившего позубоскалить с ними. Она могла понять любого мальчишку на его месте, потому что мальчишки всегда отдавали предпочтение девчонкам, обладавшим легкомысленным, пошловатым кокетством и показной беспечностью, пробовавшим силенки будущих «охмурительниц». Но она не могла принять этой Колькиной двойственности. Иногда просто ненавидела его за чрезмерную игру в компанейского пацана со всеми ироничными выпадами, насмешками над менее говорливыми, за безосновательную браваду и неуместную ершистость перед старшими. Взять хотя этот его спектакль под названием «уход из дому». Типичный показатель взрослости Ника. Вернее, отсутствия оной. Надулся, и плевать ему на весь свет. Я — самый обиженный, самый обделенный. Смотрите на меня! Ничего не страшно. Все могу. На всех могу плюнуть. В том числе и на себя. Какая тут учеба, если всю жизнь решился бросить коту под хвост?
Ах, какой он, наверное, представлял ажиотаж в школе! Сколько пересудов о себе, любимом, сколько шума — Ник Захаров ушел из дому! Вы только подумайте! Что же с ним теперь будет?
Дурачок. Глупый, самовлюбленный мальчишка.
Вера ему так и сказала несколько часов назад. Много всего сказала. Она уже и не помнила подробностей. Но у нее осталось впечатление правильности сказанного. Правильности до последней интонации. Мать он давно не слушал, отца не слишком уважал, к кому же ему еще прислушиваться?
О, она, Вера, нисколько не заблуждалась насчет его отношения к ней. Всего парочки романов Барбары Картланд хватило, чтобы приобрести иммунитет к разной романтической чепухе. Стоило только сопоставить эти романчики с реальностью.
«Думаю, мне следует подняться наверх, навестить графиню, — сказала Гизела».
«Вы ускользаете от меня, — тихо промолвил он. — Что ж, я отпускаю вас… но с условием, что вы не заставите графиню обедать с нами».
Напыщенность чувств, как и любая другая напыщенность — не важно в чем, — всегда смешна.
С другой стороны, ей были отвратительны сверстницы, слишком осведомленные в интимных сторонах жизни и способные с непревзойденным цинизмом и упоением обсуждать эти стороны.
Возможно, именно последнее обстоятельство заставило Кольку обратить внимание на нее, никогда не демонстрировавшую мнимого знания жизни. Несмотря на приобретенный иммунитет, его интерес несколько взволновал ее. Взволновал и поначалу насторожил. Она и не подозревала, что в ней есть эта подспудная настороженность к давно знакомому пацану, который мимоходом иногда просил что-то или говорил на переменках. Пристальное внимание иногда нервирует, но нервозности Вера не испытывала. Впрочем, и настороженность тоже прошла. Прошла с появлением другого Ника. Да, именно так. Появился другой Колька, несмотря на то, что она знала его с третьего класса, — осторожный в словах, забавно внимательный. Как будто она и только она вдруг заболела какой-то особой хворью и теперь нуждалась в постоянном наблюдении специалиста, и на роль такого специалиста Ник назначил себя. Это ее и забавляло. А иногда он напоминал Вере Соломенное Пугало из сказки «Волшебник Изумрудного города», которого она в детстве любила больше всех остальных сказочных героев. Наверное, Ника она любила так же, как и Пугало. И это была совсем не та любовь, о которой без конца трепались девчонки. Эту любовь Вера хотя бы понимала. И не боялась быть смешной, не похожей на своих сверстниц, изо всех сил старавшихся казаться взрослыми и уродовавших себя этими безуспешными потугами.
Ее размышления прервал сигнал домофона.
— Я подойду! — крикнула Вера матери, возившейся на кухне, и побежала в прихожую к трубке. — Да?
— Кто это? — мужской голос.
— А кто вам нужен?
— Девушка по имени Вера.
— Это я.
— Мое имя Олег. Может, ты меня впустишь?
— Еще чего! — вырвалось у нее. — Я никакого Олега не знаю.
— Знаешь. Ты же видела меня дома у Николая.
— Ну и что?
— Неудобно разговаривать по домофону. А поговорить надо.
— Вы могли позвонить предварительно по телефону, а не ломиться в дверь. Извините, но я кладу трубку… — предупредила Вера.
В прихожей появилась мать с немым вопросом на лице.
— Погоди! У меня только один вопрос, — торопливо заговорил мужчина. — Дело в том, что я друг Валентины Захаровой, матери Коли Захарова. Ты, наверное, знаешь, что он ушел из дому пару дней назад. Мать его ищет. Вы же с ним э-э… дружите, так?
— Я дружу со многими. Извините.
Вера повесила трубку.
— Кто это был? — спросила мать.
— Человек, — пожала плечами она.
— И что он хотел?
Не успела Вера ответить, как домофон снова подал сигнал. Трубку сняла мать. После нескольких реплик она надолго вслушалась. Вера не сочла нужным стоять в прихожей и отправилась в свою комнату.
Через пару минут в комнату вошла мать.
— Вера, скажи мне, этот мальчик действительно убежал из дому?
— Да, и в школе его тоже не было, — ответила она.
— Он же приходил к тебе недавно, верно?
— Приходил.
— Ты знаешь, где он?
— Нет, — покачала Вера головой.
— Что ж, ладно. Но этот человек почему-то считает, что ты должна знать.
— Он ошибается, — глядя матери в глаза, ответила Вера.
— А он действительно ошибается? — недоверчиво наклонила голову мать.
— М-г, — кивнула Вера, которой стало не по себе от ее взгляда.
— Думаю, ты скажешь мне, если тебе в самом деле будет что сказать, не так ли?
— Конечно! — улыбнулась Вера.
Мать помедлила несколько секунд, после чего прикрыла за собой дверь.
Вера шумно выдохнула, глядя на раскрытые учебники.
Впервые после того, как она осознала, что врать не только глупо, но и бесполезно, она соврала. Однако не слишком мучилась этим обстоятельством. Врала она не ради себя.
Тимофей прошел по коридору фирмы «Органа-Сервис» с таким видом, словно появился здесь впервые. У каждого встречного он спрашивал, где найти такой-то кабинет, при этом каждую минуту демонстративно сверялся по бумажке с записанным адресом. На лице его красовалась медицинская маска, а за плечами булькал садовый опрыскиватель. Вскоре он встретил крепких мальчиков с болтавшимися на лацканах пиджаков значками «Охрана».
— Э, мужик, ты куда? — осведомился один из них, преграждая Тимофею путь.
Он не успел ответить, так как к ним бросилась стайка взбудораженных женщин.
— О, это к нам, это к нам!
Почти все женщины, согнанные со своих рабочих мест тараканным нашествием, кучковались в коридоре. Всем своим видом они демонстрировали отвращение к усатым оккупантам. Это живописное собрание возглавляла Мариночка, на долю которой их пришлось больше всего.
— Ну наконец-то!
— Вы не представляете, какой у нас кошмар!
— Как полезли из всех щелей!
— Такие огромные!
— Жирные!
— Мерзкие!
— Рыжие!
— Это, наверное, «Диамант» внизу потравил, так они к нам перебежали!
— А я как закричала!
— Не хватало мне еще домой принести такой «подарочек»!
— Они сейчас жрут мое печенье в столе. Придется выкидывать…
— Мужчина, сделайте что-нибудь!
Тимофей поднял руки, призывая сообщество к тишине. Когда рты закрылись, он сказал:
— Уважаемые сотрудницы фирмы… э-э…
— «Органа-Сервис», — подсказала одна из страдалиц, кажется, Людочка из бухгалтерии.
Именно! — кивнул Тимофей. — Сейчас я проведу полномасштабные мероприятия по очистке территории от вредных домашних насекомых. Наша фирма, специализирующаяся на данной работе три года, применяет самые лучшие и действенные средства импортного производства. Видите эту жидкость? Это тетрапиринитцианодиксин, — взболтнув садовый опрыскиватель, соврал он притихшей публике. — Новое патентованное вещество, убивающее насекомых со 100 %-ной гарантией. Абсолютно безвредно для человека. Правда, через двадцать четыре часа. Поэтому большая просьба забрать свои личные вещи, продукты и иные предметы личного пользования, после чего покинуть помещение на это время. Повторяю, наша фирма гарантирует полное уничтожение всякой жизни на длительный срок.
Некоторое время женщины с опаской смотрели на его лицо, закрытое маской, после чего ринулись по своим кабинетам.
— Девчонки, кто со мной по магазинам?
— Ой, я на рынок собиралась…
— Печенье, девочки, выбрасывать уже или дома съесть?
— А я только кофе себе сделала…
— Послушайте, уважаемый, — подошла к нему бухгалтер Людочка. — А как с оплатой?
— Фирма пришлет вам счет-фактуру по факсу. Цены у нас приемлемые, не беспокойтесь.
— А, ну тогда ладно, — кивнула она и бросилась к выходу.
Через считанные минуты в офисах стало пусто. Фирма организованно отправилась по личным делам. Остались только охранники да еще Рыжий. Спровадить его при всем желании не имелось возможности, так как офис системных администраторов располагался в другом крыле здания. У охранников же был такой вид, словно они намеревались ходить за Тимофеем по пятам. Он отлично понимал их опасения, но их присутствие ему вовсе ни к чему.
— Ребята, эта штука жутко ядовита, если говорить честно, — Тимофей снова взболтнул опрыскиватель, заметив до этого, что булькающий звук производил на публику крайне неприятное впечатление.
— За нас не боись, — нехорошо усмехнулся один. — Тому, кто жрал в армии «бигус»[13], уже ничего не страшно.
— Ребята, я серьезно. Хотя, если вы не боитесь, когда у вас с бабами… того, не получится…
Охранники нахмурились и переглянулись.
— Очень советую освободить помещение. Когда закончу, я же буду проходить мимо вас. Ничего не унесу. Можете потом хоть обыскать.
Видимо, последний довод подействовал. Они гуськом вышли.
Повесив на коридорной двери прекрасно изготовленную на принтере табличку «НЕ ВХОДИТЬ! НЕ ВДЫХАТЬ! ИДЕТ ОБЕЗЗАРАЖИВАНИЕ!», Тимофей принялся за работу. Надо же искупать вину перед несчастными и ни в чем не повинными женщинами.