Расчет оказался верным. Зная Зория, войд полагал, что тот непременно оставит огненную диковинку у себя, а вот зная Весну, — обязательно сошлет с глаз долой, чтобы не доводила. Скорее всего, на границу, хотя мог бы и к Огненным горам.
Однако же Зорий обычно выделял тех особенных чародеев, кого принимал к себе на службу, и в заведомо опасные места мог отправить лишь в крайнем случае. Оттого и почетно было носить форму светло-голубого оттенка, оттого и завидовали чародейской элите остальные огненные. Каждый мечтал хоть раз в жизни добраться до главной резиденции и продемонстрировать владыке Южных земель, на что способен. Мало кто, имея дар, желал прозябать среди рядовых магов, а то и скитальцев, бродящих по дорогам и исполняющих просьбы горожан и сельчан за гроши. Всем хотелось славы, почета, уважения, а их давали либо высокое происхождение, либо заслуги, либо удача. Чародейка же вряд ли понимала, как ей повезло, и уж точно не ценила этой чести. Она могла одинаково спокойно отправиться к опасным горам или ходить голодной по бесконечным пыльным дорогам.
Глядя, как довольный Эрхан подставляет жесткой щетке правый бок, Бренн прикинул, что осталось около двух минут, и неслышно свистнул. Этот звук уловило лишь чуткое ухо вожака, который лениво поднялся, а затем ткнулся мордой в колени сидевшей на земле чародейки, уронив на них свое подношение. После чего волк взял в зубы щетку и потрусил назад, спокойно миновав границу и исчезнув за прозрачной пеленой, насланной ледяным лордом ровно в тот момент, когда стихли раскатистые звуки охранки, а на берег к двум чародеям выскочил небольшой отряд огненных.
Я сжала в ладони знакомую ледяную заколку, по всей видимости, унесенную Эрханом из женского дома, борясь с желанием бросить ее в реку. В итоге просто сдавила со всей силы, прислушиваясь, как объясняет долгий вой охранки Вив.
В первое мгновение удивилась, когда он принялся говорить, что снежные придумали очередную каверзу, заставлявшую сигналку долго верещать, но при этом умолчал о волке. Только потом сообразила, как нам могло влететь за бездействие при нахальном нарушении границы. Волк пришел, как к себе домой, расчесался и ушел, никем не замеченный. Мы обязаны были сразу позвать на помощь патруль. Так после объяснил мне напарник. Оказалось, в первый миг он боялся, что зверь перекусит ему шею за лишнее движение, а после настолько поразило поведение снежного, что Вив позабыл вызвать подкрепление.
— Клянусь тебе, это пограничные маги научили его подобному трюку! Вот как бы не нападает и при этом откровенно издевается. Надо же было придумать! Щетку в пасть сунули. А ведь нас могли погнать со службы! Вот увидишь, если они снова задумают такое провернуть, им мало не покажется. Я тебе обещаю.
Бедный Вив, напрасно он взялся что-то обещать в случае с Эрханом.
Вожак владел пеленой, той самой снежной прозрачной пеленой, за которой можно укрыться не только человеку, но и зверю. Мне прежде казалось, это лишь лорду под силу, но когда на другой день вновь сработала охранка, а патруль, опоздавший прошлой ночью и дежуривший неподалеку от нас, явился почти сразу, они ничего не увидели. Никто не увидел.
Разрывается надрывно охранка, а кругом спокойствие и благодать. Чародеи бегают по берегу в поисках нарушителя, а натыкаются лишь друг на друга.
Устав от верещащего сигнала, из-за которого уже все позажимали ладонями уши, глава патруля заставил охранку умолкнуть.
— Неспроста снежные это затеяли, — отдышавшись, вымолвил он. — Следите в оба, чуть что, сразу мне сигнал посылайте, — передал он Виву медную бляшку.
Напарник кивнул, а я проводила взглядом удалившийся патруль, а после охнула и упала на колени от сильного тычка. Повернула голову и уткнулась лицом в морду снежного волка. Довольный Эрхан уложил возле ладони щетку и сел, а позади сдавленно застонал Вив: «Снова он! Как знаешь, Веска, но я сигнал пошлю».
Прыгнула я на напарника столь быстро, что он не успел выудить из кармана бляшку. Метнулась гибкой рысью и прижала чародея к земле, умоляюще зашептав, что ведь убьют волчика, а он вреда не делает.
— Да это же издевательство! Ты совсем разум потеряла?
— Что плохого он творит? Причесаться приходит, — продолжала убеждать, вцепившись в бляшку пальцами. Вырвать ее из цепкой хватки Вива никак не выходило. Помог убедить Эрхан. Подошел, расставил лапы над головой напарника и широко зевнул, а после так и не закрыл рот. Вив, чья макушка оказалась едва ли не в волчьей пасти, затих, отчего я мигом утащила бляшку и поскорее уложила в собственный карман.
— Вот увидишь, сейчас я его расчешу, и он уйдет.
Подтверждая мои слова, вожак протрусил мимо прикрывшего глаза ладонью чародея и уселся рядом со мной, блаженно жмурясь.
Чесала я быстро и сноровисто, вновь позабыв испугаться игл, а после пушистый волчик уронил мне на колени новое подношение. Пряталась в его шерсти на мощной шее тонкая веревочка, а на ней мешочек висел. Вот его он зубами и сорвал, и мне преподнес. Оболочка истаяла, и на коленках очутился гребень. Тот самый, что я прежде в Северных землях купила. Таскал мне в награду за расчесывание вожак мои же вещи. Видимо, из женской избы уносил.
Вот так и повелось у нас каждую ночь. Сперва охранка срабатывала, а после летел к нам чародейский патруль, затем я волка чесала, а Вив, схватившись за голову, рядом сидел и наблюдал за этим непотребством. Ну и в конце довольный волк мне подарок оставлял и уходил. Уже всю одежду теплую сюда в мешках перенес, кроме платья шерстяного синего. То починять никто не взялся, осталось тряпицей на полу войдовской комнаты лежать, а после лорд его выкинул или снежной трухой обратил.
— Реши уже с ним что-нибудь, — не выдержал к концу недели напарник. — Сил никаких нет. На ином участке границы чародеи от безделья отсыпаются, и только к нам каждую ночь патруль ходит. Явно это тебе снежные мстят за нарушение их границы.
— Как я решу?
— Придумай.
— Плот мастерить и на середине реки его вычесывать?
— Хотя бы и так. Это ты его жалеешь, не я. Давно бы уже разобрались.
При этих словах я обняла снежного зверя за шею, представив, как убили бы его чародеи, подарив искрящуюся шкуру довольному Зорию. А потом бы ледяной лорд всех и каждого из них в снежную муку раскрошил. Ведь не говорила я Виву, что это сам вожак к нам ходит.
— Эрханчик, ну не приходи, а? — умоляюще прошептала в дрогнувшее белое ухо. Правда, я этак уже раз двадцать делала, а вожак все являлся.
— Сделай, чтобы он границы не пересекал, — дал трудновыполнимый совет Вив, — а то я слышал, как начальник патруля говорил, что нужно к Зорию обратиться. Вот увидишь, не выдержит он еще пары таких ночей и на возможное недовольство огненного лорда плюнет. А Зорий волка и за пеленой снежной усмотрит, вот на том и закончится наша с тобой служба. Сошлют куда-нибудь в район пустынь и всех привилегий лишат.
На этой части его речи мохнатый мой любитель причесываться как раз поднялся, тряхнул волнистой шерстью и уронил на колени очередной мешочек. Я взяла его скорее с любопытством, чем с ожиданием. Все вещи из моих запасов уж были перенесены, а потому непонятно, чем вожак в этот раз отплатить решил. Растаяв в ладони, снежный покров открыл моему взгляду черный камень. Будто кусочек гранитной породы, а в нем искристые желтые прожилки скрытой внутри драгоценности.
— Погоди! — вскочив на ноги, я устремилась к потрусившему к реке волку. — Это не мое. Слышишь?
Вожак на призывы внимания не обратил, уверенно ступив передними лапами на застывшую воду. Успев подскочить к нему сбоку и ухватив за загривок, я вымочила по колено сапоги, но сунула камень в приоткрытую пасть.
— Верни, где взял. И чужих вещей не носи больше.
Зверь глянул на меня с такой укоризной, что даже неловко стало, а после отвернулся и пошел себе через границу, растворившись по ту сторону в снежной дымке.
— Не взяла, — принимая от волка солнечный камень, проговорил Бренн.
Эрхан уселся на землю и покаянно опустил голову.
— Ничего, — потрепал его по ушам лорд, — ничего, мой друг. Придумаем иначе.
Я смотрела на верткую круглобокую лодку, прицениваясь к ней, как если бы на ярмарке покупала.
— Ну что ты разглядываешь? Садись! — велел Вив.
— Я едва руку за борт протяну, как это суденышко перевернется.
— Ничего не перевернется. Пускай твой волчара на лед ляжет, так ты до него дотянешься.
— Границу ведь нарушу, а у снежных охранка сработает.
И закусила губу, не отводя взгляда от лодки. Ведь точно ледяному лорду донесут, кто черту преступил. Вот он посмеется и скажет: «Что за чародейка такая настойчивая, ее выгоняешь, а она обратно рвется». А если вдруг сам поймает? Как посмотрит промозглым своим взглядом, так и остановится чародейское сердце от боли и тоски.
— Ты границу преступать не будешь, только руку на ту сторону протянешь. А это не считается.
— Почему не считается? Вдруг я руку протянула что-то подбросить.
— Ты сама посуди, сколько бы тогда умников нашлось руку или ногу протягивать, чтобы магические патрули позлить. Охранка на полноценное пересечение реагировать должна. А насчет «подбросил» там все продумано. Не перекинешь нечто опасное на иную сторону, воздух сразу стеной встанет. Отскочит подброшенная тобой вещь, да как бы тебе не по лбу. Садись давай!
— Проверял уже, что ли? — пробормотала себе под нос.
Не хотелось мне в лодку забираться, но еще больше не хотелось, чтобы Эрхан снова на берег пришел. Ведь точно позовут Зория.
Вздохнула и с помощью напарника слезла в лодку, уселась прямо на дно и, орудуя веслом, как Вив показал, погребла к снежной границе ждать вожака. Чародей еще и когтем металлическим снабдил, привязав его за веревку к носу моего суденышка. «Воткнешь в лед, чтобы течением не сносило», — напутствовал он.
Я его понимала, конечно. Кому бы понравилось в паре дежурить с той, из-за которой неприятностей не оберешься. Разве виноват он был, что Эрхану граница не помеха.