– Кто же нам вчера ленточку подсунул? – Девочка прекрасно знала, что сундук никак не может дать ответ на этот вопрос, как и на любой другой. – А вот говорить я тебя при всем желании научить не смогу. В свитере будет жарко? Как считаешь?
Лентяйка в ней просила достать черное платье и не ломать голову зря, но Эмьюз прекрасно помнила, что кроме клетчатого костюма мерила еще много всякого. Так, путем нехитрых умозаключений, она пришла к выводу, что бежевая блузка с перламутровыми пуговицами и мягкого зеленого цвета юбка с накладными карманами вместе составят неплохой ансамбль.
– А Синего разве не нужно кормить? – справедливо поинтересовалась мисс Варлоу, устраиваясь за кухонным столом.
– Вообще-то нет. – Росарио поставила перед девочкой тарелку с сандвичами и чай. – Он, конечно, поесть не дурак, только если совсем честно, ему это исключительно ради баловства. Я того времени не помню – времени, когда ничего этого не было, но моя прабабка…
– Чего не было? Сандвичей? – Эмьюз хрюкнула в чашку.
– Нет, острячка, не сандвичей, а магии, – тетка едва заметно нахмурилась. – Мне кажется, я тебе уже говорила об этом.
– Да. Призма… помню. – Девочка немного смутилась и притихла.
– То-то. – Тэсори снисходительно кивнула. – Тогда многое иначе было. Тварей навроде Синего не водилось точно. Чудик этот жив, пока в Призме есть сила. Лучше не объясню. Можешь не спрашивать даже. Если настолько интересуешься, почитай свои книжки.
– Не прямо сейчас, договорились? – Внутренний голос подсказывал, что чтение учебников – занятие не особо веселое.
– Естественно, – фыркнула тетка, – усердия в учебе в тебя они как раз и не закладывали.
– Что значит, «не закладывали», и кто «они»? – Вот теперь ей и в самом деле стало не до шуток.
– Ну, раз ляпнула, покажу. – Росарио поднялась из за стола и вышла в холл.
Но не успела Эмьюз соскучиться, как она вернулась и принесла с собой свиток. Грубый черный пергамент, исписанный серебряными чернилами, должен был что-то пояснить…
– Это твоя «метрика». – Тетка демонстративно помахала свитком. – Я не имела права разглашать, но сама опростоволосилась. Пусть все останется между нами. Здесь описано то, чем тебя наделила природа и господа реконструкторы. Почерк отвратительный. Если хочешь, я прочту вслух.
– Нет! – Бедняжку бросило в жар.
– Тогда сама. – Мадам Тэсори свернула пергамент. – Что уставилась, моя дорогая? Сначала завтрак.
Трудно спорить, когда у другой стороны на руках имеются настолько веские аргументы. Изображая зверский аппетит, Эмьюз поглотала куски сандвичей, почти не прожевывая, и залпом выпила оставшийся чай, даже не думая, что обожжет горло.
– Всегда бы так, – усмехнулась тетка. – Ни тебе расспросов, ни острот, одна продуктивная работа челюстями.
– Метрику. – В голосе промелькнули незнакомые металлические нотки.
– А где вежливость? – Росарио приподняла бровь.
– Пожалуйста, – нетерпеливо добавила девочка.
– Уже лучше, – не отставала та. – А теперь все вместе.
– Дай мне, пожалуйста, метрику. – Эмьюз для убедительности протянула руку.
– Сколько угодно, – мадам Тэсори широко улыбнулась. – И запомни, моя драгоценная: вежливость не похожа на оружие, но в некоторых случаях им является, так что не забывай применять ее вперед всего остального.
– Правило номер четыре? – принимая свиток, уточнила она.
– Да, – подтвердила Росарио.
– Учту, – заверила девочка и поспешила наверх.
Добежав до площадки второго этажа, Эмьюз вдруг остановилась. Странное сосущее чувство заставляло найти такое место, где никто не потревожит, а ни ее комната, ни вторая спальня под этот критерий явно не подходили. Решение нашлось невероятно просто…
Не помня себя от волнения, бедняжка закрылась в ванной и бессильно сползла прямо на кафельный пол по гладкой двери. Свиток дрожал, как от ветра, а сердце так и норовило вырваться из груди.
– Успокоиться! – шепотом приказала себе Эмьюз, отложив злосчастный лист и спрятав лицо в ладони.
Орин легонько подпрыгнул на цепочке и обдал девочку волной ласкового тепла. Мисс Варлоу, пошатываясь, поднялась на ноги и встретилась взглядом с бледной до синевы рыжей особой с сумасшедшими глазами. Опознать в этом привидении себя можно было только по отметине на шее.
– Забыла напомнить Росарио про аптечку, – призналась Эмьюз отражению и рассмеялась.
Живой щекочущий звук отскакивал от стен и наполнял собой всю комнату, вытесняя волнение, выдавливая его в щель под дверью, как выдавливают горчицу из тюбика! От этих мыслей девочке сделалось еще веселее. А чего она, собственно, боится? Подумаешь, глупый пергамент!
Первое, от чего перехватило дыхание – дата… Дата рождения и в скобках возраст. Каким-то непостижимым образом Эмьюз умудрилась прожить четырнадцать лет, о которых совершенно ничего не помнила.
Почерк действительно попался исключительно неразборчивый: буквы то наползали друг на друга, то разбредались кто куда, а некоторые закорючки, подобно рыболовным крючкам, цепляли соседние строки.
«Если не думать о том, что это обо мне, станет спокойнее», – решила она.
Устроившись на мягком коврике скрестив ноги, девочка погрузилась в чтение. Сначала все было достаточно жизнеутверждающе: «контактна, обучаема, склонна к творческой работе, любознательна». Но чем дальше заходила Эмьюз в лес кривых закорючек, тем меньше приятного находила: «По складу ума практически неспособна к точным наукам, невнимательна, неусидчива. Эмоционально уязвима, что может серьезно повлиять на профессиональную пригодность».
А после слов «примерная оценка закладки базовых знаний» вообще начинался сплошной кошмар! По трем пунктам из десяти значилось: «неудовлетворительно»…
– Что ты там делаешь? – раздался из-за двери голос Росарио.
– Собираюсь утопиться в унитазе, – бесцветно ответила девочка.
– И с чего это? – Тетка попробовала покрутить ручку.
– Потому что я дура… – Желание изорвать проклятый свиток на мелкие кусочки росло и крепло.
– Зря. – Оставив пустые попытки войти, Тэсори села прямо на пол по ту сторону двери. – Не принимай близко к сердцу. Те, кто это писал, знают о тебе еще меньше, чем ты сама. Правда, им кажется, что они шибко умные. Только время покажет, где там истина, а где поспешные выводы.
– Ты так думаешь? – На горизонте забрезжила зыбкая надежда.
– Еще бы! Я уверена в этом, – отозвалась тетка. – Открой и отдай документ, будь добра. Топиться в унитазе плохая идея – начнем с того, что это жуть как негигиенично…
Росарио свернула свиток трубочкой и ласково потрепала свою подопечную по плечу:
– Видела бы ты метрику вашего Коллоу, – подмигнула она. – И ничего. Не утопился пока. Реконструкторы еще не такого написать могут.
– Я им не понравилась? – спросила Эмьюз уже на лестнице.
– Не в тебе тут дело, – отмахнулась тетка. – Они вообще такие. Считается, что реконструкторы закладывают в Теней некоторые базовые знания, только чем они при этом руководствуются – тайна, покрытая мраком. Не здравым смыслом точно.
– Что-то легче мне не стало, – вздохнула девочка.
– Ну-у-у… Многие знания – многие печали… или как-то так. – Росарио спрятала свиток в недрах своей сумки.
Через пять минут мисс Варлоу пожалела, что напомнила-таки про аптечку, поскольку бесцветная желеобразная мазь страшно пекла.
– Терпи, – скомандовала тетка. – Помнишь, я собиралась твою неловкость исправлять?
– Да, – стараясь отвлечься от жжения, подтвердила Эмьюз.
– Так вот сейчас мы этим и займемся. – Она достала с полки толстую-претолстую книгу. – Смотри вперед… спину ровно… Замри!
Как ни странно, вместо того, чтобы читать, Росарио водрузила тяжелый талмуд на голову несчастной девочки.
– Вот так, – аккуратно отпустив томик, Тэсори ехидно прищурилась. – Попробуй мне только уронить «Кулинарный Справочник»! Эта книжка на вес золота.
– Ничего не знаю про золото, но моя шея сейчас переломится! – простонала Эмьюз.
– Привыкнешь, – заверила тетка. – Твоя задача теперь пройти до зеркала в холле и обратно, не потеряв ценный груз. Придерживать книгу руками нельзя. Фокус в том, чтобы двигаться мягко и плавно. Вперед.
Можно было возмутиться, но обозначенная в свитке «не очень хорошая координация» требовала срочной работы над собой. От сосредоточения на лбу выступил пот. Какое там жжение! Справочник Росарио так давил на макушку, что из глаз почти сыпались искры. А по возвращении выяснилось, что это была только разминка: вредная тетка заставила прогуляться с бумажным кирпичом до ванной комнаты и обратно.
Подстегиваемая самолюбием, Эмьюз не сдалась даже когда Росарио приказала повторить поход десять раз. Зато после того, как со справочником удалось-таки расстаться, от свалившейся тяжести закружилась голова.
– Вот видишь! – подбодрила мадам Тэсори, пряча книгу на полку. – Ерунду реконструкторы пишут. Не учитывают, что у каждого воля есть и желание стать лучше.
– Что теперь? – разминая усталую шею, спросила девочка.
– Можешь дойти до булочной и купить что-нибудь к чаю, – предложила тетка. – Заодно проверим твою «контактность» и «сообразительность». От дома направо до перекрестка, оттуда опять направо до пересечения, а дальше ищи сама. Можешь не волноваться, я буду незаметно приглядывать за тобой.
– Не нужно за мной приглядывать! – вскинулась Эмьюз.
– Как знаешь, – пожала плечами Росарио. – Тогда возьмешь зеркальце и свяжешься со мной, когда заблудишься.
– Если заблужусь, – поправила она.
Уснуть Джулиус не смог, как ни пытался. Голова гудела от всплывших разом воспоминаний. Имело смысл все это как-то упорядочить…
Корникс расплатилась и сейчас, скорее всего, уже покинула пределы Шейдивейл, но ее голос снова и снова повторял: «Только мне снится… не мальчик». Сам Коллоу видел пресловутого «не мальчика» дважды: первый раз, когда в руки попала папка с делом «казненной пророчицы», а второй – незадолго до откровений девочки по имени Робин.