– Я тебя не слушаю, – обиделась она. – Эмьюз, ты обязана нас познакомить!
– Отстань, – ласково попросила Робин. – Если не заметила, то их вряд ли можно назвать приятелями.
Эйприл расстроилась и притихла с видом человека, потерявшего надежду на счастье. Наверное, Эмьюз должна была пожалеть ее, но мысли снова бросились врассыпную.
– Посмотришь, что в сундучке? – Клер своей мягкостью и воспитанностью полностью уравновешивала подругу. – Или тебе хочется сделать это без свидетелей?
– Скорее второе, чем первое, – улыбнулась девочка.
– Тогда мы займемся Софьей, – кивнула она. – Уже поздно.
– Нам тоже пора к себе, – поднимая расклеившуюся сестру на ноги, согласилась Мэй.
– Тогда я пойду в душ, – подытожила Робин.
– Спасибо за понимание, – сочла нужным сказать Эмьюз.
Урд и Клер вынесли Софью из комнаты под горестные вздохи Эйприл, а Би юркнула за ширму, откуда вынырнула уже в халате и с полотенцем на плече.
– Я долго, – заверила она. – Когда освободишься, позови. Буду в гостиной. И Лют перехвачу, если она вернется. Чтоб не мешала.
– А она может не вернуться? – удивилась Тень.
– Еще как может, – подтвердила Би. – Двери башни псиоников закрываются в восемь вечера и открываются в восемь тридцать утра. Полосатым товарищам вообще по максимуму ограничивают свободу.
– Может, поэтому они такие злые? – предположила Эмьюз.
– Злые – потому что злые, – нахмурилась та. – Тебе когда-нибудь хотелось управлять другим человеком?
– Не знаю, – отозвалась она.
– А мне много раз хотелось. – Робин выпрямилась. – И всякий раз это было в те моменты, когда во мне зрела обида. Любой псионик способен заставить кого угодно выйти в окно и разбиться насмерть. Без сожалений. А в итоге, они всю жизнь направляют наши желания через Призму. Если ты вместо имени скажешь зеркалу «капуста», но точно будешь знать, кого увидишь, все получится. Где-то далеко псионик прочтет твое желание и найдет нужного человека.
– И что? Они все как Амбер? – Тень поежилась.
– Не все, наверное, – Би виновато улыбнулась, – но многие.
Оставшись в одиночестве, мисс Варлоу вовсе не бросилась к заветному сундучку. Она заперла дверь, потушила лампы и устроилась поудобнее на подоконнике.
Слова Робин все еще звучали внутри. С одной стороны, противно осознавать, что, отдавая приказ зеркалу, открываешь свой разум неизвестно кому, а с другой, как все это еще может работать?
– Росарио Тэсори. – Больше всего на свете Эмьюз мечтала услышать очередное теткино правило.
– А я думала, ты забыла обо мне. – Росарио выглядела усталой. – Что-то случилось?
– Я не забыла, просто не могла отделаться от компании. – Глупая отговорка.
– Понятие «уборная» не наталкивает тебя на мысли? – Тетка потерла глаза. – Я не обижаюсь. Со сверстниками интересней, чем со старой развалиной. Повторяю вопрос: «что-то случилось?».
– Ты не старая. – Вообще-то девочка просто не знала, с чего начать.
– Скажи это моему паспорту, – отмахнулась Росарио.
За спиной мадам Тэсори виднелась знакомая комната. Эмьюз вдруг остро захотела назад в старый тихий дом с его скрипучими ступеньками и уютной кухней. Захотела спать в своей постели и рядиться в просторные потертые брюки вместо формы.
– Я встретила Гримма, – решилась она. – Возможно, тот видел человека, подбросившего ленту. На выходных Гримм обещал вспомнить подробности.
– Ты продвинулась дальше, чем я. Поздравляю! – тетка оживилась. – Мои изыскания зашли в тупик, когда в архиве отказались выдать сведенья о твоей предшественнице. Я узнала только то, что Леди Дайна Уиквилд убила себя.
– Где тут связь? – насторожилась девочка.
– Мы пытаемся разобраться, – терпеливо пояснила мадам Тэсори, – за что можно желать тебе смерти. Других внятных вариантов я не нашла. Связной Уиквилд, некто Борджес, недавно признан дивным и официально находится в розыске. Расследование поручено Сэру Руфусу Танглу. Но самое неприятное, на мой взгляд, то, что он же «пара» покойной Тени, как у тебя Лют. Правда, очевидное не всегда верно.
После публичных унижений на занятиях по защите аркана Эмьюз с легкостью представляла вредного наставника в роли маньяка-душителя.
– Тангл меня ненавидит, – призналась она. – Даже скрывать этого не пытается.
– Подробнее, – попросила тетка, сурово сдвинув брови.
Рассказ получился коротким, но красочным.
– Я рада, что сейчас его нет в городе, – добавила Эмьюз.
– Пока ничего криминального, – заверила Росарио. – Насколько я успела выяснить, он в принципе не подарок. Что-нибудь еще?
– Сэр Коллоу поздравил меня с началом учебного года, – вспомнила девочка. – Прислал розу и духи.
– Выкинь все, – неожиданно попросила тетка. – Это злой, бессердечный человек. Уверена, у него на тебя какие-то планы. Джулиус был замечательным ребенком, но как только вырос, превратился в чудовище.
– Ревнуешь? Позволь мне самой решать, – отрезала мисс Варлоу. – И еще. Сегодня утром прислали коробку и зеркало.
– От кого? Ты их не трогала? – В голосе Росарио явственно ощущалась паника.
– Не знаю от кого, – осторожно продолжила Эмьюз. – С ящика сорвана наклейка. А внутри несколько книг и еще пара безобидных вещей.
– В следующий раз, – острые глаза вспыхнули, – прежде чем что-то трогать, советуйся со мной. Если ты не доживешь до Посвящения, я себе этого не прощу!
– Доживу, – заверила девочка. – Я могу попросить выяснить кое-что?
Тетка знакомым движением склонила голову набок.
– Проси, – улыбнулась она.
– Кем может быть Саша Бонмонт? – Эмьюз немного смутилась.
– Почему тебя это интересует? – Росарио приподняла брови.
– Мне кажется, вещи принадлежали этому человеку, – пояснила девочка.
– Сделаю все, что смогу, – согласилась мадам Тэсори. – Только пообещай, что не станешь развивать бурной деятельности, пока мы не поймем, откуда исходит угроза.
– Обещаю.
Но в душе заворочались сомнения. Попрощавшись с теткой и отложив зеркальце, Эмьюз уставилась в окно. Огни города казались маячками из прошлого, подмигивавшими сквозь пелену дождя. Что Росарио имела в виду под «бурной деятельностью»? Что девочка вообще могла противопоставить взрослому? Напугать парочку вредных студенток – это одно. А попытаться справиться с человеком, решившимся на убийство, удастся только в самых смелых фантазиях – тем более, голыми руками.
Глаза давно привыкли к темноте, так что Эмьюз без труда подобрала сундучок и перенесла на стол.
– Фламма! – На этот раз лампа подчинилась.
Подмывало сказать что-нибудь себе для храбрости, но правильные слова заблудились в тревожном ожидании. Девочка положила руки на крышку и выдохнула.
– Пусть там будет что-нибудь полезное, – прошептала она.
Внутри на потертом темно-синем бархате обнаружились пухлая записная книжка в кожаном переплете, перетянутая ремнем, острая деревянная палочка и видавшая виды чернильница.
Разочарование горьким комом застряло в горле, но где-то под ребрами еще теплилась надежда.
Эмьюз подняла книжку и ахнула! На дне сундучка преспокойно лежал небольшой старый ключик. Нетрудно догадаться, к какому именно замку он должен подойти. А вот матовые черные страницы блокнота не внесли ясности, потому что были совершенно пусты.
– Не отчаивайся, – подбодрила себя Тень. – Ты же хотела вести дневник? Вот и он!
Настала очередь чернильницы. Эмьюз осторожно подцепила пузырек двумя пальцами и критически осмотрела. На боках застыли серебристые чернила, и что-то еще плещется за стеклом. Внимание привлекла странная клякса… Крошечный отпечаток походил на след ладошки – по форме человеческой, только во много раз меньше. Руки малютки со скрипочкой по сравнению с этим отпечатком выглядели гигантскими.
Убрав все обратно, девочка решила позвать Робин. Даже сто посылок не отменят завтрашних занятий – значит, подружкам пора спать. Усталая голова отказывалась соображать и уговаривала отложить исследования до утра.
Реконструкторы буквально вжимались в стены, когда две черные фигуры проносились мимо, оставляя за собой нить темно-красных капель.
– Ассистировать не надо! – рыкнула Корникс, захлопывая наглухо двери бокса.
– Если ты будешь паниковать, лучше прими помощь. – Джулиус снял верхнюю мантию и бережно повесил на стул. – Мне уже почти совсем не больно.
– Посмотри на свою рожу в зеркало и попробуй соврать более убедительно, – фыркнула она, скрываясь за ширмой.
– Допустим, – возразил Коллоу, – я не хуже тебя знаю, что делать. Раны мои, а злишься ты.
– Сделай милость, разденься молча и устройся на столе, – попросила Тень. – Иногда трудно бороться с соблазном зашить тебе рот.
– Не смешно, – отмахнулся он. – Лучше грудь и бока мне зашей, чтоб завтра уже ни единого следа не осталось.
– Как смотришь на здоровый сон, пока я буду возиться с твоим телом? – Из пола и потолка за ширмой вырвались струи густого белого пара с приятным запахом мяты. – Соглашайся.
Избавляясь от остальной формы, Джулиус украдкой скользнул взглядом по собственному отражению. Корникс говорила правду. Его и без того бледное лицо приобрело оттенок синевы, а круги под глазами казались нарисованными, до того густыми и четкими они были.
– Почему тут такие коротенькие столы? – Коллоу сел, обернувшись белоснежной простыней.
– Это не столы короткие, а мы длинные. – Тень смахнула маску и улыбнулась. – Потерпи, во сне неудобства станут незаметны.
– Тебе могут понадобиться мои советы, – предупредил он.
– Ну уж нет, – отрезала та. – Обойдусь как-нибудь.
Корникс протянула руку и нежно коснулась кончиками пальцев Джулиусу чуть выше переносицы. По затылку вверх побежали мурашки, и чем выше они поднимались, тем меньше волновала окружающая действительность. Яркий свет отсек комнату, и спина легла на жесткую холодную поверхность.
Снова бархатная ночь… Высокая сочная трава, приглушенный плеск волн и соловьиные трели. Узенькая утоптанная дорожка привела в камышовые заросли.