– Они здесь! – прошептал он в ухо друга. – Норны здесь, и они пытаются убить всех нас! Будь ты проклят, парень! Вставай и сражайся!
Внезапно Эндри перестал брыкаться, и на миг Порто подумал, что один из невидимых норнов нанес удар мечом и убил юношу прямо в его объятиях. Чуть позже всполох огня на вершине холма озарил лицо напуганного Эндри, который, открыв рот и с гримасой полного недоверия, смотрел на башню замка. Не понимая, откуда исходило алое сияние, Порто повернулся и увидел пламя на краю руин. Огненный столб напоминал ярко-красные колонны над их заколдованными кострами. Он поднимался почти выше деревьев. Сначала горящий объект медленно катился вниз к лагерю по пологому склону холма. Потом, подскакивая на камнях, он – с каждым громким сердцебиением Порто – начал увеличивать скорость. Большие, с человеческий рост, колеса вращались все быстрее и быстрее.
«Это повозка, – мелькнула путаная мысль в его голове. – Гигантская боевая повозка». Догадка была достаточно верной, но не включала в себя главный элемент. Наверху огромной платформы лежал массивный саркофаг. Его крышка была чуть сдвинута, и внутри этого гроба пылала какая-то горючая жидкость, оставлявшая позади повозки огненный хвост и отмечавшая ее ускорявшееся движение на склоне холма. Пока Порто в изумлении смотрел на чудовищный катафалк, из саркофага, отбросив крышку в сторону, поднялась объятая огнем, кричавшая фигура. Ее лицо скрывала маска. Горящие бинты превращали извивающееся существо в пылающий факел, молотивший руками в воздухе, визжавший и издававший самые жуткие нечеловеческие звуки, которые Порто когда-либо слышал в своей жизни. То был непрерывный, свистящий и неартикулированный крик. Люди, остававшиеся на своих местах во время первой атаки воинов-теней, теперь повернулись спиной к крепости и, спотыкаясь в темноте, побежали вниз по склону – подальше от пылавшего и завывавшего трупа в горевшей боевой повозке.
Отряды Изгримнура даже не притворялись, что оказывают сопротивление. Они бежали от огненного призрака, словно думали, что тот может захватить их души, – молодые южане-рекруты и закаленные в боях риммеры. Многие воины падали на землю под градом черных стрел. Порто с трудом различал в темноте мелькавшие тени. Однако целые группы солдат окружались норнами, после чего безмолвно падали в снег с перерезанными глотками и выпущенными наружу кишками.
Внезапно Порто был оглушен ударом в лицо. В припадке безумия его молодой напарник вырвался из крепких объятий и, шатаясь, побежал вниз по склону. Обезумев от страха, он то и дело падал на землю, полз на четвереньках, а затем снова поднимался на ноги и мчался в ночную темень.
Порто не знал, что делать. Лагерь наводняли воины-тени; дюжины его товарищей были мертвы, остальные – рассеяны. Он слышал, как некоторые из них, убегая в лес, молили Бога о спасении. Все случилось невероятно быстро. Казалось, что мощный порыв ветра сдул их армию со склона холма.
Порто поднялся на ноги и побежал следом за Эндри. Он не мог оставаться здесь. Больше спасать ему было некого.
Когда ее песня закончилась, старшая певчая Тзайин-Кха упала на каменные плиты главного зала разрушенной крепости. Она лежала на полу и, словно рыба, ловила ртом воздух. Ее ноги и сморщенные руки подрагивали в конвульсиях от полного истощения сил. Вийеки направился к ней.
– Нет! – крикнул Яарик. – Не прикасайся к певчей! Огненная сила по-прежнему течет в ее венах. Смотри!
Несколько воинов из Ордена Песни, расправив свои красные мантии, прошли мимо Вийеки и осторожно приблизились к Тзайин-Кха, как будто она была спящим драконом. Один просунул посох под живот старой женщины и перекатил ее на спину. Вийеки отступил назад. Лицо и руки певчей – единственные открытые части ее тела – мерцали под кожей пульсирующим светом. Она казалась такой же уязвимой и бренной, как тонкая восковая свеча.
– Певчая жива? – тихо спросил Вийеки у своего наставника. – Тзайин-Кха – лучшая представительница своего ордена.
– И единственная из тех, кто может говорить с огнем, – покачав головой, ответил Яарик. – Это был мастерский трюк, но он удался. Я впечатлен, что Тзайин-Кха еще жива, хотя тут могут быть свои нюансы. К сожалению, даже восстановившись, она будет бесполезна для нас. Исцелиться от энергетических ран она сможет только в Наккиге.
Он повернулся к певчим, поднимавшим Тзайин-Кха и оборачивающим ее тело в плотное одеяло. Вийеки, стоявший в нескольких шагах от старой женщины, чувствовал жар, по-прежнему исходивший от нее.
– Теперь ступайте, – сказал Яарик певчим. – Увозите ее, пока смертные находятся в смятении. Благодаря усилиям Тзайин-Кха генерал Суно’ку проложила наш маршрут отступления, но вскоре он закроется.
Когда представители Ордена Песни поспешно покинули зал, унося, словно реликвию, дымившееся тело своей предводительницы, Яарик подозвал Вийеки:
– Теперь, когда наши Каменщики находятся в безопасности, мы тоже должны отправиться в путь.
Пока они поднимались вверх по узкой лестнице к наземному уровню башни, лишенному крыши, Вийеки не переставал восхищаться стойкостью своего наставника. В последние несколько дней они почти не спали и не употребляли пищу. А Яарик был настолько стар, что помнил времена, когда хикеда’я овладели горой Наккиги. Тем не менее он поднимался по ступеням, как юноша. Вийеки мог лишь мечтать о том, что в таком же возрасте будет иметь хотя бы половину энергии верховного магистра. Если он вообще постареет, что в данный момент казалось маловероятным.
– Твоя идея была великолепной, Вийеки-тза, – тихо произнес Яарик в плотной темноте последнего пролета лестницы. – Я думал, Суно’ку оставит ее без внимания, но эта воительница исключительно хороша для своего ордена – и, более того, для своего возраста. Признаюсь, она удивила меня. Я рад, что она отказалась от громоздкой повозки и гроба ее прапрапрадеда.
Он тихо засмеялся.
– Кроме прочего, твоя идея повеселила меня.
Яарик редко раздавал похвалу. Хотя они находились в нескольких шагах от разъяренных смертных, вооруженных луками, мечами и топорами, Вийеки испытывал чувство гордости.
– Спасибо, верховный магистр.
И все же он был озадачен.
– Я лишь хотел напугать северян. Почему моя идея порадовала вас?
– Одно дело – сыпать соль на свои раны. И совсем другое – выиграть битву, в которой ты мог потерпеть поражение. Конечно, это малая компенсация за неудачу Короля Бурь, но мне все равно хотелось бы посмотреть на лица смертных, когда на них несся пылающий саркофаг. Наверное, они подумали, что сам генерал Экисуно мчался к ним, желая сжечь всю их армию…
Вийеки услышал, что тихий шелест мантии его наставника затих. Он вытянул руку и коснулся локтя магистра, давая понять, что следует за ним. Мастер перехватил его ладонь и пальцем изобразил знак «Тише». Затем последовал знак «Ждать». Минутой позже Яарик прошептал:
– Они вышли из замка. Слава Саду, что эти смертные шумели, как стадо коров. Не понимаю, как они побеждали нас в прошлом?
Медленно и осторожно он повел Вийеки по раскрошенным ступеням к выходу из замка.
– Может быть, нам стоит поспешить, магистр?
– От поспешности не будет пользы, если нас поймают. Применяй ее только в случае, когда она действительно нужна.
Яарик направился к дальней стороне руин – к тому затемненному месту, где вершина холма нависала над Замком Спутанных Корней. Со склонов ниже крепости доносились стоны раненых солдат. Вийеки презрительно скривил губы. «Грязные животные. Неужели они не могут переносить ранения с достоинством благородных воинов?»
– Как мы узнаем, где искать генерала Суно’ку и остальных? – спросил он.
Яарик не стал оборачиваться, сберегая силы для подъема к вершине.
Его ответ порхнул к Вийеки, тихий и легкий, как мотылек.
– Это будет просто, старший помощник. Суно’ку – истинный потомок своего предка. Нам нужно лишь найти тропу из тел мертвых смертных.
– Клянусь Дрором, Эйдоном и всеми остальными святыми! Что происходит?
Изгримнур подошел к группе людей, стоявших вокруг обгоревших обломков повозки, которая, промчавшись по склону холма, уничтожила более дюжины его воинов и навела ужас, по крайней мере, на пару сотен солдат, трусливо убежавших в слепую ночную мглу. Герцог боялся, что многие из них уже были убиты норнами, но, моля Бога, он надеялся найти всех уцелевших, когда поднимется солнце. Ночь принесла им настоящее бедствие, а норны, оставив руины крепости, снова направились на север.
Изгримнур принюхался и почувствовал спазм в животе от запаха горелой плоти. Подходя к собравшимся людям, он снова повысил голос:
– Я спрашиваю, что происходит? Почему вы столпились здесь? Слудиг, это ты? Я видел лошадь Бриндура. Где он? Ему приказано преследовать тех подлых и ужасных существ. Мы не должны позволить им уйти. Будем гнать их через пустоши, пока всех не перебьем.
– За ними гонится ярл Вигри со своими лучниками, – донесся из темноты голос Слудига, звучавший хрипло и немного странно. – Тан Бриндур… он…
Изгримнул почувствовал, как все внутри него заледенело. Не обращая внимания на боль в кровоточащих ранах, он поспешил к толпе.
– О, благостный Узирис! Неужели это Бриндур?
Дойдя до круга людей, Изгримнур смог рассмотреть унылые лица Слудига и дюжины скоггейцев. Герцог с изумлением понял, что человек, стоявший на коленях рядом с обломками повозки и огромным вскрытым саркофагом, был таном Бриндуром.
На земле, наполовину вывалившись из опаленного гроба, лежало черное обугленное тело. Тут и там из-под уцелевших бинтов и слоя пепла проглядывали пятна бледной плоти и несколько оскалившихся зубов. Только одна рука, выступавшая из почерневшей сморщенной массы, осталась целой. На ее запястье виднелся толстый золотой браслет.
Бриндур поднял голову и посмотрел на Изгримнура. Красные при свете факелов глаза делали лицо тана старше на пару декад.
– Это принадлежало ему.