Яарик сидел за широким столом, расположенным посреди кабинета. Стопка карт и строительных чертежей почти скрывала его фигуру. Вийеки впервые подумал о том, как сильно его наставник состарился за последние месяцы. Спина Яарика, как всегда, была прямой, и руки, державшие документ, не дрожали, но в его глазах появилось нечто новое, чего Вийеки прежде не видел: след слабости, и его нельзя было подтвердить или опровергнуть. Мог ли Вийеки назвать это отчаянием или каким-то другим схожим чувством? Постоянные удары тарана казались барабанным боем приближавшегося конца. Весь город подскакивал от этого ритма. Только суровое обучение орденов – а точнее, присутствие надзирателей с кнутами – принуждало представителей разных каст выполнять свою работу.
– Войди, Вийеки-тза, – сказал Яарик, увидев его. – Закрой дверь. Ты был в доме Ордена Песни?
– Да, я пришел туда, но на этом все и закончилось. Услышав мое имя и получив прошение на допуск к камню речей в их клановом дворе, они не открыли мне дверь и даже ничего не ответили.
После такого унижения Вийеки чувствовал себя простым посыльным, а не преемником магистра. Яарик огорченно покачал головой:
– Сдается мне, лорд Ахенаби решил победить врага своими силами.
– Уместна ли такая бравада, мастер? Почему он не сотрудничает с вами?
– О, когда ему это нужно, он посылает ко мне своих верных слуг. Ахенаби противится не нашему ордену. Он против кооперации с Орденом Жертв.
Казалось, Яарик снова оказывал честь Вийеки и говорил с ним как с равным. Его откровенность почти успокоила старшего помощника.
– Он выбрал плохое время для соперничества, – тихо произнес Вийеки. – Смертные атакуют наши ворота.
– Королева спит, – кивнув головой, ответил верховный магистр.
Он поднял со стола череп свирепого витико’я – одного из длиннозубых, похожих на волков, хищников, обитавших на землях вокруг Ур-Наккиги задолго до того, как сюда пришли хикеда’я. По всему городу можно было увидеть барельефы, изображавшие йора Экименисо и саму королеву Утук’ку, охотившихся на этих смертельно опасных животных, – причем королевская чета всегда использовала только обычные копья.
– Королева спит, а смертные, как ты правильно заметил, атакуют наши ворота. Прекрасное время для соперничества. Когда уважаемая Утук’ку проснется, все амбициозные лорды и леди залезут обратно в горшок и будут жужжать, как мухи, летая кругами и получая небольшие преимущества то здесь, то там, а сейчас в игру вступают те, кто хочет получить высочайшую власть.
Яарик кисло рассмеялся:
– Фактически у них никогда не будет другой такой возможности, старший помощник. Угроза тотального уничтожения позволяет им делать большие ставки.
– Я повстречался в приемной с генералом Суно’ку, – доложил Вийеки. – Она сказала мне: «Попытайся убедить своего мастера». Могу ли я осмелиться и задать вам вопрос? Что она имела в виду?
Яарик опустил на стол длиннозубый череп и смахнул пыль с его плоского темени.
– Она хочет поместить Ахенаби под свое командование и просит моей помощи, потому что я один из старейших магистров – почти такой же влиятельный, как лорд Песни.
Скривив губы, он изобразил улыбку, в которой не было душевной теплоты.
– Суно’ку считает, что он не желает блага нашему народу.
– И она права?
– Конечно, права, настаивая на своих определениях. Ахенаби, впрочем, всегда считал великим благом только то, что приносит пользу Ордену Песни. И ему самому.
– То есть вы ничего не можете сделать?
– Хм! Перед тем как покинуть наш мир, я планирую завершить несколько дел – очень важных для сохранения нашей расы. Они тебя не касаются, Вийеки-тза. Если я реализую план, ты все равно займешь мое кресло, но ты не будешь мной. Тебе не нужно быть моей копией. Так как в скором будущем меня могут связать с каким-то великим бедствием, я хочу, чтобы тебя не считали моим любимым учеником. Особенно пусть это будет видно для посторонних персон, которые не являются членами нашего ордена. На какое-то время мы должны перестать встречаться – по крайней мере, на виду у других людей.
Вийеки почувствовал нечто, похожее на удар в сердце.
– Перестать встречаться?..
– У меня имеются причины.
– Магистр, вы же не считаете…
– У меня имеются причины.
Вийеки никогда не слышал, чтобы мастер говорил с ним таким строгим и непреклонным тоном – даже в ранние годы его обучения в ордене. Пальцы магистра быстро задвигались. Сначала был первый знак: «Я предупреждаю», затем второй, означавший «молчи как камень».
Голос Яарика стал нарочито равнодушным:
– Я вижу, у тебя остались какие-то вопросы ко мне?
Это было весьма верным замечанием. Сердце Вийеки ныло от боли, которую он, по его мнению, неплохо скрывал. Теперь же он с грустью понял, что мастер без труда раскрыл его тайные чувства.
– Да, верховный магистр. Боюсь, я должен поднять одну неприятную тему. Почему самое важное задание получил старший помощник Наджи? Вы больше не доверяете мне?
Яарик ответил ему недоуменным взглядом:
– Какое важное задание?
– Работы по укреплению ворот. Мероприятия по защите нашего единственного оборонительного объекта, который отделяет нас от северян.
Вместо того чтобы смотреть на мастера и демонстрировать притворное спокойствие, Вийеки зафиксировал взгляд на каменных флагах.
– Вот оно что! – после долгой паузы сказал Яарик. – Я-то думал, что тебя так гнетет? В последнее время ты ходил мрачнее тучи.
Верховный магистр отодвинул кресло от стола и по-старчески неторопливо поднялся на ноги. Вийеки заметил вспышку отраженного света от цепочки ожерелья. Даже мимолетный взгляд на «Сердца-Того-Что-Было-Утрачено» заставил его подумать о том памятном мгновении, когда Яарик доверил Вийеки заботу о его семейном сокровище. Однако новость о назначении Наджи превратила тот триумф в пустое место.
– Я провожу тебя к выходу, – сказал магистр. – Тебе уже пора идти, старший помощник. Учись скрывать чувства. Да, их трудно маскировать – радость, гнев или печаль. Высказывая эмоции, ты становишься открытым как для союзников, так и для врагов.
– Да, мастер. Хотя я все-таки не понял вашего решения.
– Со временем все может измениться.
Вийеки огорченно вздохнул.
– Прошу простить меня, верховный магистр, но даже если мне предстоит быть изгнанным из ордена, я не могу оставаться безучастным. На данный момент работы по укреплению ворот являются самой важной технической задачей. От нее зависят жизни всех горожан. Старший помощник Наджи не справится с таким вызовом. Он хороший работник, однако не имеет мастерства для выполнения этой миссии.
Старик снова устремил на него долгий взгляд – настолько долгий, что Вийеки почувствовал, как по мере молчания мастера его сердце начинало биться все быстрее и быстрее. Обычно такая реакция магистра предвещала либо ярость, либо смех, но редко что-то среднее.
– За все мои годы в ордене я не встречал более талантливого Каменщика, чем ты, – наконец сказал Яарик. – Твоя мастерская работа с чертежами и творческое воображение иногда даже пугали меня…
Он помолчал.
– К сожалению, мне приходится принимать в расчет нечто большее, чем просто умение, старший помощник. Или амбиции подчиненных. Мои решения должны быть лучшими из всех возможных вариантов. Я уже сделал выбор. Поэтому иди и выполняй работу в глубинных туннелях – выполняй с максимальным усердием. Если ты боишься, что у Наджи не хватает мастерства, то пусть это будет еще одной причиной для подготовки последнего убежища, в котором мы спрячем королеву и уцелевшие остатки нашего народа.
Вийеки молчал до тех пор, пока не обуздал эмоции.
– Если таково ваше желание, верховный магистр, я сделаю все, что вы сказали.
– Учись маскировать чувства, Вийеки.
Яарик подошел к Вийеки и оперся на его плечо, что могло быть знаком дружбы или признаком физической слабости магистра.
– В самоконтроле ты определенно уступаешь Наджи. Он такой же бесстрастный, как камни, над которыми работает. Не позволяй эмоциям раздувать пожар в твоем сердце. Не тяготись печальными мыслями. Хотя это моя вина. Мне не следовало предвещать события и говорить так рано, что я хотел бы видеть тебя своим преемником.
– Значит, вы передумали?
– Глупый мальчишка! – с улыбкой сказал Яарик. – Не обязательно говорить о наших планах каждому встречному, иначе это сделает тебя объектом политических интересов. Мы должны гасить любые всплески нежелательного внимания.
– Если вы не сообщали о своем намерении церемониймейстерам, то откуда появились эти слухи? Я вижу, как другие смотрят на меня с негодованием и завистью.
Яарик оставил вопрос без ответа.
– Отныне ты будешь приходить ко мне только по вызову. Все наши разговоры и служебная переписка должны быть связаны только с работой в глубинах горы. На любые вопросы о твоем будущем статусе в нашем ордене отвечай уклончиво и неоднозначно. Ты понял меня?
– Да.
Однако удары его сердце по-прежнему отдавались в висках.
Верховный магистр выглядел усталым и слабым.
– Грядущие дни будут трудными не только для Ордена Каменщиков, но и для всех хикеда’я. Суно’ку на подъеме славы. Ахенаби не уступит ей. Чтобы затмить генерала, он вскоре предпримет какие-то действия. Интриги только начинаются, однако беды уже подстерегают нас на каждом шагу… на каждом повороте. Хотя, если смертные пробьют ворота, ничто не будет важным. Мы исчезнем, как одна из тех звезд, которые сначала освещают целое небо, а затем сгорают дотла и забываются навеки. Ты можешь идти, старший помощник.
Когда Вийеки повернулся, чтобы покинуть кабинет магистра, Яарик снова коснулся его плеча.
– Еще одно пожелание.
Напуганный таким неформальным контактом, Вийеки тут же остановился.
– Да, мастер?
– Я не хочу вмешиваться в твои домашние дела, мой юный друг. Просто советую тебе удерживать жену от хвастовства перед родственниками. Она беспрестанно рассказывает им о скором повышении статуса ее супруга, а между тем они являются представителями орденов Жертв и Песни. Ничего хорошего из этого не получится. Ты понял меня?