Сердце твари — страница 25 из 60

Даль поспешил назад. В голове бродила только одна связная мысль – увидеть в последний раз, проститься… Ильра, оказывается, была ему куда дороже, чем он думал сам. А может, стала дороже в эти последние дни, когда замаячила вероятность и в самом деле ее потерять.

Пробегая через Большой двор, он старался не смотреть под ноги. Ворота Малого оказались заперты.

Ну что, не стучать же теперь…

Он поспешил к одной из дверей, ведущих в главное здание.

На удивление, ему открыли. На пороге стоял брат Толь с факелом в руке.

– Ну ты даешь! Я как увидел, что ты вниз упал, думал, все, конец… хранит тебя Спаситель…

Даль привалился спиной к стене – отдышаться. Подождал, пока Толь задвинет все засовы и вернет на место упоры, и сказал:

– Щит погас. Значит, они двинулись к центру…

– Отец Никула приказал уводить беженцев. Святые отцы, оказывается, казну еще утром вынесли. Видать, оставим мы монастырь… жалко-то как…

Даль покачал головой:

– Это небольшой отряд был. Против основных сил мы не продержимся.

Толь уже шел вперед, к своему боевому посту над этой самой калиткой.

Распрощавшись с ним, Дальгерт поспешил в Малый двор. У ворот возились братья, наспех укрепляя их камнями и бревнами. Место, где совсем недавно стояла Ильра, было пусто. Где она? Унесли в госпиталь? Или положили бездыханное тело в церкви, среди других, не переживших осаду?

Уже у входа он обернулся, окидывая двор прощальным взглядом, и вдруг увидел темный силуэт на фоне каменной кладки, в углу, на лавке, сделанной из цельного бревна. Что-то заставило его вернуться и подойти.

Кто-то перенес ее сюда, спрятал под навесом крыши от бегущей с неба воды. Даже не пожалел своего белого плаща. Она полусидела, привалившись к стене, глаза закрыты, мокрые волосы облепили лоб и щеки. Показалось, что они мешают, и Даль нерешительно отвел прядку в сторону. Ильра дышала неглубоко и ровно, словно спала. Дальгерт знал – когда она откроет глаза, в них не будет ни искорки от прежнего ее взгляда. Она ничего не будет узнавать и никогда никому не ответит. Больше не сощурится от гнева, не обзовет, никогда ничего не попросит…

Но она будет жить и дышать. Сколько-то дней, месяцев, может даже – лет.

И ничего не надо говорить – поздно. Не услышит и не поймет…

Глаза защипало, и Даль быстро заставил себя сосредоточиться на другом. Что делать прямо сейчас? Уходить? Попытаться добраться до Горного Убежища?

А зачем? Все новости там и так вскоре будут известны. Какие могут быть новости? «Значит, останусь. Буду драться, насколько хватит сил. Чтобы беженцы смогли уйти как можно дальше. Видишь, Ильра, я остаюсь. А тебе… даже такой тебе… здесь делать нечего».

Он подхватил девушку на руки, она показалась ему очень легкой, как будто вместе с магией ее покинула и добрая часть материи, и поспешил под крышу.

Коридоры были пусты. Беженцы покинули их совсем недавно, на полу остались следы их пребывания – осколки посуды, забытые подстилки и тряпки.

Далю послышалось, что в церкви кто-то есть, и он туда заглянул.

Мерцали свечи. На коленях перед святыми ликами стоял священник и тихо читал молитву. Дальгерт не стал заходить. Вход в подземелья – на кухне, туда и надо торопиться.

На полпути встретил брата Рузана. Полненький аколит торопился ему навстречу.

– Дальгерт! Живой, слава Спасителю! Давай скорее.

– Брат Рузан, я решил остаться. Надо их хотя бы немного задержать…

– Да ты что, убьют же!

– Не страшно. Я хочу тебя попросить. Позаботься об Ильре, пожалуйста. Больше мне просить некого…

– Хорошо, но она же…

– Я прошу тебя, сделай что можешь.

– Я помолюсь…

– Вряд ли ей это поможет: она не верит в Спасителя. Но все равно, спасибо.

Рузан принял Ильру на руки. Сказал:

– Поможет тебе Спаситель, брат Дальгерт. Что бы ты ни затеял…

Даль кивнул и поспешил обратно к воротам Малого двора.

Он не знал, что брат Рузан опоздает. Что священники обвалят подземный ход как раз в тот момент, когда он только начнет спускаться по лестнице. Он не мог догадаться, что в обычной жизни нерешительный и не очень уверенный в себе аколит решит во что бы то ни стало исполнить его просьбу и все-таки выберется в город через пролом главных ворот…

Глава 8

Светало. Они шли вдоль извилистой пустой улицы, где были закрыты все окна и ставни. Слуга Спасителя в белом плаще вел Ильру за руку. И это было неправильно: белые монахи – враги. Им нельзя верить…

На душе пусто. От всех чувств осталась только усталость. Усталость была гирями, привязанными к ногам. Ильра шла только потому, что служитель тащил ее вперед.

И холодно. Дождь продолжал потихоньку оплакивать наполовину сожженный город. Словно и не было двух месяцев непривычной для этих широт жары.

Долго ли продолжался путь, она не знала, думала, что всегда. Ночь сменилась хмурым утром, одни дома сменялись другими… и были серыми, серыми…

Но что ей до того?

Ильра пошевелила рукой, за которую ее бесцеремонно тащил служитель.

– Погоди!.. Я не могу больше.

Белый замер, словно налетел на стенку. Обернулся. Лицо у него было… сказать, что изумленным – ничего не сказать. Но Ильре было все равно.

– Ох! Знал бы Дальгерт!.. – выдохнул аколит – Как вы?

– Дальгерт? – Ильра нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. – Так это он вас просил вывести меня?

– Не злитесь на него, Ильра. Он там остался. Может, уже и не живой…

Ильра не поверила. Не живой, как же. Дальгерт Эстан, эта хитрая лживая бестия…

– Монастырь пал, мы выбрались в последний момент…

– А город?

– Сгорело много домов на южной окраине. Кажется, в центре тоже что-то горело. Но здесь все тихо. Есть шанс выбраться.

Ильра присела у стены ближайшего дома. Идти дальше она не могла.

– Идемте же! – настойчиво попросил белый. – Если нас найдут, то не выживем.

Ильра потерла виски. Бежать? Куда? С белыми монахами? Да нет, она не сможет…

«А этот служитель хочет помочь, но его-то точно убьют, если только увидят одежду… а на мне тоже все белое… тоже убьют… а если снять плащ, то ничего… странно, конечно, в белом платье с коротким рукавом под дождем и по грязи… но ведь пожары были… кто в чем выскакивал…»

– Вы идите, – сказала она. – А я домой пойду. У меня отец волнуется.

– Я обещал, что пригляжу за вами.

– Уже приглядели. А вам оставаться опасно…

– Ильра…

– Да тут если дворами, то до моего дома недалеко. Я сейчас отдохну и пойду. Правда, так будет лучше. Город они взяли. Что им еще? Дойду потихоньку.

– Что я могу для вас сделать?

– Как вас зовут?

– Брат Рузан.

– Не надо ничего… постарайтесь им не попасться…

– И вы постарайтесь. Да хранит вас Спаситель, хоть вы ему и не молитесь…

– Идите, – сказала Ильра твердо. – Пусть лучше ваш Спаситель поможет вам.

Она поднялась. Нужно было, чтобы монашек обязательно увидел – ей помощь не нужна, она справится сама. Или она не от корней Тарна?

Отошла на десяток шагов, обернулась. Брат Рузан стоял в переулке и смотрел ей вслед. Взгляд его отчего-то был очень печальным.

Она махнула ему на прощание и поспешила скрыться из глаз.

За поворотом стянула с плеч монашеский плащ. Задумываться, откуда он у нее вообще взялся, не было никаких сил. Взялся. Такая вот данность. Посмотрела, куда бы засунуть. Приглянулся деревянный ящик, выставленный кем-то на улицу. Скатала, выкинула. Каким бы мокрым он ни был, а все-таки сохранял у тела немного тепла. Теперь стало совсем плохо. Ильра сжалась от холода, но не остановилась.

* * *

Дальгерт очнулся от того, что ему на голову вылили ведро воды.

Голова отозвалась звоном – вчера, когда схарматы уже прорвались в Малый двор, ей основательно досталось. Осталось пожалеть, что досталось не насмерть… и постараться жить дальше.

– Эй, тут один шевелится! – оглушительно крикнули над головой.

И, уже однозначно ему, приказали:

– Давай! Поднимайся, святоша! И без фокусов!

Даль на пробу пошевелил рукой. Правой. Получилось. Сдерживая стон, перекатился на бок, поднялся.

Перед глазами все поплыло. Он чуть снова не упал, едва успел в падении схватиться за того, кто его нашел. Устоял, но получил чувствительный тычок.

– Ты… встань прямо! Давай, вперед двигай, живее.

Вперед – это на Малый двор, на свежий воздух. Свежий воздух, это хорошо. Он словно состоит из капелек стылой воды. Его можно пить…

А небо серое, пасмурное.

В углу у стены лежали кучей тела погибших в ночном бою защитников монастыря. Большинство – ополченцы. Даль с горечью подумал, что монахи в большинстве успели уйти. Кроме самых уж невезучих и тех, кого оставили прикрывать отход… и тех, кто сам захотел остаться. Хотя, он, наверное, был один такой идиот…

У стены жались два мальчика-остиария. Одному лет двенадцать, другому, по виду, и того меньше. Наверное, из тех, что подносили на стены и крыши стрелы.

Дальгерта подвели к ним.

– Стой здесь.

Он послушно встал, но стоило схармату уйти, с тихим стоном опустился на скамью. Итак, монастырь захвачен. Правая армия Схарма взяла город…

Муть в голове медленно вращалась, мешая думать. Хорошо бы только Рузан выполнил обещание. Да нет, он не может не выполнить; значит, Ильра в безопасности, что бы дальше с ней ни случилось. Надо дать этой мысли исчезнуть из памяти, уйти на второй план. Это не самая важная на сегодня мысль. Самая важная – собраться, сосредоточиться и искать выгоду. Что хорошего может быть в том, что ты в плену у схарматов? Ничего… совершенно ничего.

Запрокинул голову, уставился в серую хмарь: так проще, так хотя бы не мутит.

Первым делом надо избавиться от дурноты – она мешает думать. И пить хочется…

С крыши бежала струя дождевой воды.

Он протянул руку, дождался, пока ладонь наполнится, поднес к губам. Вода показалась сладкой. И было ее мало…