Решив растратить силы до конца, мы спустились и направились к воде. Ближе к озеру ветер сильнее трепал листву на деревьях, гулко завывал, но оставался приятным и теплым. Водоем походил на огромное зеркало, покрытое неровными складочками. Возле берега плескались уточки, а где-то посредине кто-то из местных рыбачил прямо с лодки.
– Потрясающее путешествие. Спасибо, Дэниел.
Я уже не чувствовала смущения. Сегодняшний день высосал из меня всю энергию. То, что удалось получить взамен, те эмоции, которые довелось испытать, не шли ни в какое сравнение с тем, что я видела когда-либо раньше.
– Тебе правда понравилось?
– На сто процентов, – я подставила лицо ветру и медленно вдохнула влажный озерный воздух. – Уникальное место.
– Я хотел показать тебе кое-что еще.
-23-
– Ты говорила, что ищешь квартиру… – продолжил он, теребя лямки рюкзака. Мы почти дошли до деревни, но почему-то свернули левее. – За моим домом некому присматривать в мое отсутствие… Не хочешь пожить там? Бесплатно, разумеется.
– Э-э-э… – запнулась, не находя, что ответить ему.
Его губы растянулись в смущенной улыбке. Он подал мне руку, помогая взобраться на уступ.
– Твой дом…
– Да, – нехотя он выпустил мою ладонь и махнул в сторону. – Здесь, в Малхэме.
– У тебя тут есть собственный дом?! – Я принялась часто моргать, ожидая, что он отрицательно покачает головой, но Дэниел дважды уверенно кивнул.
– Недвижимость в Малхэме не особо продается, нового ничего тоже почти не строится. Нужно чтить законы, уважать историю здешних мест, поэтому внешний облик строений должен оставаться таким… – его взгляд на миг прояснился. – Аутентичным, что ли. – Он внимательно посмотрел на меня. – Мама любила наш дом в Сетле, но всегда мечтала жить в тишине. Очень жалко, но отец смог приобрести домик, в котором бы ей понравилось останавливаться, только после ее смерти. Не знаю уж, с кем и как он договорился, какие сокровища предложил, но скромный коттедж теперь наш. Вот и он, смотри.
Я проследила за направлением, куда указывала его рука, и увидела серый двухэтажный домик. Он расположился на склоне холма. Такой же, как и десятки других в Малхэме, но стоящий немного обособленно. Светло-серый камень, простенькие маленькие окна в белых рамах, разделенные на четыре или на шесть квадратиков.
Покатая крыша, поросшая зеленью и мхом, сложенный из булыжников разной формы заборчик, рядом – пышный кустарник.
Строение казалось старинным, но прочным. Сохранившим шарм и изысканность здешних мест, а главное, живым и уютным.
– Он только кажется убогим, – в голосе Дэниела слышалась неловкость.
– Что ты… Он прекрасен! – я ускорила шаг.
Почти добежала до коттеджа, любуясь его великолепием. Мне хотелось потрогать руками все, начиная с выкрашенной в белый деревянной калитки и заканчивая серо-зеленой слегка пожухлой травой во дворике.
– Ты правда тут живешь?
– И да и нет, – Дэниел стоял позади, с интересом наблюдая за моими метаниями перед его домом, – у меня есть квартира в Сетле, но и там, и тут я набегами. В основном из-за работы: приходится много ездить по стране. Здесь у меня сейчас ремонт, который начал еще отец, – он подошел, вставил ключ в замочную скважину, повернул, и дверь со скрипом отворилась. – Добро пожаловать!
Внутри было необычно. В каждой детали интерьера современность соседствовала с деревенской простотой. Гостиная оказалась на удивление большой, наполненной воздухом и светом. Деревянный пол смотрелся стильно на фоне пестрого ковра, старинной отреставрированной мебели и модной каминной полки, так и сверкающей от полировки. Окна белели хлопковыми занавесками, в тон им сияли молочного цвета стены, кое-где, однако, оставшиеся без отделки – для контраста.
Мое внимание привлек стоящий посередине уютный диван на гнутых ножках, обтянутый полосатой золотисто-розовой атласной тканью: на нем раскинулась дюжина разноцветных подушек: красных, синих, серо-стальных, молочных. Рядом пристроились мягкие серые пуфики и два кресла с накидками, украшенными нежным цветочным орнаментом.
Я вошла, затаив дыхание от восторга. Мне нравилась каждая деталь обстановки. Простенько, уютно, комфортно. Наверное, так бывает только в собственном доме.
– В той половине – нескончаемый ремонт, – махнул Дэниел направо, – поэтому путь туда перекрыт. Надеюсь, зимой у меня будет побольше свободного времени, и я смогу заняться переделкой.
– У тебя же своя фирма. Доверь это профессионалам.
Он улыбнулся.
– Конечно. Просто мои ребята сейчас заняты на объектах, а дом… Это память. Мне нравится заниматься проектированием, раздумывать, как было бы лучше, не спеша планировать, рассматривать различные варианты. А затем… – Дэниел смущенно закатил глаза, – пригласить спецов и командовать ими до посинения.
– Значит, – я сделала оборот вокруг своей оси, – ты хочешь, чтобы я стала смотрителем чудесного места?
– Думал, это как раз то, о чем ты мечтала… Минимум контактов с людьми, максимум природы, свежий воздух. Самостоятельность.
– Да, – кивнула я. – А ты мне все покажешь?
– Еще бы, – Дэниел сбросил рюкзак, поставил его возле двери и продолжил говорить: – Слева кухня и столовая. Здесь гостевая комната, правее – мой кабинет. Наверху, – указал на массивную лестницу, – две спальни. Там, – бросил короткий взгляд на запертую дверь, – будет бассейн, как и мечтала мама. И мини-оранжерея, если я не решу сделать мини-спортзал или нечто подобное.
– Домик казался таким крохотным, но внутри столько места…
– Главное, правильно организовать пространство, – он подошел к задней двери и поманил меня пальцем. – Идем.
– Что там?
– На заднем дворике все устроено так, чтобы можно было посидеть, выпить чаю, почитать газету или насладиться закатом. В деревне живут милые люди, честно… но заняться здесь и правда особо нечем.
– Вот и хорошо. Я люблю тишину, – с восторгом направилась к двери и вышла во двор.
Он не был большим. И почти не имел ограждения: невысокий каменный заборчик, обрывающийся на середине, будто его не успели достроить, а за ним – безграничные поля с нависшими над ними покрывалами бело-голубых небес.
Находящийся во дворике столик явно сколотили наспех, но выглядел он мило. Обычный, прямоугольный, с двух сторон «прихваченный» длинными скамьями, сверху укрытый широким зонтом от дождя. Рядом располагалось деревянное кресло на полозьях, на котором при желании можно и покачаться.
Только я собралась восхититься прелестью этого места, как увидела справа в нескольких метрах от дома, в тени, то, что заставило меня буквально задрожать от волнения.
Мольберт. Самый настоящий. Стоя возле него, можно день за днем переносить на бумагу красоту зеленых полей, ясного звездного неба – и даже крики птиц, шум озера и привкус прохладного влажного воздуха.
– Это тебе, – послышался голос Дэниела.
Не веря своим ушам, я обернулась и уставилась на него.
– Мне?
– Да, – подтвердил он. – А в сундуке – то, что когда-то принадлежало мне: краски, кисти и прочее. Там куча всего. – Кажется, Дэниел смутился не меньше моего. – Вдруг получится, как и с водопадом. Ты нарисуешь что-то, а мы вместе это найдем. Тебе нравится?
Не знаю, что со мной случилось. Я ощутила огромный прилив адреналина. Сорвалась с места, кинулась к Дэниелу и заключила в объятия. Весьма вероятно, что запрыгнула на мужчину с разбега – не могу ручаться. Столько во мне роилось чувств и эмоций, что едва удавалось сдерживать водоворот.
Помню только, как отпустила Дэниела и метнулась к мольберту, принялась трогать его, примеряться, открыла ящик и начала перебирать тюбики.
– Ты мне наврал. Сколько же тут свежих красок! Да они только что куплены! Не говори, что приобрел все специально для меня и… – застыла на полуслове.
Он лишь отмахнулся:
– Совсем немного. Тебе ведь нужно чем-то заниматься. Не хочу, чтобы ты скучала.
– Спасибо тебе. Ох… Дэниел. Это… потрясающе… – мое сердце, не переставая, трепетало.
Давно у меня так не захватывало дух.
– Я не могу тебя отпустить в какую-то глушь! – кричала мама, размахивая зачем-то моими медицинскими выписками.
– Это не глушь, мама. Там такая красота, закачаешься! И туристов полно, и люди живут хорошие. Вот и все, что мне нужно: побыть на природе наедине с собой.
– Что? – ее глаза округлились. – С твоим заболеванием тебе необходим постоянный контроль твоего самочувствия!
– Каким заболеванием, мама? Если бы не твои постоянные напоминания, я бы давно забыла, что была чем-то больна. Хватит! Да, с пересаженным сердцем тяжело жить, существуют риски, но если думать только о плохом, то оно и случится. Так нельзя! – Выхватила из ее рук документы и сложила в папку.
– Тебе там даже никто «Скорую» не вызовет!
– Все будет хорошо, мама, – сказала спокойно и продолжила складывать вещи в сумку.
– Нет. Никуда ты не поедешь, Эмили Уилсон! – набросившись фурией, она принялась вышвыривать вещи из моей сумки. – Я – твоя мать, и я говорю «нет»!
Я отпрянула, глядя, как мои кофточки и брюки летят на кровать и на пол.
– Ты не сможешь меня остановить. Ты просто должна поверить, что все будет хорошо.
– Не будет! – она резко обернулась ко мне и нервно поджала губы. – Нет, Эмили! Мое материнское сердце подсказывает, что тебя нельзя отпускать.
– У меня тоже есть сердце, – не отступала я. – И оно тоже чувствует. Ему нужно туда. Тебе никогда не понять. Вы меня никогда не понимали.
– Глупости, – ее подбородок задрожал.
Она устало опустила руки и села на кровать рядом с моей сумкой. Взгляд мамы был полон упрека и обиды, и мне стало стыдно, что я ее расстраиваю. Что ухожу и оставляю один на один с проблемами и страхами.
– Прости… – прошептала едва слышно, протянула к ней руки.
– А твой Дэниел? Он о чем думает? – завопила вдруг она. – Такой же эгоист, как Райан! Лишь бы ему было хорошо. Везет совсем юную девчонку в глушь, чтобы… – она замотала головой. – Мне даже противно думать об этом!