Но он приехал меня проводить, и теперь я знаю: все будет хорошо.
– Ты прав, – вдруг говорю я, бросая решительный взгляд на фиттонию. – Ухаживать за ней не так трудно, и я… тебе доверяю. Ты ведь сохранишь ее живой и красивой до золотой свадьбы Филлипсов, правда?
– Клянусь, что жизнь за нее положу, мисс Клируотер. – И он смотрит на меня своими вкрадчивыми темными глазами под длинными изогнутыми ресницами, доставшимися ему в наследство от кубинского дедушки.
– Я не дурочка и знаю, что сейчас мне лучше исчезнуть, – бабушка мне подмигивает. – Только не опаздывай, дорогая, не хочу, чтобы Атланта отправилась в путешествие в дурном расположении духа. Сегодня полнолуние.
Бабушка едва успевает повернуться к нам спиной, как губы Джастина накрывают мои.
– Не обмани меня.
– Ч-что?
– Гранд-каньон, не забыла?
Да как же я могу забыть? Я даже подсуетилась, чтобы включить этот пункт в маршрут нашего путешествия: это будет предпоследняя остановка перед Лос-Анджелесом и треклятым матчем Эшера. Другое дело, что я ума не приложу, как смогу расстаться там с бабушкой и прожить потом столько дней вдали от нее. Пока что утешаю себя мыслью, что до того дня еще далеко и я обязательно успею что-нибудь придумать.
– Гранд-каньон, – повторяю я.
Улыбнувшись, он меня снова целует. Я закрываю глаза, кладу руки ему на плечи и думаю о том, как бы мне хотелось остановить это мгновение навечно. А поскольку голова у меня все еще продолжает кружиться, я всеми силами пытаюсь сосредоточиться.
Мне хорошо.
Нам хорошо.
Как классно.
Целуется он просто супер.
Но знает ли он, как ухаживать за фиттонией?
– Пришлю тебе… инструкции… по уходу, – шепчу ему между поцелуями.
Он что-то бормочет и только еще крепче обнимает меня за талию. И я думаю о совершенно незабываемой ночи любви, которая могла бы у нас быть, если бы Лори попридержала язык.
Или, скорее, если бы он согласился меня выслушать.
Классно.
Нам хорошо.
– Но я тоже хочу свой прощальный поцелуй! – кричит Тринити.
Эшер
Кемпер – чист. На самом деле он сверкает чистотой, и это избавляет меня от знакомого покалывания в руках и ногах, которое я всегда ощущаю при контакте или в непосредственной близости с грязными предметами, людьми или поверхностями.
Стараюсь не смотреть в окна, чтобы не видеть, как Лювия обжимается со своим парнем. Перед тем как влезть в кемпер, краем глаза я успел заметить, как огромная ручища этого мудилы сжимает ее задницу, и очередной тревожный колокольчик, на этот раз совсем другой, зазвенел в моей голове. Вопреки собственной воле и тем мантрам, что я до изнеможения повторял про себя, я чувствую, как мой желудок (или какой другой орган – поди узнай) упал и стал кататься, как бьющийся в истерике младенчик.
Прощаюсь с Тринити и, игнорируя свой хнычущий орган, принимаюсь изучать то, что станет моим домом-тюрьмой на ближайшие полтора месяца. Пахнет здесь, как и в любом новом автомобиле, пластиком и лимоном, я иду вперед, пригнув голову, пока не убеждаюсь, что могу выпрямиться во весь рост в центральном проходе и над макушкой еще кулак поместится. Все вокруг блестит, аж глазам больно, и я в очередной раз задаюсь вопросом: сколько же деньжищ выложили эти сумасшедшие за аренду такого великолепия?
Подсаживаю бабушку на нижнюю ступеньку кемпера и смотрю, как она без особого труда преодолевает еще три небольшие ступеньки.
Как только она бьет своей палкой в навощенный пол, я вздрагиваю. У нее вид завоевательницы, провозглашающей, что все, на что ступает ее нога и что в данный момент видят ее глаза, всецело принадлежит ей.
Включая меня.
Блин, я и вправду люблю бабушку!
– Подождем Лювию, и я вам устрою обзорную экскурсию: пора познакомить вас со всеми чудесами этого пристанища.
– Боюсь, мне достаточно просто повернуться на месте – и экскурсия будет окончена.
– Не будь глупцом! Ты еще удивишься, сколько сюрпризов таит в себе «Литтл-Хазард».
Выгибаю бровь.
– Так вы его и окрестить успели?
– Джойс вычитала в одном блоге, что если мы этого не сделаем, то путешествие будет проклято. А нам вовсе не улыбается колесить по стране с целым выводком исчадий ада на хвосте.
– Железная логика. – Обычно я почти не реагирую на подобные заявления, к тому же, должен признаться, мне нетрудно представить, как эти двое шепчутся о проклятиях и демонах, склонившись над компьютером. – И чтобы привлечь удачу, вы назвали тачку «Хазард»[16].
– Среди значений этого слова есть и «авантюра», мой мальчик. К тому же так называется улица, на которой мы живем. Разве это не идеальное предзнаменование – дать ей имя места, куда мы хотим вернуться?
Решаю не отвечать и ищу взглядом койки. Единственное, что попадается мне на глаза, – это конструкция в конце салона, над багажным отделением, и эту опцию я мгновенно отбрасываю: на деревянной платформе лежат буквой «П» два матраса, чьи закругленные концы сходятся под потолком. Словно две детали пазла, не сочетающиеся друг с другом.
Нет уж, спасибо. Бабушка храпит как ягуар, а мне, чтобы начать сезон в хорошей форме, необходим шести-семичасовой сон. Когда я уезжал в универ, норма составляла восемь-девять часов. Позже, оказавшись в одной квартире с другими студентами, я смягчил свои требования.
С улицы доносятся высокие голоса, и через боковое окно вижу, как Лювия и Тринити обнимаются на тротуаре. Броский «додж» Джастина Ховарда уже удаляется, и я не могу сдержать улыбку, вспомнив, как он вызвался заботиться о цветочке лишь потому, что ему очень уж приспичило произвести на Лювию впечатление у меня на глазах.
Как я и сказал – конченый дебил. Не говоря уж о том, какую головомойку ему устроят, если растение не дотянет до сентября. Хотя, если хорошенько подумать… Скажет ли Лювия что-нибудь или просто сделает вид, будто ничего не случилось? Судя по краткому эпизоду их взаимодействия, что я наблюдал, она ведет себя с ним как гремлин до полуночи: бледная тень себя самой. Вроде как даже его боится.
Так вот почему она так странно выглядела вчера вечером, когда я шпионил за ней через окно? Наверное, они поссорились, а сегодня – мирились. И все-таки интересно, что послужило причиной их ссоры? Лювия всегда мила и любезна со всеми соседями, кроме меня, и резонно полагать, что свои лучшие качества она проявляет и в отношениях со своим парнем. Может, причина раздора – как раз это путешествие? Джастин такой мудила, что вполне мог попытаться ею руководить или контролировать ее действия. Насколько я его знаю, он непременно пустит в ход свои манипулятивные тактики: не скажет ничего конкретного и постарается заставить ее изменить мнение, вгоняя в стресс.
А если так оно и есть, то тут у него явно промашка вышла. Ведь Лювия едет в путешествие. В очередной раз напоминаю себе, что мне не следует лезть туда, куда не надо, и стараюсь не обращать внимания на горячую волну мужского удовлетворения, накатывающую при мысли о том, что целых шесть недель она будет очень далеко от этого идиота и ему не удалось это предотвратить.
Внезапно земля снова содрогается, как пару дней назад: это моя бабушка-торопыга – а она у нас в этом отношении чемпион – жмет на клаксон, взрывающийся мелодией «Кукарачи». Похоже, она намерена оповестить каждого жителя улицы о том, что мы отправляемся на каникулы.
Лювия и Тринити расходятся: по их лицам не скажешь, что они плакали, однако у Тринити такой торжественный вид, как будто она провожает астронавта, отправляющегося в космическую миссию на темную сторону Луны.
– Эшер, дорогой, не окажешь ли мне любезность?..
От открытой дверцы доносится голос Джойс: она смиренно глядит на ведущие в кемпер три ступеньки. Моя бабушка и вправду не может преодолеть их без посторонней помощи – у нее болят колени, а Джойс, чтобы добраться до нижней ступеньки этой лестницы, кажется, нужна еще одна.
– Ох, бабуля! – восклицает Лювия.
– Давайте я вам помогу, моя красавица, – говорю я женщине, высовываясь из кемпера, чтобы обнять ее за талию. С силой я несколько переборщил, предположив, что миссис Клируотер весит значительно больше взрослого кота, но ошибся, так что просто перенес ее через ступеньки по воздуху. – Вот черт, прошу прощения, – извиняюсь я, опустив ее на пол.
Она только хихикает, как школьница, ласково похлопывая меня по рукам. Уложенные волнами волосы клонятся влево, словно накренившееся судно.
– Ты только что вернул меня в мои пятнадцать лет: будто я снова отплясываю «Хаунд Дог» с Фредериком Линном на выпускном вечере.
– Фу! – восклицает моя бабушка. Догадываюсь, что Фредерик Линн – еще один полный засранец. Наверняка сказывается генетическая предрасположенность женщин из клана Клироуотер.
– Не сомневаюсь, что парню повезло, – улыбаюсь я. Потом перевожу взгляд на Лювию: она, ростом всего-то на десять-двенадцать сантиметров выше своей бабушки, остается внизу. – Тебе тоже нужна помощь?
Ни слова не говоря, Лювия хватается за блестящие поручни, подтягивается и с грацией королевы преодолевает три ступеньки. Проходя мимо меня, она вроде бы нарочно пытается толкнуть меня плечом, но я чувствую лишь легкое прикосновение.
Она останавливается посреди салона, уперев руки в боки.
– Пахнет самолетом, – заявляет она.
– Пахнет качеством, – укоризненно поправляет ее моя бабушка.
Джойс опирает подбородок на переплетенные пальцы. Кажется, она вот-вот расплачется – зрелище, которого мне бы хотелось избежать.
– Ой, как все-таки здорово, что этот день наконец-то настал! Мне не терпится все вам здесь показать!
Лювия
Атланта взяла на себя обязанность ознакомить меня и Эшера со всеми чудесами кемпера, который они с бабушкой окрестили «Литтл-Хазард». Мы с Эшером, не сговариваясь, держимся на максимально возможном расстоянии друг от друга. Когда экскурсия доходит до спального отсека в задней части салона, мы оказываемся там, где соблюдать дистанцию уже невозможно, Эшер решает остаться позади, что лично я расцениваю как свою победу.