И – точка.
Должен признать, что в первом семестре все это ударило мне в голову. Я был в эйфории оттого, что оказался в том самом месте, о котором годами мечтал, что я занят именно тем, чем всегда и хотел заниматься, что наконец-то переехал из Санта-Хасинты (где женская часть населения моего возраста, привлекательная для меня, сводилась к единице) в чертов кампус Колумбийского университета… Скажем так, я вел себя как морячок, впервые вышедший в море и не видящий ни портов, ни горизонтов.
К тому же было так классно не чувствовать, что…
Встряхиваю головой и одним махом поднимаю три коробки, не обращая внимания на протесты парней из грузовика. Похоже на то, что я мало себя нагрузил, раз уж мысли мои до сих пор заносит туда, куда не следует.
Моя фанатка, Дани, не отходит от меня далеко. Как я уже сказал, меня не напрягает, что она глядит на меня как на древнегреческого бога, меня напрягает только то, что это все подстроила Лювия.
– …Так вот, когда я очнулась, давно уже рассвело, и я была у себя в комнате. Бабушка наказала меня на веки вечные, но самым ужасным оказалось то, что меня подставили мои же друзья. – Тут она фыркает, выражая тем самым свое горькое разочарование этими друзьями, о которых я ровным счетом ничего не знаю, и даже не уверен, что не потерял в какой-то момент нить ее повествования… вроде речь шла о каком-то дне рождения с неразрешенным алкоголем, где что-то пошло не так. – У меня немного язык заплетался, а они чуть не вызвали спецназ.
Опускаю коробки рядом со столом, за которым расположились Лювия и пара монахинь.
– Друзья, которые доставляют тебя домой, если переберешь с выпивкой, – самые лучшие, – изрекаю я, поглаживая ее рукой по головке в стиле «настоящий старший брат». По тому, как она поджимает губы, понимаю, что стиль этот она явным образом ненавидит, но все-таки от меня не отходит. – Тебе вообще-то тринадцать. И лучше бы тебе держаться от алкоголя подальше, пока чуть-чуть не подрастешь.
Раздается громкое фырканье – я прекрасно понимаю откуда.
Дани несколько раз подскакивает.
– Что? Что случилось?
– Да ничего. – Лювия стреляет в меня острым взглядом, таким мимолетным, что замечаю его я один. Это одна из ее сверхспособностей. Она тут же шлет улыбку Дани. – Мой как бы кузен прав: пройдет несколько лет, и ты успеешь как следует напиться и совершить кучу разных глупостей. Ты же не хочешь оказаться в обезьяннике полицейского участка, утопив внедорожник своего учителя физкультуры в озере, так?
Прикрыв рот рукой, Дани издает приглушенный возглас и смотрит на меня другими глазами. Для нее я ничуть не лишился мужества, все наоборот: в ее глазах я только что поднялся еще на одну ступеньку к Олимпу всемогущего древнегреческого бога.
– Ты это сделал?
– Можно и так сказать, – нехотя подтверждаю я. – Но моя как бы кузина умалчивает, что и сама оказалась в тот вечер со мной в камере.
– Это потому, что ты соврал шерифу, – отвечает Лювия.
Невесело усмехаюсь.
– Врать было бесполезно. Мы с тобой вдвоем сидели на крыше машины, замерзшие и пьяные в стельку, когда они пришли нас спасать.
– Все потому, что ты меня запер!
– Все потому, что тебе захотелось испоганить мне вечер с Эбби Калпеппер.
Рыжая головка Дани мечется между нами, как на теннисном матче: ротик округлился, глаза размером с блюдца.
Лювия рычит и опирается руками о стол, наклоняясь ко мне. Вырез ее свободной белой блузки с алым сердцем по центру распахивается, и моим глазам открывается белый кружевной лифчик, не скрывающий очертания грудей.
– Господи ты боже мой, да я же тебе уже сто раз объясняла, что Эбби не собиралась с тобой связываться. Она же дочка пастора!
У монашек внезапно падают из рук ломтики ветчины и сыра, которыми они покрывали куски хлеба. Я не могу придумать, что ей ответить, и вовсе не потому, что она только что совершила богохульство или что-то в этом роде перед двумя невестами Христовыми. Собираю все свои силы (которых у меня почти не осталось, ведь я целое утро проработал грузчиком), чтобы больше не смотреть на ее груди. То есть на ее лифчик… который в точности повторяет форму грудей. Похоже, изделие такой модели, где нет ни пушапа, ни косточек.
Мне показалось или я действительно видел маленькие темные пятна у нее на коже?
Я что, на самом деле поставил ей синяки?
Дани выглядит потрясенной, однако не тем, чем потрясен я.
– А вы уверены, что вы – двоюродные брат и сестра?
Мы с Лювией выкрикиваем хором:
– Да!
– Нет!
Джойс внезапно появляется у стола с ласковой улыбкой и настороженным взглядом. Или она была неподалеку и все слышала, или же сработало шестое чувство бабушек, которые сами воспитали своих внуков и точно знают, когда те готовы устроить скандал.
– Так-так-так, вы тут, как я погляжу, отлично сработались. В школьном спортзале начинается обед. Почему бы вам не пообедать с первой очередью?
Лювия что-то буркает себе под нос, но все же выходит из-за стола, а Дани берется ее проводить.
– Эшер, ты идешь? – окликает меня девочка. – Булочки на сливочном масле мистера Карри исчезают очень быстро!
Лювия стоит рядом с ней, но на меня не смотрит. Лицо хмурое, взгляд устремлен на главную улицу города. Очевидно, что она не хочет, чтобы я пошел вместе с ними, и в кои-то веки я решаю доставить ей такое удовольствие. Картинка ее лифчика с небольшими фиолетовыми пятнами вокруг груди все еще пульсирует в моем воспаленном мозгу.
– Нет, я еще немного потаскаю и пойду обедать со следующей сменой.
Личико Дани вытягивается.
– Ладно… Хочешь, возьму для тебя булочку?
Меня это забавляет, и я невольно улыбаюсь.
– Будет здорово.
Лювия так старательно закатывает глаза, что я начинаю опасаться, как бы они не остались в таком положении навсегда.
По дороге к грузовику меня перехватывает Джойс.
– Ты в порядке, мой милый?
– Конечно. А ты? – И я легонько прижимаю ее к себе. – Постарайся не переусердствовать. Хватит нам неожиданностей.
На несколько мгновений веки ее опускаются. Потом она снова с улыбкой смотрит мне в лицо. Что-то в ее выражении очень напоминает мне гримасу Лювии в тот момент, когда она доставала из морозилки лед.
– Если каждый раз, когда мне станет дурно, ты обещаешь носить меня на руках, то я еще подумаю. – Улыбаюсь про себя, вспоминая свои колкости в адрес Лювии в Сан-Валли, за которые и схлопотал кулаком в живот. – А теперь серьезно: я не могла не заметить, что вы с Лювией… в общем, похоже, вы беретесь за старое.
– Ты о том, что только что было?
– И об этом тоже, – с загадочным видом отвечает она. Потом ласково прижимает меня к себе и сразу же отстраняется. – Давненько я не видела, чтобы Лювия так выходила из себя.
Глядя на ее сияющее легкой улыбкой лицо, любой сказал бы, что она совершенно счастлива, аминь. Не знаю, как к этому относиться, но решаю быть с ней честным. Когда-то эта женщина помогла мне избавиться от особо упрямых молочных зубов, не прибегая к обычному пыточному методу моей бабушки, включавшему нитку и дверь.
– Не хочется тебя обижать, но мне порой кажется, что у твоей внучки – раздвоение личности. Причем мне достается худшая.
Как я и ожидал, Джойс в ответ только смеется.
– Лювия – она же… – Джойс останавливается и вздыхает, внимательно глядя на внучку вдалеке. Легкая улыбка на губах и блеск в ее глазах говорят сами за себя, но есть в ней что-то еще; что-то в том, как она стискивает руки, забрав в них ткань футболки. – Она очень старается. Иногда чересчур. То, что ты видишь… Эта девочка, которая вечно носится туда-сюда, стараясь угодить всем и каждому… она меня немного беспокоит, должна тебе признаться. Пойми меня правильно, я, конечно же, горжусь тем, что Лювия всегда готова откликнуться на любую просьбу, готова помочь, но порой я себя спрашиваю: делает ли она это руководствуясь верными мотивами или же просто не может поступить иначе. Не может сказать «нет».
Выгибаю бровь.
– Мне она говорит «нет». И довольно часто.
– Вот именно! – восклицает она, и я едва не подпрыгиваю от неожиданности. – Тебе она всегда говорит «нет»!
– А-а, э-э… – я киваю, не до конца уверенный, как мне на это следует реагировать, – здорово?
– Именно так! – И она с жаром хлопает в ладоши, заставляя свои пышные волосы колыхаться. – С тобой – именно так. Понимаешь?
То, что Лювия любезна и заботлива ко всем, кроме меня? Ну да, я это заметил, причем уже давно. Первые разы меня это ошеломляло. Я как будто стал свидетелем преображения из фильма «Маска». Лювия могла в одну секунду испепелять меня взглядом, словно желая столкнуть с обрыва и насладиться падением, а уже в следующую – улыбаться совершенно незнакомому человеку, предлагая ему убрать за его собакой. Это правда было. Случай из жизни.
В конце концов я выдавливаю из себя нечто невнятное, ни «да», ни «нет», хотя, надо признаться, я так ничего и не понял. Но Джойс, судя по всему, вполне удовлетворена, потому что щиплет меня за щечку и возвращается к моей бабушке и монашкам.
Лювия
Небо над Линкольн-Баром окрасилось в чудесные лавандовые тона, и мы первый раз можем с уверенностью сказать, где именно пылает пожар. Над верхушками кипарисов за зданием мэрии виднеются оранжевые сполохи. Знаю, что огонь далеко, иначе бы нас уже предупредили, но выглядит внушительно.
День прошел быстро, словно кинолента на ускоренной перемотке, по крайней мере для меня. Всегда, когда руки заняты делом, время вокруг меня течет по-другому. Душа так и поет, и не только потому, что этот непредвиденный пожар оказался отличным предлогом, чтобы вытащить меня из кемпера и моих страданий. А потому, что я и вправду, от всего сердца, получаю удовольствие, помогая другим.
Хотя за последний год были моменты, когда я сомневалась в этом. Короткие эпизоды, когда жители Санта-Хасинты вдруг останавливали меня посреди улицы и вроде как даже требовали, чтобы я бежала решать их проблемы, и тогда первым моим побуждением, первым словом, готовым сорваться с губ, было «нет». Решительное, четкое и бесповоротное.