Спроси меня кто-нибудь, люблю ли я минет, я бы уставился на него как на безумца.
Все чуваки любят минет. Хреново другое: если тебе нравится его получать, но сам ты не желаешь ответить партнерше тем же. Ежели так, то ты – настоящий мудила и к тому же придурок, потому что просто-напросто лишаешь себя удовольствия видеть, как девушка тает в твоих объятиях, и знать, что это – твоих рук дело. В этом есть что-то примитивное, но я не берусь анализировать.
Ее руки тянутся к моим джинсам и расстегивают молнию – очень медленно, наверное, потому, что мой член настолько плотно там упакован, что может выпрыгнуть, как пружина, как только его освободишь. Затем она легонько дергает вниз трусы и джинсы, и я моментально приподнимаю задницу, чтобы у нее получилось их снять.
– Какой джентльмен, – шепчет она, давясь смехом.
– Всегда к твоим услугам.
– Прошу прощения вот за это, – добавляет она и легонько касается губами шрама на коленке. От этого поцелуя в горле у меня встает ком.
Потом она кладет обе руки на мои обнаженные ноги и начинает меня разглядывать. Вот он, ключевой момент для очень многих парней, но, к своему счастью, я знаю, что мне есть чем гордиться. И по тому, как она тянется рукой и хватает его, сопровождая жест невнятно-одобрительным бормотанием, делаю вывод, что он ей нравится.
И даже больше, чем просто нравится, судя по ее приоткрытым губкам.
Боже, теперь это необходимость: пусть она возьмет его в рот.
Серьезно.
Лювия скользит рукой сверху вниз мягко, но чуть надавливая, причем ровно настолько, сколько надо, и в ответ меня пронзает молния наслаждения, от спины до поясницы. О нет, вот дерьмо. Это признак того, что я уже совсем близок к финалу, а я точно убьюсь, если не смогу продлить это удовольствие.
– Ты мне тут на днях сказал кое-что… – Теперь она ведет руку вверх, и ее большой палец играет с появившейся на конце каплей. До боли стискиваю зубы. – Что-то насчет того, что я не смогу управиться с тяжелой техникой…
Вот зараза. Раскидываю руки по спинке дивана, чтобы пальцы мои не свершили чего-нибудь неподобающего (например, не схватили бы ее за хвост).
– Что-то не припомню. Вообще не помню ничего, что было до этого момента.
– Как удобно!
Горячее дыхание окутывает головку моего члена, и я могу поклясться, что уже видел, как высовывается кончик ее языка, когда она резко откидывается назад и устремляет мне в лицо самый серьезный взгляд. Давлюсь грязным ругательством. Может, я бы ей и поверил, если бы не заметил искорку смеха в глазах.
Да она просто играет со мной.
И мне это безумно нравится.
– Думаю, сейчас самый подходящий момент, чтобы сообщить тебе, что я не глотаю.
– Ты уверена?
– В том, что я не глотаю?
Напрягаю пресс, чтобы сдержать смех, и мой член прыгает в руке Лювии, а она внимательно смотрит на него, подняв бровь.
– Нет, в том, что это самый подходящий момент.
– У тебя что, крыша съехала? Конечно да. Не ждать же мне, когда ты расплющишь диван задницей.
Мои плечи и руки начинают трястись. Вот черт, только эта девушка, одна-единственная, может сделать так, что я умираю и от смеха, и от желания одновременно.
– Надеюсь, что так и будет.
Она чрезвычайно изящно выгибает дугой обе брови, а ее пальчики при этом сдавливают основание члена, и я задыхаюсь.
– Ты что, смеешься надо мной?
– Что, я? Нет, ни в коем случае.
– Да ты погляди на себя: ты же явно сдерживаешь смех. Давай, смейся. Отведи душу.
– Если я это сделаю, он потеряет твердость. Ты этого хочешь?
Ее ресницы порхают.
– О, нет. Мне он нравится таким, какой есть сейчас.
– А что, если ты подаришь ему пару поцелуйчиков? Только чтобы мы удостоверились, что он все такой же.
– А если я тебе его откушу, будет окей? Просто не хочу рисковать.
Уже не смешно. Яйца мои сжимаются, как хорошо вымуштрованные солдаты, внимая каждому слову и движению Лювии, которая окончательно и бесповоротно стала их самым любимым человеком на свете.
– Черт, да, пожалуйста.
И тогда она наконец наклоняет голову и в один прием заглатывает его целиком. Я думаю, что покажу себя настоящим пацаном, смогу наблюдать за тем, как она это делает, не кончив ей в рот, но выясняю, что нет. Когда она снова поднимает голову и издает этот всасывающий звук…
Моя голова откидывается назад, я упираюсь взглядом в потолок и начинаю разглядывать его с концентрацией военного. И даже не знаю, что хуже, потому что не способен предвидеть абсолютно ничего, могу только чувствовать попеременно холод и жар, параллельно тому, как движется вверх и вниз ее рот, и прислушиваться к звукам.
Лювия Клируотер сосет мой член.
Наверное, я умер.
Наверное, олень из Крейтер-Лейк пробил-таки рогами ветровое стекло, а все остальное я просто выдумал.
Что-то мягко втыкается в мои ноги – моментально поднимаю голову. Лювия убирает ногти и улыбается мне: член у нее в руке, конец хвоста лежит на обнаженном плече.
– Что, правда не будешь на меня смотреть?
Я не могу.
Нет.
То есть игра окончена.
Хлопаю себя по бедру.
– Садись.
Она не заставляет себя упрашивать, и это, кажется, одно из основных объяснений, почему я так безумно в нее влюблен. Она всегда мчится на всех парусах, она – импульсивная и решительная. Освобождается от юбки, дернув за какие-то очередные тесемочки, о существовании которых я и не подозревал, и вот является передо мной только в трусиках и босоножках.
И это – самое прекрасное зрелище на всем гребаном свете.
– Черт, гондон! – Вскакиваю, как ужаленный, сбрасывая с себя несколькими движениями ног кроссовки, джинсы и трусы, а потом потрошу рюкзак, оставленный на столе.
Думаю, я ни разу в жизни с такой скоростью не натягивал презерватив и ни разу мне не доставляло такого удовольствия то, что девушка следит за каждым моим движением. Покончив с этим, указываю ей на диван, ведь мы оба стоим.
– Хочешь?..
– Садись обратно, – командует она, впечатывая ладонь в мой пресс.
С огромным удовольствием подчиняюсь. Она влезает на диван, коленями по обе стороны от моих бедер, закидывает руки мне на шею, и из моего рта вырывается шипение в тот момент, когда ее промежность зависает над моим членом, накрывшим мне живот. Таким горячим, что обжечься можно, клянусь.
– Для этого нам нужно еще время, – шепчет она.
– Прикончу любого, кто посмеет открыть эту дверь.
И самое ужасное, что я говорю серьезно.
Хватаю его за основание и нацеливаю вверх, к тому месту, в котором умираю как хочу оказаться. Одной рукой обнимаю Лювию за талию, а другой направляю его, пока головка не скрывается в ней, и я наконец-то могу почувствовать и оценить весь этот жар и эту влажность. Мне кажется, я никогда ничего не ощущал с такой достоверностью. И тогда она начинает опускаться, и я убираю руку, чтобы обхватить ее бедра.
Ее большие пальцы поглаживают мой подбородок, и, когда я вхожу в нее полностью, мы встречаемся взглядами. И оба испускаем стон.
Это как…
Это…
Раздается стук в дверь.
– Ребята? Время уже вышло, пора завершать экскурсию.
Мы оба вздрагиваем, но не двигаемся с места ни на сантиметр. Лювия покусывает мне шею, и мне кажется, что мой член внутри нее пускается вскачь.
– Мы закончим ее здесь! – кричу я. После чего сжимаю ей попку и получаю то, чего хотел: она чуть приподнимается, начиная фрикции. И утыкается в мою шею, заглушая стон.
Мужик за дверью замолкает: уверен, до него очень быстро доходит, что именно совершается за закрытой дверью. Впрочем, для этого не нужно быть семи пядей во лбу. Что бы с нами ни произошло в следующую секунду, ничто не занимает меня больше, чем то, что я сжимаю в руках.
– У вас десять минут. Потом приду с охраной.
Мне показалось или в его голосе и правда прозвучали нотки плохо скрываемого веселья?
– Ты же слышал. У нас…
Закончить не удается: слова тонут в приглушенном стоне, когда Лювия поднимается на колени, а потом устремляется вниз с силой, лишающей меня возможности дышать. Она ловит языком мочку моего уха, и, окей, похоже, чувак малость перегнул, отсыпав нам еще целых десять минут.
Но – нет. Это же мой первый раз с Лювией. Мне нужно показать класс, черт возьми.
Положив одну руку ей на задницу, другую – на спину, переворачиваюсь вместе с ней и укладываю ее на диван. Ее протест давлю в самом зародыше страстным поцелуем в губы. Отвожу бедра назад, вынув член до самого кончика, и с наслаждением возвращаюсь обратно, да так, что стукаюсь об нее яйцами.
В качестве щедрой награды получаю стон наслаждения и начинаю двигаться в постоянном и частом ритме. Ее вагина меня и сжимает, и обволакивает так, что можно слететь с катушек. Уже с них слетаю. У меня пылает голова, кожа, внутренности. Ее ноги обхватывают мою талию, и вдруг я достигаю новой точки внутри нее – и дыхание ее меняется, становится еще чаще.
– Господи, как же мне нравится быть внутри тебя.
– Не останавливайся, – угрожающе требует она, кажется, даже не расслышав, что я сказал.
Усмехаюсь.
Это уже за пределами совершенства. Она сужается в точности так, как нужно, становится так чертовски тесно, что этого просто не может быть.
Недолго же я продержусь на таком уровне наслаждения.
– Ты можешь кончить только от проникновения? – выдавливаю вопрос.
Трясет головой.
– Нет. Мне надо…
Ловлю ее руку прежде, чем та опускается.
– Беру на себя.
Просовываю ладонь между нами и нахожу ее клитор. Лювия так выразительна, что я без труда понимаю, что ей нравится, а что нет. Убыстряю ритм, почувствовав, как стенки ее начинают вокруг меня трепетать. Вижу, как она закрывает глаза, как прикусывает губу.
Надавливаю большим пальцем чуть сильнее и утыкаюсь лицом в ее шею. А когда понимаю, что она на пороге оргазма, легонько кусаю, что окончательно сводит ее с ума, и даю ей кончить, оставаясь с ней до самого конца этого пути. И только после этого кончаю сам, проникая в нее так глубоко, насколько могу. Еще шесть движений – и все.