— Ты настоящее произведение искусства, — с чувством заявил он. — Само совершенство, моя королева, не его, он не будет ценить тебя так же, как я. Я бы позаботился о тебе… а другие женщины ничего не значат, — заикаясь, сказал он. — Ты должна это знать — что ты единственная женщина, которую я когда-либо любил.
— Что ж, ты не можешь потерять то, чего у тебя никогда не было.
Проследив за отпечатками ее каблуков на влажной земле, через несколько минут Камель отыскал пару, скрытую за кронами деревьев. Он не стал останавливаться.
Когда он уже мог видеть силуэты пары в тени деревьев, он осознал, о чем они говорят. И это его настолько ошарашило, что он застыл на месте.
— Что ж, ты вся в его распоряжении.
Ханна не смогла сдержать раздражения, отвечая на его слова.
— Да, утверждение о том, что мы созданы друг для друга, прожило недолго, не так ли?
— Стерва! — прорычал Роб. — Ты думаешь, что хорошо устроилась, но всем давно известно, что случается с людьми, которые мешают твоему мужу…
Ханна была в шоке от той ненависти и ревности, которую она услышала в его голосе. Ревность! В замешательстве она закачала головой.
Ее живот неприятно крутило, медленно двигаясь в сторону, Ханна пыталась отстраниться, чтобы не чувствовать его отвратительного дыхания.
— Часто такие люди просто исчезают. — Он демонстративно резко провел пальцами по горлу. — Так что берегись.
Его предупреждения только вызвали у нее смех. И очевидно, такой реакции Роб не ожидал, его лицо потемнело, и он потянулся за ней. Все случилось так быстро, что даже после Ханна не могла четко вспомнить последовательность событий.
Камель кинулся вперед, но Ханна оказалась быстрее его. Не в состоянии вырваться, она пригнулась, и голова пытавшегося напасть на нее Роба с глухим стуком ударилась о ствол дерева. Она попыталась прошмыгнуть под его рукой, но этого сделать ей не удалось, и к тому времени, как Камель добрался до них, Роб, на голове которого из небольшой поверхностной раны начала струиться кровь, схватил ее за руку и прижал к дереву.
— Стерва!
Ханна замахнулась и собиралась нанести удар, когда внезапно стала свободна. Потеряв равновесие, она упала прямо на влажную траву. Когда она подняла глаза, то увидела, как Камель удерживал Роба, заламывая его руку за спину.
— Если я еще раз узнаю, что ты находишься в той же стране, что и моя жена… если ты позволишь себе еще раз на нее посмотреть… — Камель приблизил к Робу лицо, его ноздри гневно раздувались.
Ханна представила заголовки газет и поспешила подняться на ноги.
— Не причиняй ему боли!
Мольба в ее голосе заставила Камеля отвлечься от мужчины и обратить свое внимание на Ханну.
— Пожалуйста?
Его челюсти сжались, когда он продолжал на нее смотреть. Затем он кивнул, и два невидимых до этого телохранителя появились из-за деревьев, он отошел в сторону, и они увели пьяного Роба.
— Ты уверена, что не хочешь пойти подержать его за руку?
— Я не его защищала. Я защищала тебя.
Камель нахмурился.
— Меня? Ты защищала меня?
Взгляд Ханны медленно прошелся по его сильному мускулистому телу.
— Журналисты придумают тебе прозвище похуже принца-сердцееда. Робу нравится разыгрывать из себя жертву, я уже могу видеть заголовки газет…
— Я не собирался его бить, но даже если бы это и произошло, он бы не побежал ни в какую скандальную газету, — ответил Камель серьезным грозным тоном. — О чем ты вообще думала, когда решила встретиться с ним здесь?
Гнев раскаленной волной охватил тело Ханны и голубым огнем загорелся в ее глазах.
— Ты намекаешь на то, что я специально устроила эту встречу? Роб последовал за мной!
— А я последовал за ним. — Это был своего рода инстинкт, на который он поддался, несмотря на то, что ситуация не нуждалась в его вмешательстве.
— Зачем? Я думала, что ты приказал другим следить за мной.
— Есть вещи, которые муж не может поручить другим людям.
— Так значит, ты решил, что твоим долгом является спасти меня. — Посмотрев в его темные полные презрения глаза, Ханна не смогла произнести эти слова с насмешкой.
— Если бы я только знал, что у тебя все под контролем.
Ханна сжала зубы, услышав в его словах явный сарказм.
— Мой герой снова спас меня.
— Я думал, что защищаю твою…
— Честь?
Камель отвел свой взгляд от ее чувственных губ и перевел его на ее полную грудь.
— Мужчина просто… — Он произнес слово, которое она не поняла, но, судя по его тону, можно было угадать его примерное значение. — Что твой бывший делает на вечеринке в честь нашей свадьбы?
В замешательстве Ханна заморгала, услышав его упрек.
— Вечеринка означает радостное празднование. Сегодняшнее мероприятие подобно какому-то наказанию. И да, все мы знаем, что во всем этом виновата только я, но должна тебе сказать, что мне уже надоело это слышать. Я готова притворяться, что ты такой же замечательный, как ты о себе думаешь, но если этому браку суждено продлиться, я имею в виду дольше следующих нескольких секунд, я не собираюсь и дальше разыгрывать эту комедию — говори, только когда с тобой говорят, иди на два шага за мной. Я не позволю вытирать об меня ноги! Так что с этого момента я ожидаю, что ты будешь относиться ко мне с уважением и не только на публике! — Боже мой! Охваченная одновременно и страхом и радостным возбуждением, Ханна не могла вспомнить последний раз, когда теряла над собой контроль.
Уголки губ Камеля приподнялись в улыбке, которая тут же пропала, когда острое возбуждение охватило его тело. И его не столько беспокоила сама физическая реакция, сколько ее сила и тот факт, что влечение к этой женщине начинало ему мешать. Физический и ментальный контроль над собой был очень важен для Камеля. Никогда раньше ему не приходилось бороться со своими желаниями, и так оно и должно быть, ведь только так он мог совмещать свою личную жизнь с той ответственностью, которая так неожиданно на него перепала.
Он и не предполагал, что женитьба может все это изменить.
Сегодняшний вечер должен был пройти идеально. Неужели она и правда только что это сказала и он не ослышался? Камель сжал зубы, стараясь собраться с мыслями. «Сосредоточься, Камель, и не на ее губах».
— Прав ли я буду, что это… — медленно произнес он, нахмурив брови и слегка качнув головой, как будто пытаясь разобраться в чем-то по сути нелепом, — ультиматум?
Ханна приподняла ресницы, но ее уверенность пошатнулась, когда она встретилась с его напряженным чувственным взглядом.
— Если… я…
Ханна резко вздохнула, затем медленно выдохнула и решительно приподняла подбородок.
— Да, так оно и есть, — заявила она, делая шаг к нему навстречу. — Если тебе так хочется узнать о списке гостей, не к тому человеку обратился. Спроси моего отца. Я здесь просто для того, чтобы улыбаться и делать вид, что счастлива.
— Делать вид?
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — Его вспышка раздражения показалась ей просто пиком лицемерия. — Я прошу прощения, но я не собираюсь притворяться, что мне нравится ситуация, в которой мы оказались, когда нас никто не видит!
— Нет, ты просто не желаешь подумать о том, каков это будет.
— Что будет?
Его хищная улыбка заставила ее тело содрогаться от возбуждения.
— Ох, ты об этом. — Она решила скрыть свое смущение за насмешкой. — Здесь? Сейчас? Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил о том, что ты всегда выбираешь неподходящее время?
— Вообще-то нет, никогда.
— О какая же я глупышка! Конечно же, даже если бы ты был плох в постели, женщины все равно бы утверждали, что ты восхитителен, потому что ты… — принц.
— А ты принцесса.
— Что?
— Ты принцесса.
— О, господи! — Без всякого предупреждения всплеск адреналина, который заставлял ее двигаться, закончил свое действие, и ее тело начало дрожать.
Камель наблюдал за тем, как Ханна обняла себя руками, но даже это не помогло скрыть тот факт, что она дрожала как лист.
— Ты пережила плохую ситуацию, — он слишком поздно об этом вспомнил.
Ханна бросила на него раздраженный взгляд.
— Все в порядке. Послушай, замечательно, что ты вовремя появился. И если когда-нибудь произойдет так, что какая-нибудь твоя бывшая пассия захочет выцарапать тебе глаза, я приду тебе на выручку, — произнеся эти слова, Ханна почувствовала себя полностью опустошенной.
— Так значит, ты защитишь меня? — Камель не знал, радоваться ли ему или поражаться ее логике. Также он пытался подавить в себе нехарактерное для него желание обнять ее и успокоить.
Ханна почувствовала, как заливаются краской ее щеки.
— Ты думаешь, это смешно, потому что я женщина. — Она наклонилась, чтобы взять свои туфли, затем повернула голову и нахмурившись на него посмотрела. — Ты собираешься стоять и смотреть?
Камель достал свой телефон, направил его на нее, продолжая смотреть на ее соблазнительные ягодицы, обтянутые гладким шелком вечернего платья.
— Ты отсюда просто замечательно смотришься!
— Не смей!
Камель, пожав плечами, убрал телефон обратно в карман, затем наклонился за ее туфлей.
— Что же, Золушка, ты можешь вернуться на бал, но в таком виде потанцевать тебе не удастся, — сказал он, тряхнув ее промокшей туфлей. Затем внезапно нахмурился.
— Что такое?
— Я раньше не замечал, — продолжал он, посмотрев сначала на туфлю, а затем на ее босые ноги, — что у тебя такие большие ступни. А что касается стереотипов о том, что женщины слабее… Ты когда-нибудь видела тигрицу, защищающую своих детенышей?
— Надо полагать, что ты видел. — В ее голосе появилась какая-то обреченность.
Фотографии, которые она рассматривала в журнале во время своего последнего визита к стилисту, встали у Ханны перед глазами: Камель под руку с роскошной полуобнаженной моделью на ковровой дорожке какой-то церемонии.
— Я абсолютно уверен в том, что женщины на многое способны, когда защищают свое.
— Ты не мой! — тут же выпалила Ханна, она начинала чувствовать себя смущенно от этого разговора. — Я не такая смелая. Я… просто хочу ответить за свои поступки.