— Ханна, ты уже достаточно взрослая, чтобы перестать верить в бабайку. — Решив выбросить из головы никчемного полковника, Ханна развернулась, чтобы той же дорогой вернуться обратно, но вдруг оступилась и потеряла равновесие. Каким-то чудом ей удалось удержаться на ногах, но она все же подвернула лодыжку. Когда она стала шевелить пальцами, выставив поврежденную ногу вперед, заметила на земле какие-то темные пятна. Дорожка из этих пятен вела к гаражу.
Внезапно почувствовав беспокойство, Ханна решила пройти по следам, и вскоре оказалась в огромном ангаре, в котором Камель хранил свою коллекцию машин. Она раньше уже здесь бывала, восхищенно вздыхая, даже несмотря на то, что дорогие винтажные машины ее не особо интересовали. Ей было достаточно того, что машина доставляет ее из пункта А в пункт Б.
Внутри свет не горел, но как только она зашла, сенсоры движения сработали, освещая ряды блестящих дорогих машин. Лишь одна машина отсутствовала — винтажное спортивное авто, на котором Камель уехал отсюда. Она стояла именно на том месте, куда вела дорожка пятен.
У Ханны были ограниченные знания о машинах, но одним из условий, при котором ей разрешалось в семнадцать лет пройти курсы вождения, было то, что она также должна посещать уроки основ механики. Кое-что осталось в ее памяти, например то, как пахнет тормозная жидкость.
Ханна опустила палец в темную лужицу, затем поднесла его к носу и тут же всхлипнула и побледнела. Полная картина событий встала перед ее глазами — ненависть в глазах пожилого мужчины, то с какой осторожностью он покидал гараж. Почему она не противостояла ему? Мог ли этот трус посметь? Она не смогла довести эту мысль до конца, она не стала звать охрану, которая, безусловно, была где-то поблизости, она даже не подумала воспользоваться телефоном, который висел недалеко от нее на стене. Она просто побежала.
Территория дворца больше походила на деревню или маленький город с множеством построек, и хотя была дорога, которая вела прямиком к главным воротам, были и другие, короткие варианты пути. Недавно Ханна жаловалась на то, что Камель относится ко всем дорогам до дворце как к своей собственной гоночной трассе. В ответ на ее слова он только рассмеялся, а ей пришлось зажмурить глаза и завизжать одновременно от страха и восторга, когда казалось, что на такой скорости они вот-вот врежутся в стену.
Без тормозов… Ханна тряхнула головой, пытаясь выбросить из головы эти страшные мысли и двигаться дальше. Пешком можно было пройти по короткому пути. Она могла бы его опередить, остановить его до того как… Она отказывалась даже думать о том, что может не успеть.
Легкие Ханны уже сжимались от напряжения, и когда она остановилась, чтобы отдышаться, то также осознала, что чувствует боль в лодыжке. И почему-то именно тогда она вспомнила, что в гараже есть телефон. Она бы могла позвонить на пункт охраны возле главных ворот, и кто-нибудь уж предупредил бы Камеля об опасности. Она не могла решить, что сделать лучше — вернуться обратно к телефону или постараться опередить его у ворот, когда заметила старый велосипед, приставленный к стене.
Благодаря небеса и того человека, который оставил велосипед здесь, она села на него и стала усердно крутить педали, виляя между деревьями.
Внезапно машина Камеля появилась на дороге. Все произошло так быстро — машина в клубах пыли, Ханна остановилась посреди дороги, размахивая руками, затем скрежет металла, когда его «астон-мартин» врезался в дерево.
Я убила его!
Ханна почувствовала абсолютную опустошенность, ее тело онемело… а затем дверь машины с силой распахнулась. Она буквально упала с петель, когда Камель — сильный, определенно живой и полный гнева, — быстро вылез из машины. Чувства переполняли Ханну, она стала одновременно плакать и смеяться.
— Глупая! Какого черта ты делаешь? Я мог бы тебя убить! — Камель выглядел бледным, его тело содрогалось — он вовсе не был похож на того уверенного в себе мужчину, которым всегда был, — он схватил Ханну за плечи и повернул к себе лицом. Но, заметив слезы, скатывающиеся по ее щекам, он тихо выругался. Как можно кричать на нее, когда она в таком состоянии? — Из-за тебя я сейчас потерял десять лет своей жизни. — Если Ханны не станет, не будет у него никакой жизни. Осознание этого было ослепительно ясным.
— Я должна была остановить тебя… машина… тормоза…
Камель нахмурился еще сильнее.
— Как ты узнала про тормоза?
Ханна начала вытирать ладонью слезы со своих щек, хлюпая носом.
— Ты знал?
— Я остановил машину через несколько ярдов после того, как выехал из гаража. — Чтобы спросить самого себя, какого черта он делал. Разыгрывать трагедию из-за того, что Ханна сразу же не сказала, что безгранично ему доверяет? Он каждый день по-новому смотрел на их отношения. Черт возьми, в самом начале ему вообще не хотелось никаких отношений. Если ему предстоит приложить много усилий, чтобы добиться ее доверия, он это сделает не задумываясь.
Поэтому с помощью коробки передач он сбавил скорость и собирался припарковать машину в подходящем месте, и только поэтому ему удалось не сбить Ханну.
Камель закрыл глаза, с болью вспоминая тот момент, когда она появилась перед ним на дороге.
— Так значит, ты знал о том, что он хотел сделать?
— Кто и что хотел сделать?
— Полковник. Он обрезал тормоза, и также я думаю, что это он прислал конверт с фотографиями.
В темных глазах Камеля появилось выражение понимания, когда он прикоснулся к ее подбородку, чтобы приподнять ее мокрое от слез лицо.
— Я обещаю тебе, милая, что этот мужчина никогда не сможет причинить тебе вреда, ты больше никогда его не увидишь.
Ханна немного от него отстранилась.
— Нет! — процедила она сквозь сжатые зубы. — Не смотри на меня так, и не надо меня успокаивать. Я ничего себе не придумываю, и в этот раз полковник хотел навредить тебе. Ты опозорил его. Я заметила, с какой ненавистью он сегодня смотрел на тебя, и когда я последовала за тобой, то увидела, как он выходил из гаража, и он явно старался, чтобы его никто не заметил. А когда я увидела на земле пятна тормозной жидкости, я поняла… — Ханна прижала ладонь к груди, пытаясь сдержать новые слезы, и прошептала: — Я должна была остановить тебя.
— Ты последовала за мной?
— Я только что тебе сказала, что тебя хотели убить.
— Я разберусь с этим. Его будут судить, и он получит по заслугам. — В голосе Камеля не было и тени сомнения. — Так ты последовала за мной?
Ханна кивнула.
— Зачем? — Он снова приподнял ее лицо, заставив посмотреть ему в глаза.
Ханна смело встретилась с его темным взглядом, чувствуя себя невероятно спокойно теперь, когда момент истины настал.
— Ты задал мне вопрос и ушел до того, как я смогла на него ответить.
— Ты выбежала из комнаты.
— В противном случае меня бы стошнило тебе на туфли.
Мышцы Камеля напряглись.
— Ты заболела?
— Нет, дело не в этом. — Впервые в жизни ей было сложно смотреть ему в глаза. — Ты спросил меня, доверяю ли я тебе, и мой ответ — да. Я полностью тебе доверяю. Я знаю, что ты поддержишь меня в любой ситуации — и это только одна причина, почему я тебя люблю. Конечно же, в тебе достаточно всего другого, что выводит меня из себя, но это не важно, потому что я люблю тебя… — Ее дрожащие губы изогнулись в улыбке. Это было не так сложно, как она себе представляла. Она ощутила себя свободной, когда наконец произнесла слова, которые держала в своем сердце. — Всего тебя. И только тебя.
Настал тот момент, когда в ее мечтах Камель в ответ признается ей в любви. Но это не мир грез, это реальный мир. Камель стоял перед ней, застыв на месте, черты его лица были напряжены. Сердце Ханны сковала боль, но она продолжала говорить, пути назад уже не было. Как бы сильно ей ни хотелось, чтобы все было по-другому, судьбу не изменить.
— Все в порядке. Я знаю, что любовь никак не входила в нашу сделку. Я понимаю, что Амира… ты всегда будешь ее любить, и это не имеет значения.
Она почувствовала, когда напряжение покинуло его тело.
— Скажи это еще раз. Я хочу снова это услышать.
Его сияющий взгляд пронизывал ее в самое сердце, которое ожило и забилось чаще. Ханна улыбнулась.
— Я люблю тебя, Камель. — Она замолчала, но в этот раз он последовал за ней.
— Je t'aime, mа chérie. Je t'aime. Я был настолько упрям и испуган, что не смог признаться в этом даже самому себе.
— Амира?
— Я любил Амиру, и воспоминания о ней навсегда останутся в моем сердце. Но то, что я чувствовал к ней… Если бы я узнал, что ты любишь другого мужчину, я бы ни за что не отпустил тебя. Я бы запер тебя в башне. Я ревную тебя к любому, кому ты даришь свою улыбку. Этот чертов шеф-повар…
— Ревнуешь? Ты… и ты не говоришь мне это только из-за ребенка? — Ханна заметила выражение его лица и комично поморщилась. — Я ведь не рассказала еще эту новость, верно?
— Ребенок… У нас будет ребенок?
Ханна кивнула.
Камель прижал свою ладонь к ее животу.
— Ты даже не представляешь, насколько сильно изменила мою жизнь.
— Я думала, что как раз этого ты и не хотел.
Камель пожал плечами:
— Я был глупцом. И встретил тебя, такую очаровательную и смелую и невероятно прекрасную. Ты ворвалась в мою жизнь словно свежий ветерок, который исцелил мою душу.
Камель раскрыл для нее свои объятия, и Ханна с сияющими от слез счастья глазами, поспешила оказаться в них, она вздохнула, когда почувствовала, как он крепче прижимает ее к себе.
— Я так сильно люблю тебя, Камель. Было настоящей мукой сдерживаться, чтобы не произнести вслух эти слова. Дошло до того, что я не могла полностью расслабиться, когда мы занимались любовью… я была напугана тем, что слова просто сорвутся с моих губ.
— Так значит, дело не в том, что ты потеряла ко мне интерес?
Сама мысль показалось Ханне смехотворной.
— Такого никогда не случится.
Камель приподнял ее лицо за подбородок.
— Теперь ты можешь произносить эти слова так часто, как тебе хочется. Даже больше, я настаиваю на том, чтобы ты всегда их говорила.