Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я почувствовала, что сила начала иссякать. Тогда я открыла глаза и вновь посмотрела на Эллейн.
Она по-прежнему светилась, но уже не так ярко. И больше не улыбалась, только тяжело дышала и смотрела на своего мужа. Будто прощалась.
А потом я услышала…
– Элли! – раздался чей-то отчаянный голос, и мимо меня пролетела её серая птица. – Элли, подожди меня! Я с тобой, Элли, с тобой…
Вспыхнул Свет. Он почти ослепил меня, но я всё-таки смогла рассмотреть, как птица увеличивается, как крылья становятся руками, как они обнимают плечи Эллейн и как счастливо и спокойно улыбается Элли и смеётся – звонко и радостно. Словно она вовсе не умирает.
Последняя вспышка, ярчайшая из всех. Смех, сплетённые пальцы и рассыпавшиеся по плечам кудрявые волосы, ласковые серые глаза и счастливые зелёные, улыбка, вздох…
Я моргнула – слёзы щекотали ресницы, – а когда вновь посмотрела туда, где секунду назад лежала Элли, её там больше не было.
Ничего не было. Пусто.
И резерв Эссы оказался наполнен целиком.
Только тогда Аравейн, связав Ратташа заклинанием, тяжело опустился на ступени лестницы и закрыл лицо руками.
Я плохо помню, как мы возвращались во дворец. Периодически сознание отключалось, и я ничего не видела и не слышала. Потом вновь включалось – тогда я обращала внимание на то, что происходит вокруг.
Ратташа увели почти сразу. Пришёл глава Тайной службы, и они вместе с Аравейном и Дрейком повели нашего бывшего друга вниз, в подвалы. Дрейк пошатывался, и герцог сунул ему в руку бокал красного вина, который эльф выпил залпом.
Затем я увидела Грэя, который тоже помчался следом.
Император вышагивал посреди моей комнаты и что-то громко говорил, но я не понимала.
В голове у меня вертелось только одно.
Её имя.
Эллейн.
А потом я уснула.
Я проснулась, когда в комнате уже было темно. Встав, надела платье, туфли, переплела косу, залпом выпила стакан воды и вышла из комнаты.
Стражники не обратили на меня никакого внимания, зачарованные магией Разума. Лестница, вторая, третья… Потом я перестала их считать. Просто шла вперёд, стараясь не думать о том, куда и зачем иду. И особенно – о том, что Элли больше нет. Нет из-за меня. Из-за того, что я была такой наивной и глупой.
Стражу возле темницы я усыпила. Сняла у одного из них с пояса связку ключей, отперла дверь и вошла внутрь. Все камеры оказались пустыми, кроме одной.
Ратташ лежал на койке, скованный антимагическими кандалами, и смотрел в потолок. Услышав шаги, он повернул голову и усмехнулся.
– Уходи, Ронни.
Я заметила, что на одной из его скул багровеет синяк. Подошла вплотную к решётке, схватилась за прутья и спросила:
– Кто тебя ударил?
– Грэй, кто же ещё. – Он сжал зубы. – А ты хочешь добавить? Давай, я с удовольствием. Подойти ближе?
– Что за глупые предложения? – прошипела я. – Зачем мне бить тебя, если я могу просто вскипятить тебе мозги?
– А-а-а, – протянул он понимающе, – так вот зачем ты пришла. Тогда давай. Мои мозги к твоим услугам.
– Я пришла вовсе не за этим.
– Да? Жаль. Отличная возможность избежать ещё одной встречи с Грэем… и суда.
– Я хочу знать, зачем.
Рат хрипло рассмеялся.
– Что – зачем, Ронни?
Мне не нравилось это имя в его устах, но я старалась не обращать внимания.
– Зачем было делать всё это? Зачем было убивать Лил, проклинать Эдди…
– Я не убивал её! – зашипел Ратташ, привстал с койки и поморщился от боли, но всё-таки продолжил: – Я не убивал Лил! Я любил её.
Прекрасно.
– Хороша любовь, – я насмешливо фыркнула, – проклинать её ребёнка. Неужели ты не понимал, что любая мать возьмёт проклятье на себя?
Он прикрыл на мгновение глаза… а когда открыл их вновь, был уже не злым, а каким-то бесконечно уставшим.
– Нет. Я не понимал этого. Я влюбился в Лил в первый же день своего пребывания во дворце. Она играла в парке и звонко смеялась. Она не видела меня, а я её заметил. Ей тоже было восемь, как и мне.
Потом я встретил Элли, и она познакомила меня с Грэем и его друзьями. И я… – Он усмехнулся, но теперь не зло – печально. – Я сразу возненавидел его. Он всегда был лучшим. Во всём. И Лил только на него одного смотрела, ходила за ним как привязанная.
– Она знала, что ты её любишь?
– Знала. Когда мы были подростками и Грэй один раз уехал очень надолго… я ухаживал за ней и даже почти добился успеха… Но он вернулся и помешал. Лил тут же вновь начала смотреть ему в рот, как и остальные. Как и ты, Ронни. Скажешь, не так?
Я покачала головой, и Ратташ фыркнул.
– Если бы не эта его эмпатия… Грэя все любят, ты же замечала.
– Но ты ведь не любишь.
– У меня амулет хороший, – буркнул Рат.
А я подумала: конечно, он никогда в жизни не признается, что эмпатия Грэя не способна вызвать любовь или ненависть, только недолгую симпатию. Но этого недостаточно для того, чтобы любить Грэя так, как его любила Лил.
– А проклятье… Если бы Эдди погиб, я бы совершил задуманное. Именно в то время я нашёл описание ритуала, который пытался провести сегодня. Венчание Тьмы…
– Что-что?
– Венчание Тьмы. Тьма связывает двоих так сильно, что они не могут жить друг без друга. Лил бы полюбила меня… сгорала бы от страсти, пошла бы за мной куда угодно, забыв о Грэе и о своём нерождённом ребёнке.
Я чуть на пол не свалилась. Так вот что ждало нас с Дрейком? Мы бы попросту смылись из дворца куда глаза глядят, сгорая от «любви» друг к другу?
– Для ритуала нужно вызвать чистую Тьму, открыв ей широкий проход и пустив по пентаграмме. Тьма должна замкнуться на жизнях тех, кого венчают. Она захватывает их души, проникает в кровь. Пронизывает каждую клеточку. И развенчаться невозможно, даже чистый Свет не спасёт. Но кое-что мешало мне провести Венчание. Беременность Лил. Ритуал нельзя проводить, если женщина беременна, иначе все его участники попросту погибнут.
Тут я действительно села на пол, вцепившись в решётку и чувствуя, как царапаю металл выпущенными когтями.
– Поэтому сначала мне нужно было убить Эдди. Я и предположить не мог, что Лил захочет сохранить ему жизнь и погибнет сама…
Ратташ замолчал, печально улыбнувшись.
Я вздохнула.
– А всё остальное зачем? Эльфы, которые напали на нас в доме Карвима…
– А-а-а, – он рассмеялся, – мне было интересно проверить твою силу. Я так и думал, что они ни с чем не справятся. Это было подтверждение моей догадки. Мне необходимо было придумать другой способ убрать тебя из жизни Грэя.
Подтверждение его догадки! А Карвим чуть не погиб. Впрочем, чего я хочу? Ратташ давно живёт только своей навязчивой идеей: сделать больно Грэю. Это несложно понять.
– Меня? Не Эдди?
– Нет, конечно. – Рат удивлённо посмотрел на меня. – Я знал, что ты не позволишь ему умереть. Как только я услышал о том, что Грэй привёз из Арронтара неизвестную девушку, а потом увидел и его самого, я сразу понял, к чему всё идёт. Ни ты, ни он, конечно, ещё ничего не понимали, в отличие от остальных. Рядом с тобой Грэй вновь становился счастливым. Я не мог этого допустить. И проклятье чёрной крови… я был уверен, что ты погибнешь. Что ты возьмёшь проклятье на себя, Эдди выживет, а ты погибнешь. Но я не учёл…
– Ты не учёл вмешательства Эллейн.
– Да. А она всегда была единственной, кому я не хотел причинять боль. Элли… она мне мать заменила, учила меня магии. И она, кстати, знала, что я маг не только Света и Тьмы, но и Крови. Это была наша общая тайна.
Получается… Если Элли знала, значит, она могла и подозревать Ратташа?
– Она догадывалась, – ответил мужчина на мои мысли. – Догадывалась, но доказательств у неё не было. Наверное, поэтому она молчала. Несколько раз пыталась со мной поговорить, но я каждый раз делал вид, что ничего не понимаю, и она отступала.
– А почему она никому не говорила, что ты маг Крови?
Рат посмотрел на меня немного удивлённо.
– Она обещала мне, что никому не расскажет. Давно-давно, когда мне было восемь. И держала своё слово.
Да, это было в её характере. Способность держать слово…
– И после того, как из-за тебя Элли чуть не погибла…
Услышав это, я иронично посмотрела на Ратташа.
– …я придумал новый способ. Его подсказал мне Дрейк.
– Дрейк?
– Да, – засмеялся Рат. – Ты, конечно, даже не подозреваешь, что ты для него значишь?
Я? Значу? Для Дрейка? Что за глупости. Нет, сейчас мы более-менее подружились, но поначалу-то…
– Ты никогда не слышала о фениэм?
Я помотала головой.
– Это неудивительно. Темноэльфийский термин. В определённом возрасте, если эльф встречает женщину, которая его поражает в силу каких-либо причин, происходит фениэм. По-вашему – «впечатление». Это значит, что он всегда будет помнить тебя, Ронни. Это не любовь и не влюблённость, я даже не знаю, с чем это можно сравнить. Но ты всегда будешь для него особенной. Даже если он встретит свою единственную, тебя не забудет.
У меня не было слов. Но Ратташу и не был нужен мой ответ.
– Поэтому я решил провести между вами Венчание Тьмы. Ты останешься жива, Дрейк будет счастлив, а Грэй потеряет любимую. Прекрасный план, правда? Я бы провёл ритуал, ты бы спокойно вышла из школы, села в карету, доехала до дворца… Осознание того, что тебе нужен Дрейк, накрыло бы тебя спустя несколько часов. Вы бы побежали навстречу друг другу, а встретившись, предались страсти… Всем хорошо, да? Кроме Грэя.
Я чуть не расхохоталась. О Дарида, какой же он идиот!
Встала с пола, отряхнула с подола пыль, выпрямилась и сказала:
– Знаешь, чего я не понимаю? Почему ты не убил Ари. Ведь она всё знала. И могла рассказать матери.
Ратташ явно удивился.
– Убивать Ари? Но я ведь объяснил тебе, что никогда не хотел причинять боль Элли. Зачем мне убивать её дочь? Ари никогда не рассказывала свои видения, я иногда даже думал, что она может и не знать обо мне правду…