Он поднял руку и в задумчивости коснулся своего подбородка. На одном из пальцев я заметила кольцо с гербом императора, только оно было каким-то странным. Не таким, как у Грэя, Галла и всех остальных.
– Можно мне вопрос? – Я вдруг вспомнила, что ещё хотела найти в императорской библиотеке. В конце концов, Араилис советовала искать именно здесь, а уж к её советам стоит прислушиваться.
– Конечно. – Он опустил руку на подлокотник кресла и посмотрел на меня, слегка прищурившись. В полумраке сектора А его серьёзные тёмные глаза казались абсолютно чёрными.
– Вы не знаете, что такое дэрри?
Интересно, сколько ещё раз я буду задавать подобный вопрос совершенно разным людям?
– Рональда, – к моему удивлению, мужчина тихо рассмеялся, – к сожалению, я могу дать тебе только одну маленькую подсказку.
Ещё один… подсказочник!
– Может, вы просто сразу…
– Нет, – сказал как отрезал. – Просто ищи ответ в собственном сердце.
Я едва не застонала. Совет Араилис по поводу императорской библиотеки теперь казался мне верхом щедрости. Ищи в сердце… И что мне там искать? Кровеносные сосуды?
– Не сердись. Я очень хотел бы сказать, но не могу. Я дал слово.
Я не стала спрашивать, кому именно – всё равно ведь не ответит, – поэтому просто вздохнула.
– Ладно. Попытаюсь разобраться. Может, мы пойдём наверх? Я немного замёрзла…
Мужчина кивнул, встал с кресла и вновь протянул мне руку, которую я теперь уже приняла, не колеблясь.
Когда мы прошли несколько «этажей», я услышала немного выше возбуждённый лепет Эдди и вспомнила о своих спутниках. Кажется, пора уходить отсюда… В конце концов, я хотела, чтобы мальчик подышал свежим воздухом, а не бродил по пыльной библиотеке.
И только я об этом подумала, как сверху раздался громкий истошный визг:
– Дедушка-а-а!!
По лестнице с оглушительным топотом сбежал Эдди… чтобы спустя пару секунд повиснуть на шее сопровождающего меня мужчины.
Я не сразу осознала, что именно крикнул мальчик. Точнее, понимание пришло в тот момент, когда Ратташ, спустившийся следом за Эдвином, вдруг поклонился и почтительно произнёс:
– Приветствую, ваше величество.
Я стояла в это мгновение рядом с креслом и резко вздрогнула, ощутив, как внезапно отросшие волчьи когти вонзаются в его обивку.
Как же я раньше не догадалась? Эта осанка, манеры, подозрительная осведомлённость обо всём происходящем, знание моего имени… И удивительная энергия, исходящая от этого мужчины. И странное кольцо… Конечно, оно не было таким, как у остальных старших лордов, потому что это кольцо императора, а не его вассала!
– Здравствуй, Ратташ.
Мне показалось или голос его величества чуть дрожал от смеха?
– Ты очень вовремя. А я как раз думал, какими словами лучше представиться Рональде, чтобы она от меня сразу не сбежала.
Я смущённо опустила голову и постаралась незаметно вынуть когти из кресла.
– Ты не мог бы оставить нас втроём ненадолго?
– Да, конечно, ваше величество.
Голос Ратташа был полон уважения и бесстрастности. Он поклонился и поспешил куда-то наверх. Элфи проводил его задумчивым взглядом, а затем подошёл и сел рядом со мной.
Дождавшись, когда шаги Ратташа окончательно стихнут, император улыбнулся и сказал:
– Ну, здравствуй, Рональда.
Последний раз я так смущалась, кажется, в тринадцать, когда впервые попала в усадьбу дартхари.
– Да… Я рада. Очень.
Он рассмеялся.
– Не слышу энтузиазма в твоём голосе. Впрочем, я тебя понимаю.
– Да? – Я подняла брови: вряд ли такое возможно. Выше императора в Эрамире никого нет. Как он может понимать меня?
– Ты не хотела знакомиться с императором, – ответил Эдигор, лукаво улыбаясь. – А я не желал им становиться. Но у тебя, в отличие от меня, есть выбор.
– Как же он есть, если мы уже познакомились…
– Знакомство можно с тем же успехом и прервать, Рональда. – Его голос чуть похолодел. – Поверь, мне есть чем заняться.
Я взволнованно закусила губу. Во мне сейчас боролись два противоречия: одно не желало иметь ничего общего с императором Эрамира, а другое…
Другое болезненно не хотело его разочаровывать.
– Давай посидим с дедушкой, – протянул Эдди. – Он хороший. Он тебе понравится, мам!
Ох.
– Простите, – прошептала я, глядя императору в глаза. И мне показалось, он понял, что я имела в виду. Я извинялась за слово «мама», произнесённое Эдди по отношению ко мне. Я не имела на это слово ни малейшего права. Ни морального, ни физического.
– Вот что, – император улыбнулся и взял Эдвина за руку, – давайте поднимемся чуть выше, я вам кое-что покажу. И расскажу заодно.
– Сказку? – обрадовался мальчик, а я замерла: император, рассказывающий сказки, – это я совсем не могла представить…
– Вроде того. – Эдигор бросил на меня короткий ироничный взгляд и зашагал вверх по лестнице, не выпуская ладошку Эдди. Преодолев один «этаж», усадил мальчика на диван, затем подошёл к одному из книжных шкафов, вынул оттуда несколько книг, водрузил их на стол, сунул руку внутрь полки…
Раздался щелчок, а следом император вытащил наружу увесистый томик. Подошёл к дивану, на котором сидел Эдди, переместил мальчика к себе на колени и наконец обратил внимание на меня.
– Иди сюда, Рональда. – Он похлопал ладонью по сиденью рядом с собой. Пожалуй, непозволительно близко, и если я, не обладающая худыми бёдрами, туда сяду, это будет не очень прилично. – Не спорь.
Да, именно эти холодно-повелительные нотки я слышала пару раз в голосе Грэя. Значит, вот у кого он их перенял…
Закусив губу, я приблизилась и села рядом с Эдигором. К моему облегчению, расстояние между нами всё-таки осталось. Толщиной с палец, но это лучше, чем ничего. Элфи, не отходивший от меня всё это время, улёгся внизу, у ног.
– Дедушка-а-а, – подёргал императора за рукав мальчик, – а много здесь таких… м-м-м…
Эдди явно не мог подобрать слово, поэтому Эдигор решил ему помочь.
– Потайных отделений?
– Ага.
– Достаточно. Там хранится в основном то, что касается членов императорской семьи, – альбомы с рисунками, письма, дневники. Это, – он похлопал по книге, – альбом с рисунками. Принцесса Лемена, моя племянница, вышедшая несколько лет назад замуж за Повелителя тёмных эльфов, всегда любила рисовать. И здесь есть кое-что, что я хочу показать в первую очередь тебе, Эдди.
Интересно, каким образом альбом дочери родной сестры императора может иметь отношение к мальчику?
Впрочем, размышлять о подобной странности мне не пришлось. Эдигор открыл альбом, причём попал сразу на нужную страницу: то ли точно знал, где находится тот самый рисунок, то ли долго тренировался.
С пожелтевшего листка бумаги на нас смотрела девушка лет двадцати. Она была невероятно красивой. Вьющиеся светлые волосы, кокетливый мягкий локон, падающий на лоб, румяные щёки – но румянец не вульгарный, а нежный, – тонкая белая рука, касающаяся подбородка, голубые глаза.
Девушка смеялась. И смеялась так живо, что казалось, она сейчас сойдёт с листка бумаги и помчится по лестницам и коридорам замка.
– Это Лил, Эдди. Твоя мама, – тихо сказал император.
Я, прикрыв на миг глаза, усмехнулась.
Ребёнок молча рассматривал портрет, и на его лице не отражалось никаких эмоций после сказанных Эдигором слов. Возможно, он просто не понимает до конца?
– Которая ушла? – наконец спросил мальчик.
– Умерла, – поправил его император.
– Ари говорит, умерла – значит, ушла и больше не вернётся.
– Ари верно говорит. Твой папа не показывал тебе портретов Лил, потому что ему было плохо и больно, когда она ушла. Хочешь, я расскажу тебе, какой была твоя мама?
Эдди кивнул, не медля ни секунды.
– Она была доброй и великодушной. Любила музыку, играла на нескольких музыкальных инструментах и прекрасно пела. Они с твоим папой выросли вместе и полюбили друг друга ещё в далёком детстве, собирались пожениться, когда вырастут.
По губам Эдигора скользнула мимолётная улыбка. Видимо, он вспомнил прошлое, когда мальчик и девочка, путешествующие пешком под стол, вдруг заявили, что когда-нибудь поженятся.
– Взрослые смеялись, но со временем Грэй и Лил не изменили своего решения.
Я заметила, с какой затаённой болью император смотрит на портрет. Конечно, ведь он тоже наверняка хорошо относился к этой девушке, выросшей вместе с Грэем. И переживал за обоих.
– Она меня любила?
Я вздрогнула, услышав этот вопрос из уст Эдди. И, судя по его негромкому, но твёрдому голосу, ответ на него был действительно важен для мальчика.
– Конечно, Эдди. Она очень тебя любила.
«Так любила, что отдала свою жизнь взамен твоей», – подумала я, невольно вспомнив о собственной матери. Может быть, Прайма любила меня хотя бы в то время, когда я ещё сидела у неё в животе? Наверное, ответ на этот вопрос я никогда не узнаю.
Да и не надо.
Эдди вдруг повернул голову и посмотрел прямо на меня. Так серьёзно, как смотрят взрослые люди: спокойно, испытующе, пытаясь понять что-то очень важное.
А потом сказал нечто такое, от чего я окончательно растерялась.
– Она – мама, которая ушла. Ты – мама, которая вернулась.
Перед глазами у меня помутилось. Эдди протянул руки и обнял меня за шею, а я крепко прижала его к себе, силясь понять последние слова мальчика и не зная, что теперь делать.
Я подняла голову и беспомощно посмотрела на императора. Я думала, Эдигор будет недоволен: мне казалось, он затеял этот разговор для того, чтобы Эдди осознал свою ошибку и перестал называть меня мамой. Но, кажется, я ошиблась.
Император, глядя на нас, улыбался спокойно и ласково.
– Ваше величество… – прошептала я, даже не представляя, что хочу сказать.
– Не лишай его такой возможности, Рональда, – произнёс Эдигор негромко, а потом рассмеялся и дотронулся до пле-ча Эдди. – Повезло тебе, да? У всех одна мама, а у тебя две!
– Ага! – ответил мальчик, отрываясь от меня и оборачиваясь к Эдигору. – Дедушка, я есть хочу!