Прожитых без неё.
И сейчас… Просто не надо думать. И вспоминать тоже не надо. Раз он стал Вожаком, нужно делать своё дело. И всё. Он больше не совершит прежних ошибок. Не станет привязываться, любить, думать и беспокоиться.
Брата Лирин звали Дэйнаром. И он умер в тот самый миг, когда бросил в море Скорби их с Фрэн обручальные кольца.
Дэйнара больше нет. Есть Нарро.
Дартхари Нарро.
…На рассвете, когда дождь начал стихать, новый Вожак вышел из своего кабинета. Прошёл по дому, распахнул входную дверь и спустился по лестнице, не замечая восторженно-удивлённых взглядов стражников. Нарро хотелось сбежать из усадьбы – она душила его.
– Дартхари… – прошептали оборотни, и он едва заметно вздрогнул, услышав это обращение. Сжал зубы, заметив, как они поклонились, и, ничего не ответив, зашагал прямиком в лес, по направлению к деревне чёрных волков.
Почему именно туда, Нарро толком не знал. Главное, что он не хотел пока возвращаться в Северный лес, особенно к тому озеру и своей хижине.
Интересно, как она там? Устояла или рухнула под грузом прошедших лет?
Хмыкнул, вспомнив, как почтительно и подобострастно поклонились стражники. Да уж, знали бы они, с кем имеют дело. Впрочем… Даже если бы знали – ничего не изменишь, он уже дартхари. И останется им, пока кто-нибудь из сородичей не победит его в поединке, точно так же, как Нарро победил прежнего Вожака.
Но сейчас среди оборотней не было никого, кто мог бы соперничать по силе с бывшим горбуном и изгоем. Какая ирония.
Отойдя подальше от усадьбы, Нарро лёг на сырую траву и опустил кончики пальцев в мягкую после дождя землю. Она отозвалась лёгким дрожанием и слабым покалыванием в ладони. Нарро улыбнулся.
Не мог не улыбнуться.
– Ты вернулся… – прошелестели листья у него над головой.
– Вернулся… – пропела земля.
– Вернулся! – захлопали птичьи крылья.
– Вернулся, – заскреблись звери в своих норках.
– Вернулся! – прокричало само небо.
Его смех, по-прежнему звенящий от силы, долетел до каждого уголка в Арронтаре и растворился в окружающем пространстве, наполнив волшебный лес радостью, ожиданием и надеждой.
– Куда он пошёл?
Лирин изо всех сил сдерживала собственное отчаяние, сжимая и разжимая пальцы на руках. Стражники недоумённо переглянулись – впервые они видели её в таком странном состоянии.
– Мы не знаем, зора Лирин, – ответил старший, – дартхари ничего не сказал, даже не поздоровался.
Сердце её сжалось.
– Но вы должны были заметить хотя бы, в какую сторону он пошёл! Иначе для чего вы тут стоите?! – прошипела женщина, грозно сверкая светло-жёлтыми глазами.
Старший сглотнул. Пусть Лирин и не была сильным оборотнем, её всё же опасались: ведь дартхари менялись, а она оставалась на месте, незыблемая, как скала.
– Да, зора. Дартхари пошёл туда, – ответил он, махнув рукой по направлению к деревне чёрных волков. И проводил её взглядом, когда Лирин, не сказав больше ни слова, поспешила за Вожаком.
Она бежала так быстро, как могла, хотя ей уже было трудно бегать – возраст не тот. Но Лирин бежала.
Она боялась. О Дарида, как же она боялась! Боялась, что он передумает и уйдёт опять. Только не это, нет, она больше не вынесет…
И тут лес задрожал. Дрожало всё вокруг – земля, деревья, трава, цветы, даже небо, казалось, тоже дрожало…
Смех. Это был смех. Он смеялся! Он просто смеялся! Он словно говорил: «Да, я вернулся. Я действительно вернулся».
И Лирин не выдержала – упала на колени и прижалась ртом к дрожащей земле. Как же она ждала этого! Ждала не меньше, чем Арронтар.
Это был единственный для неё способ прикоснуться к брату.
Целовать землю, которая дрожала от его смеха, наполняя измученное сердце Лирин радостью и надеждой.
Неподалёку от деревни чёрных волков располагался питомник, где выращивали хати. Нарро и не вспоминал об этом, пока не наткнулся на спрятанное среди деревьев строение. И застыл, несколько мгновений не понимая, где оказался. А потом почувствовал запах щенков и взрослых собак и улыбнулся.
Конечно, питомник, что же ещё! Нарро хотел побывать здесь в детстве, но не смел, зная, что никогда смотритель не пустит внутрь жалкого горбуна. Поэтому даже не пытался. А ему так хотелось хати!
Хотелось до тех пор, пока он не встретил Чару.
Нарро вздохнул и сделал несколько решительных шагов вперёд. Потом остановился.
Хати… выбрать себе щенка хати?
Нарро не думал о том, что это будет предательством по отношению к Чаре: знал, она была бы рада, если бы у него появился друг. Нет, дело не в ней. Просто эти собаки настолько плотно ассоциировались у него с сородичами, что он понимал, взять своего щенка – значит признать: он – один из оборотней. Сделать ещё один шаг.
Нет, он не готов.
Нарро уже собирался уйти, когда вдруг услышал чей-то испуганный голосок:
– Дартхари?..
Позади него, сжимая в руках ведро, полное ключевой воды, стоял мальчишка. Взъерошенный, сильно пахнущий псиной подросток. И таращился на нового Вожака с такой паникой в глазах, что Нарро стало смешно.
Хотя он понимал, почему мальчишка так напуган. Даже взрослого оборотня сила Нарро впечатляла и сбивала с ног, что уж говорить о детях. Этому на вид лет четырнадцать, внутренний волк не подчинён, и ара мальчик не станет. Ничего удивительного, что он так испугался.
– Покажешь мне последний выводок?
Волчонок прерывисто вздохнул, всё-таки нашёл в себе силы поставить ведро с водой на траву и уже потом заорал:
– Ба-а-а-ать!
– Чего ты орёшь, обалдуй? – заворчал кто-то за дверью питомника. – Такая рань…
Дверь тихо скрипнула, выпуская наружу темноволосого мужчину с бородой, из которой торчали в разные стороны прутики сена. Увидев Нарро, оборотень пошатнулся и чуть было не сел на землю.
– Ох… Дартхари… Д-доброе утро…
– Последний выводок, – повторил Нарро ещё раз. – Я хочу увидеть его.
– Д-да… К-конечно…
«Прекрасно, – мрачно подумал Вожак. – Сначала они меня презирали, а теперь поголовно будут заикаться. Замечательно. Всю жизнь мечтал».
В питомнике было не очень светло, но сравнительно чисто. В отдельных клетках сидели несколько взрослых хати – видимо, их готовили к вязке. Половозрелых собак всегда на какое-то время забирали у хозяев – сначала для вязки, потом, в случае с суками, для родов и ухода за щенками.
– В-в-вот. – Смотритель провёл Нарро мимо клеток со взрослыми хати, которые не издавали ни звука, только смотрели на Вожака. – Т-т-тут у нас щеночки-то… Пятеро. Вон тот самый сильный, чёрненький…
Щенки жались друг к другу, даже не пища, только глядели на Нарро одинаковыми голубыми глазами.
– А я-то думаю, что это у меня замолчали все разом… Собаки-то… Почуяли, значит, вас… – пробормотал мужчина за спиной у дартхари.
А Нарро смотрел на щенков и… ничего не чувствовал. Совсем. Ему не хотелось открывать клетку, брать на руки и позволять этим созданиям – точнее, одному из них – лизать его в нос.
– Больше нет?
– К-к-кого?
Нарро резко обернулся и рыкнул:
– Щенков! И прекрати заикаться. Не съем я тебя.
Смотритель испуганно сглотнул и уже хотел ответить, но ему помешали.
Из противоположного угла, рядом с большой кучей соломы, где не было никаких клеток, только сухая трава и грязные миски с вёдрами, раздался странный звук, напоминающий то ли писк, то ли хрип.
– Что там? – Нарро сделал шаг вперёд, но ничего не мог рассмотреть – лишь валяющийся на полу хлам и солому.
– Э… Да не обращайте внимания, дартхари, там щенок на утопку…
– На что? – В первый момент он даже не понял, о чём толкует смотритель.
– На утопку. Ну, бракованный он, такого не захочет никто. Утопим его сегодня.
Бракованный. Такого не захочет никто.
Нарро усмехнулся.
– Пойду посмотрю, что у тебя там за бракованный щенок.
– Э… Но…
В большом ведре прыгало, билось о стенки, пищало и хрипело нечто пушистое и чумазое до безобразия. Увидев Нарро, «оно» запрыгало ещё пуще, словно стремилось… стремилось…
Что-то тёплое возникло в груди Вожака. Он наклонился над ведром как можно ниже, пытаясь рассмотреть щенка, как вдруг тот, отчаянно подпрыгнув, оказался у него на руках, пачкая рубашку, восторженно взвизгнул – и лизнул Нарро в нос.
– Э-э! – возмутился смотритель. Кажется, он говорил что-то ещё, кроме своего любимого «э», но дартхари не слушал.
Он смотрел на щенка, который ворочался у него на груди, радостно похныкивая и виляя хвостиком. Глаза у него были орехового оттенка – очень необычно для хати. Шерсть длинная и пушистая, но такая грязная, что не поймёшь, какого цвета. Холодный и мокрый нос, который сейчас то и дело тыкался Нарро в щёку, и шершавый язык, похожий на язык Чары.
– В-в-в-ви! – взвизгнул щенок ещё раз и вновь лизнул дартхари, словно утверждая свои права на самого сильного оборотня в стае.
– Я забираю его, – сказал Нарро, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке. И, не слушая больше возражений – впрочем, их и не было, смотритель просто изумлённо молчал, – вышел из питомника.
Яркое летнее солнце заглянуло Нарро в глаза и позолотило радужку, в глубине которой вспыхнули и закружились голубые искры.
Дартхари погладил щенка по чумазой голове и произнёс:
– Я назову тебя Вимом. Ты знаешь, что это значит, малыш? Вим – «мой».
– В-в-ви-и-и! – восторженный визг и ещё один поцелуй в нос стали Нарро ответом.
Лирин встретила брата неподалёку от питомника хати. Она шла туда, он – обратно. И в руках он держал что-то непонятное, грязное и издающее какие-то странные звуки, похожие на писк полузадушенной мыши.
Нарро остановился, увидев Лирин, и несколько мгновений она даже пошевелиться не могла – так её поразил его холодный взгляд.
– Дартхари. – В конце концов она отмерла и наклонила голову. Сглотнула, заметив не менее холодный, чем взгляд, кивок Нарро, но всё же продолжила: – Я искала вас.